Сердце Астории

15

— Малфой. Драко, поцелуй меня. Он приподнял бровь, медленно просканировал меня взглядом и спокойно произнёс: — Это не смешно. — Я не шучу. Но он уже вернул своё внимание книге и лишь скептически качал головой. — Малфой! Ноль внимания. Я оставила попытки докричаться до него. Встала на колени, дотронулась кончиками пальцев до его подбородка и поцеловала — аккуратно и поверхностно, чтобы не спугнуть «объект эксперимента» — а затем тихо сказала ему в губы: — Пожалуйста, Малфой. Неужели так сложно? Он, кажется, хотел что-то возразить, но я не позволила. Коснулась его губ ещё и ещё раз, и он сдался. Я всегда догадывалась, что его хвалёные принципы — напускное; а он доказывал мне их неустойчивость и преувеличенность, забирая инициативу в свои руки. Он смотрел на меня, пытался прочитать мысли и вовремя понять, что это злая шутка. А я закрыла глаза и прислушалась к ощущениям. Было приятно. Лёгкие волны тепла расходились по телу, затуманивая сознание, и я тонула в этих волнах, захлёбывалась и ныряла ещё глубже. Я положила руки на шею Малфоя и притянула его к себе, понимая, что сам он этого себе не позволит. С моих губ сорвался тихий страдальческий стон. Он стал для Малфоя зелёным светом светофора. Он резко встал, потянув меня за собой, куда-то повёл, слегка подталкивая; я поддавалась, словно кукла, и дыхание совсем сбилось, когда Драко приподнял мою футболку и коснулся обнажённой спины холодной рукой. Я выгнулась и выдохнула ему в шею; он еле заметно вздрогнул и сжал моё плечо сильней, не боясь оставить после себя след. Не знаю как, но мы оказались в моей спальне. Малфой положил меня на застеленную кровать и прижал к ней своим телом. Я понимала, что всё идёт немного не так, как я задумывала, но до последнего не решалась оторваться от его губ и расстаться с его руками — единственным, что заставляло меня чувствовать себя живой, а не пластмассовой. Но когда Драко, оставив поцелуй на какой-то сверхчувствительной точке моей шеи, взял паузу, чтобы стянуть рубашку через голову, я осознала: эксперимент выходит из-под контроля. — Малфой… — Что? — резкий выдох. — Драко. Услышав своё имя, он застыл и слегка отстранился. Опираясь на локти, не допустил больше пятнадцати сантиметров расстояния между нами. — Что? — Прекрати. Это слишком. Малфой криво улыбнулся и снова наклонился. Запечатлел на моих губах долгий поцелуй. — Да ладно тебе. — Малфой! Мне подумалось вдруг, что они с Асторией сговорились. Хотели научить меня бояться. У Малфоя почти получалось: он никак не реагировал на мои жалкие попытки оттолкнуть его. — Убери руки, пожалуйста. — Грейнджер, — прошептал он на ухо, пустив по телу мурашки, и оттянул мою футболку вниз, — будешь шутить со мной, буду шутить я. И потом, не давая опомниться, оттолкнулся от кровати и встал на ноги. — Уловила суть претензий? — холодно спросил он, надевая рубашку. Я медленно кивнула. Размечталась: проводить эксперименты с Малфоем. Кажется, вообще — использовать его в собственных целях опасно для здоровья, и совесть тут ни при чём. — Приготовь что-нибудь на обед, — бросил Драко у дверного проёма. — Я не домработница. — Ну конечно. И он ушёл, хлопнув дверью. Через несколько секунд, по-моему, что-то полетело в стену гостиной, это показалось странным. Но в моей голове крутилась одна настойчивая мысль: Астория, ты была не права. Ты ошиблась, а значит, не всё ещё потеряно. * * * — Не вкусно, — заявил Малфой и отправил с помощью чар пустую тарелку в раковину. — Пожалуйста, — ответила я. Это было первое, что мы сказали друг другу за последние три часа. Когда я вышла из спальни, Малфой сидел на подоконнике, прислонившись затылком к стене, с ужасно напряжённым лицом. И я понимала, что была виновата в этом, и даже догадывалась о причинах такого настроения Драко. Но решила не вдаваться в подробности — я привыкла решать проблемы по мере поступления. Поэтому молча прошла мимо него в кухню и всё-таки приготовила обед, ведь Малфой ничего, кроме кофе, сделать бы не смог. — С чего ты взял, что я