Ацуши детектив!

Мы будем счасливы теперь и навсегда!

Мы будем счастливы теперь и навсегда...
(с) Романс. Сплин.

Наступят времена почище!
(с) Владивосток 2000. Мумий тролль.

Я пишу свою историю сама!
(с) История. Диана Арбенина.

Absolvo te — "прощаю грехи твои"

Я. Убила. Человека. Эта фраза отдавалась в голове набатом. Я не заметила, как частичная трансформация рассеялась, оставляя меня в полностью человеческой форме.

    Раздалось ещё несколько выстрелов и кто-то, пробормотав что-то, что я не уловила, тихо хрипло засмеялся. Я же ничего не видела вокруг себя. Перед глазами всё расплывалось и чётких очертаний хоть чего-нибудь уловить не удавалось. Кажется, что-то белое прошелестело и упало на пол прямо рядом с Шибусавой. Я была в ужасе. Я… Я стала убийцей. Я собственными руками отправила человека в небытие. Туда, в самую тьму, где он обречён пребывать вечность, преисполненный сожалений, которые медленно сводят с ума, душат своими липкими черными пальцами, пока твоя личность полностью не растворится в них. Руки дрожали и не слушались. Меня трясло в истерике. Кажется, я сама медленно сходила с ума. Всё вокруг меня разом потеряло всякий смысл, будто бы я осталась одна во всём мире. Только я и осознание того, что я наделала. - Я… - вырывается вслух, но мне наплевать, - я же… я убила его… Я убила человека. Застрелила! Собственными руками застрелила! Я отправила его туда… Я почувствовала, как меня поддерживают перебинтованные руки, не давая просто рухнуть на пол сломанной куклой. Хотя что-то внутри меня уже с грохотом оборвалось, рухнуло с огромной высоты, было непоправимо поломано и разбилось на тысячи мелких осколков, больно впившихся куда-то в душу. - Тише, - успокаивающий мягкий голос Дазая раздавался словно из какого-то очень далёкого отсюда места, - Всё почти закончилось. - Я… я его убила! Я не… Я не хочу… - обрывки фраз никак не хотели складываться в чёткую мысль, поэтому я оставила попытки что-то донести. - Но ведь он заслужил это. Ты не сделала чего-то ужасного. В конце концов, ты спасла меня от неминуемой смерти. - Ты не понимаешь, Дазай! - наконец смогла выдавить из себя я резкий вскрик, - Там… Там ужасно... Я не могу представить себе место хуже этого! И я... Я стала той, кто отправил человека туда! Собственными... Этими самыми руками, Осаму! Я сделала это… Я не знаю, что мне теперь делать… - Эй, Дазай, - послышался третий голос, который мною был опознан как голос Михаила. - Нужно закончить начатое. С помощью твоего дара образуем сингулярность, которая погасит часть энергии от резкого освобождения всех хранившихся тут способностей. Шибусава мёртв, скоро его дар и коллекция выйдут из-под контроля. Надо уходить, иначе мы все окажемся в эпицентре взрыва. - Лермонтов? - спросил Дазай для проформы, на время оставив меня сидеть на полу, пытаясь склеить свой рухнувший мир по кусочкам. - - - - Лермонтов? - Осаму прищурился, глядя на человека, фото которого было подписано информатором, как "злейший враг Демона", что он, впрочем и продемонстрировал, просто свесившись с люка вентиляции на потолке и выстрелив в Фёдора несколько раз, прямо в грудь. "При этом его выражение лица... Он будто бы за что-то мстил. Либо уже убивал людей, ведь человек, не имевший такого опыта ранее, реагировал бы..." - Дазай скосил глаза на трясущуюся Ацуши. - "чуть менее сильно, чем Ацуши, полагаю, ведь она всё же побывала за гранью" То, как застрелил Лермонтов Фёдора, больше всего походило на давнюю, тщательно взращенную месть. Эта фраза... "- Ну и кто из нас Бог?" И реакция уже умирающего Достоевского. Всё наводит именно на эту мысль. Ацуши говорила, что Лермонтов ненавидит Достоевского, как верно и обратное, и Дазай очень хотел бы знать причину, но узнать это не представлялось возможным. "Можно ли ему доверять?" - Это я. - Как я могу доверять тебе? - прищурился Осаму. - Ты едва ли не опаснее Достоевского. - С ним уже покончено, а если нет, - Михаил опустил взгляд