реквием

ее костлявые руки

Пламя свечи медленно колыхалось от проникающего сквозь оконную щель сквозняка и отбрасывало тень на лицо молчаливой Сэром. За окном сгустилась ночь — как никогда холодная, беззвездная, темная. Прозрачные занавески медленно колыхались, слегка касаясь едва заметно дрожащих рук женщины. От пальцев вверх начали расползаться серо-синие пятна. Сэром опустила взгляд на свои ладони и сжала свою куртку в крепкий кулак. Не осталось слез. Не осталось эмоций. Не осталось ничего. Она, как хрустальная ваза без цветов и воды. Балансирует на краю жизни и бездны и, кажется, вот-вот сорвется. Глаза горят. Даже пламя свечи причиняет нестерпимую боль. У нее температура словно до сорока подскочила, но она холодна. Настолько, что, кажется, вот-вот изо рта пойдет пар.

В комнате царит мрак и тишина. Джин молчаливо смотрит в окно, сложив руки на груди. Тэен сидит в кресле, сгорбившись и уперевшись локтями в колени. Он сжимает в кулаке свои серебряные волосы и впервые не знает, что делать, как правильно себя повести, что сказать. А Намджун... На него Сэром даже взглянуть не может. Одного взгляда будет достаточно, чтобы ее оболочка рассыпалась прахом ему под ноги. А она не хочет. Не хочет запоминаться ему такой — сломанной, потерянной... умирающей. С момента укуса, кажется, прошло двенадцать часов. Двенадцать часов, наполненных слезами и неверием. Не ее слезами. Она уже давно смирилась и ее единственное желание — оставаться сильной до конца. Она раздала свои последние указания. Ханен не выдержал и расплакался. Сэром грубо схватила его за плечи и встряхнула, накричала — сама не помнит за что, просто нужно было, а после обняла. Крепко. До боли. Прощаясь.

Тэен сначала даже не поверил, ведь это невозможно — как его лучшую охотницу могли укусить? Скорее Намджуна бы парочка зараженных завалила, чем ее. Но нет. На ее коже красовался кровавый синяк. От места укуса начали расползаться черные полосы — наполненные грязной кровью вены. Джин уверен, что кордицепс уже добрался до ее мозга, обживается там, пускает в нее свой яд. Он чувствовал вину за то, что не досмотрел. Сэром спасала не только Тэхена, она также спасала его сына, за что Джин ей будет благодарен до скончания своих веков. И как жаль, что ее век закончится через несколько часов. Ее движения ближе к ночи стали дергаными, нервными. Кордицепс давал о себе знать. Вот и сейчас она непроизвольно дернула рукой. Пораженные нервы реагируют, и мышцы сокращаются.