Сердце Астории

33

Я присела на скамью свидетелей рядом с Блейзом. Он повернул голову и громко поздоровался. Лишь на секунду замешкавшись, я ответила ему тем же. Драко со своего места рядом с тощим адвокатом прислушивался к нашему великолепному своей лаконичностью диалогу. После решающего визита к Дэймон я засыпала в нервной дрожи. В первый раз уснула лишь к утру и проснулась через пару часов, так и не встретившись в царстве Морфея с Драко. Я думала, это что-то вроде погрешности. Один раз. И вскоре все начнется с нами снова. Но без встречи прошла вторая ночь и все последующие за ней. «Хорошо! — говорили Гарри и Джинни, для пущей убедительности активно кивая. — Это же хорошо, Гермиона! Наконец все закончилось». Я знала, что они правы, но что мне было делать с острой нехваткой выстроенной между нами с Малфоем связи? Что мне было делать с тем, что я на самом деле хотела видеть его? Зная, что сны оставались единственной точкой соприкосновения. Вот теперь я была полностью избавлена от побочных эффектов пересадки сердца. Остальное оказалось неизлечимым. В зал стали заходить присяжные, так что все, кто что-то шептал соседям, замолкли. Министр откашлялся и начал: — Сегодня совет Визенгамота объявляет решение по делу Драко Люциуса Малфоя, обладателя Черной метки и бывшего Пожирателя смерти. Я приветствую все стороны и объявляю начало. Гарри, как и в прошлый раз стоящий во главе аврорского отряда, еле заметно, но многозначительно улыбнулся мне. Он, очевидно, знал больше меня и всей скамьи свидетелей защиты. Я разгадала его сообщение, и внутри что-то радостно дрогнуло, но пришлось сдержаться, чтобы не выдать знания глазами и жестами. Спустя несколько минут, правда, новость услышал уже весь зал. Драко оправдали, свидетельства обвиняющей стороны были признаны ложными. Кое-кто из авроров не скрывали недовольных выражений лиц, но Гарри оглянулся на них, и они снова, хоть и неохотно, выпрямили спины и уставились прямо перед собой. — Гермиона. Я застыла. Уже и забыла, что сидела с Нарциссой Малфой на одной скамье, потому что и в тот, и в этот раз нас разделяли два волшебника. Блейз откашлялся и обошел меня, дальний родственник Люциуса просто пропал из поля зрения. Мать Драко приблизилась: с чуть приподнятым по старой аристократической привычке подбородком, тонкими пальцами придерживая полы великолепной простой мантии. — Я хотела поговорить с вами. Наверное, я стояла в какой-то неестественной позе: носки туфель были повернуты в одну сторону, голова в другую, руки вообще висели в воздухе. Но исправить положения я не могла, не могла пошевелиться. В этот момент я поняла, что все-таки немного опасалась Нарциссу; эмоции были связаны со свежими еще воспоминаниями из мэнора, где она явно пыталась не спасти нас от Волдеморта. Но говорить миссис Малфой, конечно, собиралась не об этом. — Здравствуйте, — выдавила я наконец. Она кивнула. У нее были темные глаза, совсем не такие, как у Драко. Удивительно: мне всегда казалось, что сын унаследовал серебристый оттенок от Нарциссы, а не от Люциуса. — Знаю, что мы с вами не друзья и вряд ли когда-нибудь ими станем. Но мне хотелось бы высказать вам свою искреннюю благодарность. Для меня нет ничего важнее сына. Все то время, пока я была далеко от дома, я так боялась за Драко. Успокаивали только его письма. Он говорил, что в относительной безопасности, пока рядом такая ведьма, как вы. Уголки идеальных губ тронула улыбка, а я только думала: она не знает. Не знает, какие нездоровые отношения были между нами с Драко на самом деле и сколько проблем он приобрел из-за них. Их было, возможно, больше, чем тех, от которых Малфой избавился. — Не знаю, чем могла бы быть вам полезной, — продолжала Нарцисса, даже как будто слегка смутившись моим молчанием и тем, что она говорила. — Но готова помочь, если вдруг понадоблюсь. Я осознала, что должна уже что-то ответить. Во рту пересохло, а все мысли смешались. — Миссис Малфой, — сказала я на удивление уверенно, — мне дорога ваша благодарность. Возможно, я не вполне ее заслуживаю. Но принимаю ее — не могу не принять. Будем считать это началом личного перемирия, если вы не против. Она торопливо ответила: — Я только за. Да будет личное перемирие. Теперь уже и я не могла скрыть нервной улыбки. Так, оглянувшись по сторонам, словно пойманные с поличным воришки, мы разошлись в разные стороны. Всю дорогу до двери из зала суда меня тянуло обратно что-то невидимое, но почти осязаемое, и я уже вполне свыклась с некоторыми своими вернувшимися чувствами, чтобы понять, с чем это связано. Драко все еще был здесь. Не оглядываться на него стоило мне титанических усилий, но все, что я хотела сказать, я уже произнесла в прошлую встречу на балконе этой пристройки. И получила вполне четкий ответ. Пока у меня не было новых аргументов, нечего было мучить себя и его. Но стоило только перешагнуть порог двери и оказаться в кривом каменном коридоре, как чувство близости того, о ком были все мысли, сбило дыхание. — Грейнджер, у меня к тебе предложение. То, как в последнее время Малфой начинал разговоры прямо в лоб, одновременно восхищало и вызывало