реквием

ненавидеть, возвращаясь снова и снова

Тяжелые тучи с громким скрипом ползли по небу, царапая серую гладь. Скрюченные ветки деревьев тянулись вверх и немощно скрипели, как ветхие старики рассказывая ветру историю своей жизни, подходящей к закату. Холодно и сыро. Изо рта идет теплый пар при каждом выдохе, а морозный воздух обжигает слизистую носа. Фэйт подняла край шарфа, пряча лицо, и поправила автомат, что бился о ее бок, на плече. Клифф бежал впереди нее, останавливаясь перед каждым кустом, желая его обнюхать. Замерзшая трава и редкие лужи, покрытые тонким льдом, хрустели под ее ботинками. На мир опустилась ставшая уже такой привычной тьма, которая бете была по душе. Солнечный свет и тепло стали ей чуждыми и только раздражали — она не переносила тепло и всякий источник света. Даже в ее доме стояла полутьма, не нарушаемая даже свечами. В темноте она передвигалась, как кошка, и привыкшие к ней глаза болезненно реагировали на свет.

Но закончилось лето, и осень тоже подошла к концу, уступая место продолжительной зиме. Скоро снова завьюжит, сугробы будут до щиколотки, отчего охотиться станет труднее, но все это потом. Сейчас — медленно ползущие по небу облака и воющий волком ветер. Фэйт чувствовала себя хорошо в этой атмосфере. В лесу стоял негустой туман, но вдалеке виднелись лишь очертания деревьев. Будь там зараженный или враг, она бы его не увидела. Однако чуткий слух охотницы играл свою роль — она внимательно вслушивалась в каждый шорох, будь то звук ее шагов, дыхание Клиффа или пробегающий мимо заяц. Но сегодня она покинула общину не для того, чтобы поохотиться.

Хаку, узнав, что Фэйт идет в лес, попросил взять его с собой, но бета просьбу отклонила. Фэйт — не тот человек, с которым омеге стоит общаться, хотя против него она ничего не имела. Просто они были слишком разные, их миры кардинально противоположны друг другу. Она его уважала, как человека, за те заслуги, что он уже успел проявить в их общине. Он был крайне смышленым и упорным мальцом, несмотря на свой явный недостаток. Он умел располагать к себе людей, но казался ей совсем чужим. У них в общине негласно не принято улыбаться так, как он, и хотя глаза его слепы, они все равно были полны жизни. Хаку к ней тянулся, как мотылек на свет, а у Фэйт вставал резонный вопрос — не обожжется ли он об него? Признаться честно, никто не думал, что Хосок его оставит. Но он оставил. Для беты сначала был непонятен такой поступок, и лишь со временем картина становилась более-менее ясной. По крайней мере, для нее самой.