тебя разыгрывала? Я что, не могу сделать это серьёзно? Он поднял на меня глаза, но молчал. Я поставила на стол две чашки чая и села напротив Драко, ожидая ответа. — Уж больно долго ты раздумывала перед тем, как подойти. Если бы это не было частью какого-то твоего неведомого плана, ты бы не смогла так долго противиться моему обаянию. И я ещё помню тот случай в ресторане. — Понятно. Наступила недолгая тишина, прерываемая лишь стуком чашек чая о стол. — Не расскажешь об этом секретном заговоре против меня? — Просто хотела на время отключить твои мозги. — Неожиданно. Но у тебя почти получилось, — сказал Малфой и тут же, кажется, пожалел. На вопрос: «Мне воспринимать это как комплимент?» он уже ответил: «Не обольщайся». И снова молчание. — Малфой, ты меня прости. Да, я сказала это, потому что решила: не стоит портить отношения с единственным живым существом в этом доме. Наши отношения, конечно, были безнадёжно испорчены ещё в школе, но терять те ничтожные продвижения, сделанные уже здесь, я не хотела. Он промолчал. Наверное, Малфои никого не прощают. — Где Блейз? — Не знаю, он передо мной не отчитывается. «Ну не молчи же ты, давай, говори что-нибудь, Малфой. Иначе мысль о том, что ты сообразил далеко не сразу и далеко не сразу засомневался в правдоподобности поцелуя, разовьётся у меня в голове, и, начав с вопроса, что именно летело в стену гостиной, я доведу разговор до того, почему оно было брошено. И ты, определенно, закипишь, плюнешь что-нибудь гневное мне в лицо — не правду, конечно же — и, возможно, уйдёшь из этого дома. В мэнор. И там тебя найдут авроры. А ни ты, ни я этого не хотим. Так что давай, говори». — Вчера вечером я связывался с мамой через каминную сеть. Она в порядке, авроры её не навещали. «Спасибо». — Хорошо. А как… Люциус? — Понятия не имею. Но мама говорит, что не очень. Хотя… разве может быть кому-нибудь в Азкабане лучше, чем «не очень»? — Нет, наверное. Драко кивнул. Наступило уже привычное молчание. Я задумалась о том, что выяснила: физические ощущения — единственное, что было у меня. Но одновременно с этим осознанием я потеряла то еле заметное доверие Малфоя — единственного источника этих ощущений. Хотя кто сказал, что он такой один? — Грейнджер, по-моему, кто-то стучится. Я прислушалась. Действительно, в дверь настойчиво барабанили. — Только будь добра, не впусти снова авроров. — Прикрой. Я подошла к двери, а Малфой скрылся за стеной кабинета, держа палочку наготове. — Кого вам нужно? — Мисс Гермиону Грейнджер, — послышался приятный мужской голос. — Я Курт Вайнел, целитель. Уполномоченный больницей Святого Мунго следить за вашим состоянием. Вы же Гермиона? Я оглянулась на Малфоя. Он нахмурился и, мотнув головой в сторону двери, прошептал: — Спроси что-нибудь. — Ну что я спрошу? — прошипела я в ответ и принялась старательно соображать. — Ладно, — и сказала уже громче, обращаясь к Вайнелу: — Что нужно добавить в зелье от боли в животе, чтобы оно превратилось в зелье от боли в горле? — Сушёную лапку зеленоглазки обычной… — ответил целитель без запинки, но крайне удивлённо. — Малфой, уйди и не показывайся, — бросила я, оглянувшись, и открыла дверь. Я уже и забыла о заклинании на доме. На расстоянии приблизительно десяти ярдов стоял молодой мужчина и смотрел на меня вопросительно, пару раз для наглядности стукнув кулаком по невидимому щиту; при этом звук раздался такой же, как если бы он стучал в обычную дверь. Для звука, кстати, это расстояние волшебным образом не имело никакого значения, потому что когда я негромко произнесла: «Извините», он так же тихо ответил: «Да ладно», — и мы прекрасно друг друга услышали. Я прошептала впускающее, и целитель бодрой походкой поспешил к дому. — Проходите. Вайнел кивнул и перешагнул порог. Это был довольно ухоженный человек с синими глазами и искренней улыбкой. Тёмно-русые волосы были слегка взвихрены холодным ветром поздней осени. Он кашлянул. Я поняла, что нагло его рассматриваю, но его это, кажется, не смущало. Наверное, привык. Кто знает, какая