испуг. Драко шел рядом как ни в чем не бывало, но наши плечи соприкасались, и я знала, как он напряжен. — Есть два билета в театр. Мы оба слишком долго сидели в тесном доме. Нужны… свежие впечатления. Я резко остановилась и посмотрела на него. Малфой, оказалось, выглядел не столь уверенно, как звучал его голос. Предложение так поразило меня, что я просто молчала, со скрипом соображая, к чему все это. Хотя ответ был очевиден, для меня он был слишком неожиданным. — Ты меня на свидание приглашаешь? — прошептала я. Драко нервно покосился на волшебника, прошедшего мимо. — Грейнджер, ты специально усложняешь мне задачу? — Я не пытаюсь ничего усложнить… — Давай пока не будем это никак называть. — Ладно. Просто это довольно внезапно. Малфой взглянул мне в глаза: — У меня было время, чтобы остыть и подумать. И… время, когда мы не виделись. В общем… давай просто… попробуем. — Давай, — ответила я. Драко кивнул, сделал шаг назад и сказал, что зайдет за мной в пятницу в шесть. Мы разошлись, и я все молила Мерлина, чтобы он сохранил мне остатки разума. Чтобы спустился ко мне и лично научил, как жить, как переносить все, что он позволяет чувствовать человеку. Голова немного кружилась, пока я шла к выходу, нервно дрожа. Плечо все еще чувствительно покалывало — захотелось обнять себя, сохраняя внутри возникшее тепло. * * * Мы с Джинни вешали выстиранный воздушный тюль на окно спальни будущей четы Поттер. Этот дом подарил им из личной симпатии министр магии. Гарри не хотел принимать его, изо всех сил упрямился, но миссис Уизли стукнула кулаком по столу, когда узнала, что подарок располагается совсем недалеко от Норы. Теперь Джинни и Гарри жили здесь. И все еще нужна была кое-какая уборка, некоторые коробки стояли неразобранные. — Займемся твоим любимым, книгами? Три огромных тома об истории квиддича отправились на видную полку. Пока Джинни изучала, что привез с собой Гарри с площади Гриммо, я убирала пыль со шкафа. И вдруг услышала за своей спиной: — Гермиона, ты не хочешь со мной кое о чем поговорить? Я обернулась через плечо. Она все еще внимательно разглядывала энциклопедию. — Что ты имеешь в виду, Джинни? — Не что, а кого, — тут же ответила она и захлопнула книгу. — Малфоя. Я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Джинни постоянно хотела поговорить об этом. Просто только сейчас решилась пойти в атаку. — Что ты хочешь услышать? — поинтересовалась я. Она подошла и нажала на мои плечи, чтобы усадить в кресло, а сама опустилась на кровать напротив. — Неважно, что я хочу услышать. Важно, что ты хотела бы сказать. — Я бы с большим удовольствием просто помолчала. — Нет, так не пойдет. Я не справилась с тяжелым вздохом, а Джинни все ждала от меня правды и ничего, кроме правды. — Давно было заметно, что вы неравнодушны друг к другу. Еще когда жили в том доме, — сказала она. Я покачала головой, возражая: — Все, что происходило там, было слишком сложным, чтобы называться… неравнодушием. — Были чувства. Или ты собираешься отрицать это? — Нет, вовсе не собираюсь, — выдала я и только потом поняла, что сделала искреннее признание. — Наоборот. Я говорила с Малфоем об этом, и настаивала, что эти чувства остались, никуда они не делись. — Тогда… — Проблема в том, что обстоятельства изменились, и сильно. И я стала другой. Нельзя просто сесть в какой-нибудь дом снова, притвориться, что из него нельзя выходить, и… спать периодически вместе. Все это вылетело само собой, но под конец тирады щеки у меня покраснели. Я поднесла к ним холодные ладони и покосилась на Джинни — та еле сдерживала хихиканье. — Смеешься? — с укором спросила я ее, но реакция подруги неожиданно облегчило груз на душе. — Прости, — сказала она. — Просто звучит забавно. Иногда ты стала говорить более резкие вещи, чем до всей этой истории. Мне определенно нравится новая Гермиона. Я приподняла брови, мисс Уизли улыбнулась. — Если серьезно — вам с Малфоем хорошо бы попробовать заново. Это будет непросто, конечно. Ты сейчас напряжена, и это нормально. Но каждый раз, когда я видела вас вместе, это были просто искры! — совсем уже со смехом высказала Джинни, встала, чтобы направиться к книжным коробкам и по пути изобразила руками взрывы салюта. Пока она отвлеклась, я решила сознаться: — Он пригласил меня в театр. Драко. Она тут же воскликнула: — Мерлин, и ты молчала! Ты готова? У тебя есть хотя бы платье, косметика? — Джинни, Джинни, — поспешила успокоить я ее, — я все куплю, не переживай. Ты только не… не надо. Она выставила вперед руки, сдаваясь. — Не буду. Сама все выберешь и подготовишься. Даже не лезу. — Спасибо, — искренне поблагодарила я. Казалось, Джинни была просто счастлива. Она почти перелетала от коробок к шкафам и все глядела на меня из-под ресниц. — Ой, знаешь, — невинно прозвучало спустя несколько минут, — если уж будешь покупать платье для похода в театр, купи и для свадьбы. На мгновение я смутилась, потому что посчитала, что это она имеет в виду нашу с Малфоем свадьбу — а о ней и речи быть не могло, но Джинни пояснила: — Мы ведь с Гарри должны-таки пожениться. И ты… ну, пришла в себя. — Ох, да! — не сдержалась я. — Наконец-то!