Сердце Астории

17

— Джинни? Вся раскрасневшаяся, запыхавшаяся, она влетела в дом и, остановившись посреди гостиной, придирчиво осмотрела меня с головы до ног. — Так, — выдохнула Джинни. — Платье сидит хорошо, отличный кулон. С волосами нужно что-нибудь сделать. Пошли. Смертельной хваткой вцепившись в руку, она потащила меня в спальню. — Джинни, он придёт через полчаса! — Успеем. Спустя десять минут я уже разглядывала в зеркале гостиной незаурядную косу, а Джинни с гордостью любовалась издали. — Совсем другое дело! Тебе очень идёт, Гермиона. — Нет, совсем не идёт, — заявил Малфой, прислонившийся к кухонной арке. — Грейнджер без ужасной копны волос на голове уже не Грейнджер. Как же ты выпендриваешься перед смазливеньким целителем, удивительно! — добавил он, приподняв бровь. Я покачала головой и состроила кислую мину в ответ. — Подбери челюсть, Малфой, будь добр, — прощебетала Джинни. Он подчёркнуто громко рассмеялся. — О, Уизли, поверь, для того, чтобы отпала моя челюсть, нужно нечто большее, — Драко прошёлся по мне взглядом и едко улыбнулся. — По всем параметрам. Джинни закатила глаза, а я никак не отреагировала, потому что униженной себя не чувствовала, а козырных карт в шёлковом синем рукаве не имела. Надеялась только, Курт Вайнел удовлетворится тем, что есть. За чашечкой чая, которую Джинни предложила выпить «на удачу», в дверь, а точнее — в охранный щит, постучали. * * * Курт медленно отпустил мою руку и указал на ресторан, к которому мы аппарировали. — Вот, собственно, сюда и предлагаю зайти. — С удовольствием, — как можно бодрее ответила я и положила руку на предложенный им локоть. Он отвёл меня внутрь, махнул мужчине-метрдотелю как старому другу, и к нам подлетели, чтобы забрать верхнюю одежду. — Здесь красиво, — произнесла я. — Да, люблю это место, — отозвался Курт и подошёл ближе, чтобы провести к нужному столику. — И часто ты здесь бываешь? — Нет, — улыбнулся он. — Это не повседневное место. Да и… по другим причинам, — многозначительно ответил Вайнел. Он отодвинул для меня стул и сел напротив. Тут же, как из неоткуда, появился официант и с каменным выражением лица разложил перед нами меню. Особой сложности с выбором блюд не возникло: я выбрала немного и самое умеренное по цене, если вообще понятие «умеренная цена» можно было отнести к этому заведению. Курт заказал вино. Я так боялась опьянеть и потерять контроль, что пила маленькими глотками, иногда даже просто промачивая губы. В конце концов Вайнел заметил, что напиток в моём бокале не кончается, и озабоченно поинтересовался: — Тебе не нравится? Можем выбрать другое. — О, нет, почему же, оно неплохое. — Тогда выпьем за нашу счастливую встречу, за которую я безмерно благодарен судьбе, — Курт поднял бокал, смотря на меня задорно. И ещё что-то, что трудно было разгадать, появилось в его глазах. «Устаревшие фишки банального пикапа», — подумала я, невольно воспроизводя голос Малфоя, улыбнулась, чокнулась с Вайнелом и наудачу сделала большой глоток. Трезвое сознание, однако, не собиралось меня покидать. Мы говорили о разных случаях на целительской работе и о том, что изменилось в Хогвартсе после выпуска Вайнела с Когтеврана. Но внезапно он сказал: — Я бывал в твоей палате. Признаться, сейчас ты выглядишь раз в тысячу лучше. — Да, — усмехнулась я. — Поговаривают, кома — не лучший наряд для ресторана. Вайнел рассмеялся. — Мне всегда безумно нравились девушки с чувством умора. Я отпросилась у него в дамскую комнату; он поцеловал мою руку и тихо произнёс: — Конечно. В зеркале женского туалета я увидела какую-то незнакомую девушку, с красивой причёской, в тёмно-синем платье до колен, и с раскрасневшимися от алкоголя щеками. Я вздохнула, приложила ладони, окунутые в светящуюся волшебным серебряным светом холодную воду, к щекам. — Мерлин, помоги мне. — Курт, — начала я, после того как вернулась за столик и был выпит ещё один бокал «за мою очаровательную улыбку», — мне нужно с тобой серьёзно поговорить. Он поставил бокал, и беззаботную радость