там, снаружи, нынче мода на парней? Я виновато улыбнулась, поправила волосы и сказала: — В гостиную, пожалуйста. Присаживайтесь. Он долго проверял меня по всем параметрам: давление, пульс, горло, лёгкие, вес, рост… Они что, правда, думают, что из-за пересадки сердца можно стать ниже? Когда Вайнел полез в небольшой чемоданчик за пергаментами, я отметила, что у него были такие же красивые и аккуратные руки, как и он весь. Сколько, интересно, девушек побывало в этих руках? Как бы случайно задев его плечо, для правдоподобности покачнувшись, я встала. — Может, чаю, мистер Вайнел? — Можно, — отреагировал он, не отрываясь от записей. Я отправилась на кухню. Зеркало, висевшее над раковиной и казавшееся мне раньше совсем ненужным предметом в этой комнате, сыграло, однако, важную роль — я взглянула на себя и поняла, что притворно улыбалась. Это заставило меня остановиться как вкопанной посреди кухни. Я пыталась ему понравиться. Абсолютно равнодушно и хладнокровно пыталась заманить его в свои неопытные сети. — Что-то случилось, мисс Грейнджер? — поинтересовался Курт, слегка наклонившись вперёд, чтобы заглянуть в кухню. — Нет, всё хорошо. Через некоторое время я вернулась в гостиную с двумя чашками чая, вазочкой печений и непроницаемым выражением лица. Вайнел сделал глоток и бросил на меня взгляд исподлобья. — Вас что-нибудь беспокоит, мисс Грейнджер? Головокружение, жар по ночам, переутомление? Кошмары меня беспокоили и отсутствие эмоций. Но я не сказала ему этого; мне казалось, что только люди, входящие в определённый круг моего окружения, не посчитают меня сумасшедшей после рассказа о призраке Астории: без её участия и вся жалоба, по-моему, была ложью. А Вайнел в этот круг пока не входил, хоть и был целителем. — Нет, вроде всё в норме. — Хорошо, — он сделал какую-то пометку и улыбнулся. — Тогда не смею вас задерживать. Знаете, если вам захочется рассказать о каких-нибудь недугах, свяжитесь со мной через камин, я с удовольствием постараюсь вам помочь. Вот адрес, — Курт написал его на кусочке пергамента и протянул мне. — В любое время дня и ночи. — Спасибо, — я забрала пергамент, теперь уже действительно случайно коснувшись его пальцев. Или это он раскрыл ладонь как раз тогда, когда я протянула руку? — Но вы всё-таки допейте чай. — Как прикажете, — шутливо кивнул Вайнел и взял печенье. Он пил чай вроде бы совсем недолго, но за это время успел полностью меня изучить. Обволакивал долгими взглядами и совсем не торопился отводить глаза, даже когда я открыто смотрела на него в ответ. Даже мог заставить меня покраснеть, но ему это было не под силу, насколько бы обаятельным он ни оказался. — Ещё чашечку, мистер Вайнел? — О, нет, спасибо, — ответил он и встал. — Работа ждёт. И, пожалуйста, просто Курт. Я помедлила. — Хорошо, Курт. Он довольно кивнул и отправился к двери. — Мисс Грейнджер, — начал он, застёгивая пальто. — А вы случайно не свободны завтра вечером? Только для льготных массажных процедур, хотела ответить я, но сдержалась. — Смотря по какому поводу. Вайнел очаровательно улыбнулся и поднял с пола свой чемоданчик. Кажется, он прекрасно понимал, что я просто тянула время. — Для вечера в хорошем ресторане. С вроде бы неплохим молодым человеком. — Я подумаю, Курт. И свяжусь с вами через камин, — улыбнулась я в ответ. И теперь уже было не совсем понятно, кто кого пытался запутать в своих сетях. Можно было сыграть жертву его обаяния и всё же использовать в своих целях. Может, он был отпетый ловелас и за спиной у него брошена толпа молодых девушек, а я лишь показала бы ему, что не только он такой циник? Хотя… «Не вздумай оправдываться перед самой собой, Гермиона. Глупая, глупая. Это ты поддалась инстинктам и начала игру». — Подумайте, мисс Грейнджер, подумайте. Вайнел открыл дверь, и я произнесла Апертум, чтобы его выпустить. — Давайте уж просто Гермиона. — С удовольствием, — ответил Курт. Он отошёл на безопасное расстояние и аппарировал, напоследок махнув мне рукой и отправив, наверное, самую ослепительную улыбку из своего арсенала.