синдром остывшего чая.

сахарная вата.

мы втроём выходим из академии. густая темнота ночи мягко обволакивает собой здания и крыши домов, объятия которой нарушают лишь холодные лампы фонарей, которые горят под сводом неба, как вырваные звезды. тяжесть пурпурно-чёрных туч осела над городом, улицу заполнял шум ливня, похожий на помехи радио на даче. мы не дошли и до середины длинной школьной лестницы, что располагалась перед входом в здание, как наши волосы изрядно вымокли, капли воды текли по лицу, заползая в глаза и капая с носа.
— фу, - выразила своё недовольство Алиса, огромный шерстяной шарф которой уже почти промок насквозь. я лишь улыбнулась тому, как интересно она выражает своей мимикой эмоции.
мы ускорили шаг, громко наступая в лужи, убирая прилипшие к лицу волосы и перекидываясь сухими предложениями. а может быть они были и не сухими (вряд ли что-то вообще было в состоянии оставаться сухим в такой ливень), в общем и целом я не запоминала их. я искала. искала глазами его, он вышел из академии перед нами и не мог далеко уйти. темнота улицы, силуэты прохожих, бесконечный поток воды, дома, деревья — все это смешивалось в одно, размазывая основную картину, но складываясь в один итог: я его не видела.
мы подходим к дому Альбины. через пару домов живет Алиса. в последний раз оглядываюсь и, черт возьми, я нашла. нашла его. вот он, медленно идёт к веренице дворов: расстегнутая куртка, темно-зелёный рюкзак на одно плечо, мокрые от дождя темные волосы, одна рука в кармане.
темнота. дождь. я наскоро прощаюсь с Альбиной и Алисой, обнимая их, чувствую какие у них мокрые волосы и куртки.
«— другим путём, не дворами, по проспекту» - в секунду проносится в голове и я срываюсь с места. по асфальту течёт вода, создавая водный поток, в котором тонут осенние опавшие листья и здравый смысл. проспект. красный свет. торможу в том месте, где проезжая часть граничит с тротуаром. пара шагов назад. на светофоре беспощадно горят цифры в районе девяносто семи. господи, скорее бы перебежать. восемьдесят. почему я бегу? от себя? от него? навстречу к нему? или же я просто хотела бы вот так бежать под промозглым октябрьским дождем в свете фонарей? я не нахожу ответ. пятьдесят. оглядываюсь — люди такие забавные, стоят, перетаптываются с ноги на ногу, терпеливо выжидают зелёного света, закрываются зонтом от дождя, не довольствуясь погодой. интересно, мне одной она нравится? тридцать. сзади подходит одноклассница, любезно накрывая меня зонтом.
— Ты чего мокнешь? - улыбается. вот черт, если я пойду с ней, то точно не успею.
— Спасибо! Зонта нет, - отвечаю. ненавижу зонты, кстати говоря, они какие-то нелепые, да и гулять под дождём намного приятнее. - а я вижу, ты предусмотрительная, взяла с собой.
— Да, мама впихнула, я его брать не хотела, а она заставила. - смеётся. прохожие похожи на растаявшую сахарную вату. раньше, находясь в своих светлых офисах или тёплых квартирах, они были мягкие, сухие и с пушистыми расчесанными волосами. сейчас же — липкие, мокрые, угрюмые. пять. думаю, как сказать однокласснице о своём намерение идти, нет, не идти, бежать в одиночестве. пошли последние секунды.
— Ты сейчас домой? - своим вопросом, она дала мне нить подсказки, с помощью которой я нашла верный ответ.
— Да, только мне нужно очень срочно, - ложь. - поэтому я побегу. Спасибо огромное за зонт. ноль, проносятся последние машины и я выбегаю на дорогу.
бегу так, что неравномерное поступление кислорода в легкие, начинает разрывать изнутри, область солнечного сплетения горит, я смотрю на противоположную сторону улицы, выискивая выход из дворов: его нигде нет. он не идёт ни у кофейни, ни у банка, ни заходит в переход, его нет перед входом из метро, нигде нет. захожу в метро.

а ведь он весь промок. у него не было, черт возьми, зонта.