как рукой сняло. — Что-то не так? — Ты просто не перебивай, хорошо? Он молча кивнул. — Ты спрашивал вчера, всё ли у меня нормально, ничего ли не беспокоит. Я соврала, у меня есть некоторые проблемы. Вайнел нахмурился; такой внимательный и даже… заботливый взгляд мог бы сбить с толку. — Ты не разговаривал с моим целителем? Он не рассказывал ничего странного обо мне? Он ненадолго задумался, припоминая. — Нет. Попросил для начала хорошенько расспросить тебя обо всём. — Понятно. Тогда слушай, Курт. Я ничего не чувствую. Мне всё равно, как ты на меня смотришь, о чём шептались аристократки в бриллиантах, которых я встретила в женской комнате… Я смотрю на этот мир через солнцезащитные очки, которые глушат все мои эмоции. И говорю тебе всё это только для того, чтобы ты, если что-то чувствуешь ко мне, знал, что я не могу ответить тебе взаимностью. Он смотрел на меня долго, тяжело, сведя брови у переносицы и раздумывая о чём-то очень важном. — Курт… Я могу уйти, — тихо сказала я. Вайнел словно очнулся от раздумий и, натянуто улыбнувшись, покачал головой. — Не надо, Гермиона, останься. Я не совсем понимаю… Это появилось из-за пересадки сердца? — Да, — кивнула я. — Раньше всё было нормально. Я плакала днями и ночами о потерянных в войне, я страдала, когда страдали мои друзья, и я была влюблена. И я умела искренне радоваться. Сейчас — не могу ничего. — Гермиона, — Курт выставил перед собой руки, пытаясь меня остановить, потом медленно их опустил. — Ладно. Мы разберёмся с этим. Вместе. Я взглянула на его ладонь, которой он незаметно прикрыл мою. — Не слишком ли многое тебе приходится взять на себя, Курт? — спросила я. И аккуратно вытянула свою руку из его. Вайнел посерьёзнел. — Нет. Во-первых, ты теперь мой пациент. Во-вторых, ты правда мне сильно нравишься. И я собираюсь тебе помочь. Я выдохнула. Никак не могла разобраться, к чему весь этот театр. Стоило ли всё это того, чтобы затащить меня в постель и внести в список брошенных жертв? Нет. Не стоило. Равнодушие заранее обрывало планы его тщеславия, если таковые были. — Ты уверен? Он глубоко вздохнул и улыбнулся; не той пустой улыбкой, а улыбкой, совмещающей в себе и признание трудностей и желание их преодолеть. — Да, Гермиона. Я поднялась, поймала удивлённый взгляд Вайнела и выпалила: — Знаешь, пойдём отсюда. Весь этот шик не для меня. Он с готовностью встал и потянулся во внутренний карман пиджака за галеонами. — И куда же мы пойдём? — Во «Флориш и Блоттс», — уверенно ответила я. Курт рассмеялся. — Вы полны сюрпризов, мисс Грейнджер. * * * Спустя считанные минуты мы уже стояли на Косой Аллее, кутаясь от ветра в тёплые мантии. Курт приобнял меня за талию под противоречивое «чтобы было теплее», и провёл к книжному магазину. Уже с порога нас заметил продавец и предложил свою помощь. Я потребовала полки с книгами о призраках. — Зачем они тебе? — поинтересовался Вайнел. Я не видела больше причин что-либо скрывать и рассказала ему всё, каждый сон, вызванный Асторией, каждую деталь одним потоком слов. Ни разу не упомянула только имя Малфоя; каждый раз я заменяла его на «один молодой человек». Вайнел казался ещё более шокированным, но, следя за моими пальцами, летящими по корешкам книг с названиями, почти без исключения содержащими слово «призраки», ни разу не перебил. — И после этого ты ещё готов помогать сумасшедшей симпатии? Неожиданно для себя я заметила, что одной рукой Курт протягивает мне книгу «Призраки в нашей жизни», а другой перебирает энциклопедии, стоящие на соседней полке. — Вот эту обязательно возьми. Написана сто лет назад, но актуальность не потеряла. Думаю, найдёшь в ней что-нибудь полезное. Я подождала, пока он повернётся, чтобы предложить ещё одну книгу, и приподнялась на цыпочках, что дотянуться до его губ своими. — Спасибо, Курт. Это очень важно. Он счастливо улыбнулся. — Это ещё и моя работа, не забывай. Я постаралась улыбнуться в ответ. Но стоило ему отвернуться, улыбка исчезла — меня задел поток сильного ветра, который, кажется, заметила