— Мам, а ты знаешь, что дядя Игорь — папа моей одноклассницы? — спросил я, когда мы сидели на кухне и пили чай. Впервые за долгое время лишь мы вдвоем, наедине, в спокойной обстановке.
— Ты, должно быть, шутишь, — она улыбнулась и отпила немного теплого напитка.
— Нисколько, — я ритмично постукивал пальцами по кружке в нетерпении. Мне была противна сама мысль об этом гнусном человеке, но хотелось как можно лучше оградить маму от опасности.
Она подняла на меня глаза, полные недоумения.
— Он никогда не говорил, что у него есть дочь. Я знаю только о сыне.
— Да, Серый, — я кивнул, продолжая наблюдать за поведением мамы. Чувствовалось, что ей не очень приятно обсуждать со мной Игоря.
— Ты и с ним знаком?
— Да, я знал, что Сережа — брат Леры. И вчера всё понял, когда застал твоего хахаля и его дочь врасплох под нашими окнами.
Мама резко поднялась и хлопнула ладонью по столешнице, так, что в кружках зазвенели чайные ложки.
— Хватит так разговаривать! — она смотрела на меня с укором, и это пугало. Сейчас мы были наедине, поэтому она вряд ли постеснялась бы ударить меня, если бы захотела.
— Мне просто не нравится этот тип…
— О! — воскликнула мама, опускаясь обратно на стул. По выражению ее лица было видно, что она хотела произнести какое-то ругательство, но сдержалась. Ее кулаки разжались, и она, шумно выдохнув, подняла на меня глаза, полные нескрываемой печали. — Я понимаю, что ты чувствуешь. По-твоему, я предаю папу?
— Не в этом дело, — я закинул руки за голову и откинулся назад. Мой взгляд, полный негодования, сказал ей всё за меня.
— Просто я не знаю, правильно ли поступаю. Меня тоже мучает совесть!
— А этот Игорь, — я презрительно хмыкнул, прервав маму, — он женат?
Женщина сжала губы, недовольно сведя брови.
— Да, он женат. Но его жена не живет с ними.
— Это он сказал? Или ты видела своими глазами?
— Хватит ёрничать! — мама, разозлившись, поднялась и, шумно поставив свою кружку в раковину, удалилась из кухни.
Как же надоела эта недосказанность, эти натянутые отношения. Я не мог делиться с ней впечатлениями, шутками, историями и, тем более, своими чувствами. Какова была бы мамина реакция, если бы она узнала, что мне нравился парень? Избила бы она меня или выгнала из дома? Кто знает. Но одно я понимал совершенно отчетливо: я никогда не расскажу ей об этом. И не потому, что я боюсь ее гнева, а лишь по той причине, что наши отношения, и без того паршивые, превратятся в пепел.