только я. Я оглянулась на входную дверь — никто не зашёл и не вышел. Да и ветер был далеко не уличный, а горячий, обжигающий. — Я на секунду, — бросила я и прошла к другому стенду. Впереди мелькнуло полупрозрачное белое платье. По ушам прошёлся звонкий девичий смех. О, Мерлин. Я ощущала, как колени подгибались, а сердце неслось галопом, словно пытаясь поспеть за изначальной хозяйкой. На лбу выступили капли пота, и я смахнула их дрожащей рукой. Нет, нет, нет, только не сейчас… Я взглянула туда, где, скрытый полками с книгами, стоял Вайнел. И внезапно ощутила к нему жуткое, кипящее раздражение. Это было неуправляемо, из меня рвались все эти ненастоящие чувства, увеличенные в сотни раз. Её почерк, почерк Астории. Я чувствовала её дыхание у себя за спиной. — Пожалуйста, — прошептала я, обращаясь к ней. — Не надо. На глазах выступили слёзы. Страх причинял физическую боль, лишал разума и способности ориентироваться. Я схватила голову руками, но, внезапно почувствовав, что она положила холодные руки поверх моих, и резко дёрнулась. Я побежала вдоль стеллажа, не совсем понимая, что делала. «Чувствуешь? — рычало в голове. — Чувствуй, чувствуй меня!». В коридоре между полками я налетела на Курта и вскрикнула от испуга так громко, что обернулись все, кто был в магазине. — Гермиона! Что с тобой? Я молча схватилась за его воротник, дрожа всем телом. Голос в голове совсем затих на половине десятого приказа, шипя, как зелье смерти под медной ложкой. — Пойдём, пойдём, — твердила я, дикими глазами глядя на не на шутку обеспокоенного Вайнела и таща его за руку, прочь из полутёмного магазина. * * * Я сидела на каком-то булыжнике странной формы перед дверьми «Флориш и Блоттс». Дрожь медленно отходила и оставляла бездонную пустоту. С этим надо было что-то делать. Иначе легко сойти с ума. — Держи. Курт протянул мне три купленные книги и сел рядом. — Что случилось? — Астория. Она теперь не только во снах, — призналась я. Он внимательно на меня посмотрел. — Курт, нам не надо встречаться. — Знаешь, Гермиона, — протянул он, словно не услышав последней фразы, и застегнул две верхние пуговицы на моей мантии. — Моя мама была психологом, и она однажды сказала: «Главная различие психологии магглов и волшебников в том, что, если магглам видятся призраки, значит, они сошли с ума; если призраки ходят за волшебниками, это значит только то, что призраки ходят за волшебниками». Я кисло улыбнулась. Это было то, что я давно ждала услышать от кого-нибудь, но сейчас эта фраза не произвела на меня ровно никакого впечатления. — Ты полукровка? — Ага, — ответил он, глубоко вздохнув. — Так что, Гермиона, не принимай это всё близко к сердцу. Мы выясним, что делать с твоей Асторией и, если захочешь, уедем куда-нибудь. Например, в Мексику. Только надо будет приобрести красные мантии, — улыбнулся он. Там сейчас такая мода. Я решила ничего не говорить о таких скорых планах на будущее. Я не знала даже, что делать со своим настоящим. Но слова о мантиях натолкнуло меня на одну мысль. — Курт, у входа в ресторан было написано, что зайти можно, только если на мантии есть определенный значок. Что-то вроде… пропуска? — Да, что-то такое есть. Но меня там знают в лицо. Я подняла голову, с интересом глядя на него и всё крепче обнимая себя в попытке скрыться от холодного ветра. — Мой отец, он… — Курт помолчал, словно подбирая слова, — влиятельный волшебник. — Понятно. Было видно, что Вайнел не хотел развивать эту тему, и я ничего больше не спрашивала о его таинственном отце. Курт поднялся и помог встать мне. — Пойдём, Гермиона. Не сидеть же целый вечер на холоде. — Куда? Он многозначительно улыбнулся. — В одно гостеприимное заведение. Там нет лишней роскоши, а музыка просто прекрасна. Тебе надо расслабиться. Я взглянула на часы: дело было к ночи. Но Курт, кажется, не горел желанием возвращаться домой по неведомым мне причинам и очень забеспокоился при виде этого жеста. — Хорошо, пойдём. Но только ненадолго. Он счастливо выдохнул и подал мне руку.