на тело в белой ушанке, не подававшее признаков жизни, - то взрыв это исправит. Что до доверия, я был именно тем, кто вытащил с того света личность твоей ненаглядной Ацуши. - Зачем тебе она? - Дазай опасно сощурился, как бы невзначай закрывая сидевшую на полу Ацуши от взгляда зеленых глаз. - Мне? - удивился Михаил, - Она интересна. За ней интересно наблюдать. Я не вмешиваюсь ни во что, Дазай, я лишь даю толчок определённым событиям и только жду развязки. Но история этой девушки заставила меня лично появиться здесь, слишком сильно то, что вертелось вокруг Ацуши, затронуло меня. Она не такая, как все, кто были до неё, слишком уверенная, слишком желающая жить. Не представляешь, насколько. - Есть другие, такие, как она? - Это для Дазая было новостью. Он подозревал, что то, что личность Яны попала в этот мир — результат способности, с обладателем которой и велась беседа, но вот тот факт, что есть и другие, заставлял насторожиться. Дазай понимал, чем могут быть опасны такие вот вселенцы. - Есть, естественно. Некоторые уже мертвы, часть в психушке, один — моё доверенное лицо, а одна — у тебя. - Что ты собираешься делать дальше? - Снова уйду в тень. Мне не по душе такое внимание к своей персоне. А потом, возможно, начну новый спектакль. Ведь эта история скоро подойдёт к концу. Дазай всё ещё был насторожен, но кивнул, принимая ответ. *** Я не помнила, как именно мы выбрались из "Цитадели Мёртвых". Дазай о чём-то говорил с Лермонтовым, а затем он сделал что-то, что повлекло за собой розовую вспышку, дезориентировавшую меня ещё сильнее. После этого он буквально тащил меня за собой, ведь я слабо соображала в тот момент. На смену истерике пришло полное безразличие ко всему происходящему и всепоглощающая апатия. К тому моменту, как мы отошли от здания метров на пятьдесят, раздался оглушительный огромный по своей мощи взрыв, а сама "Цитадель" опасно накренилась, готовясь обрушиться в любой момент. Впрочем, о её обрушении я узнала со слов Дазая уже позже, потому что, стоило взрыву прогреметь, я потеряла сознание. *** Я была безразлична ко всему ещё неделю после произошедшего, пока мозг не запустил защитную реакцию и воспоминания о произошедшем не скрылись и не притупились какой-то мутной дымкой. Утром следующего дня в палату лазарета Агентства, куда меня приволок Дазай, пришли сотрудники Департамента во главе с Сакагучи Анго. Сам Осаму сидел всё это время рядом со мной, и даже что-то отвечал довольно бодрым голосом. Я же, если и говорила что-то, то чисто механически. Сакагучи поздравил меня с удачно выполненным заданием, из-за которого ему не пришлось привлекать кого-то (о ком он не особо лестно отозвался) с номером А5158. Номер больно резанул по слуху, вызывая ненужные мысли о клейме и тому подобном, но Дазай сказал, что это обычная нумерация Департамента, чтобы не запутаться. Мало ли однофамильцы будут. Были поздравления и от Агентства, но они как-то увяли сами по себе, стоило коллегам увидеть моё "жизнерадостное" состояние. К чести Дазая, всю неделю моей хандры он не пытался растормошить меня, и другим не позволял, осознавая, что я должна переболеть это сама. В общем, отвесив какие-то благодарности и сказав что-то о вознаграждении, которое перевели на мой рабочий счёт, Департамент как-то сам собой рассосался. Пришла в себя я где-то через неделю. Дазай привычно сидел рядом и что-то читал, когда я почувствовала, что будто бы очнулась от какого-то долгого сна. Хотелось закурить, но усилием воли я это желание сдержала, умом понимая, что надо бы это бросать. - Осаму, - обратилась я к сидящему шатену, - скажи… что ты чувствовал, когда убил кого-то в первый раз? Мне важно это знать. - Ацуши? Ты впервые чем-то заинтересовалась с того момента. Тебе уже лучше? - Скажи, - повторила я. - Что чувствовал? - Дазай задумался, - Пустоту, наверное. Это произошло в мои четырнадцать, как раз после этого я и попал в Портовую Мафию. Правда, человек, которого я пытался убить, до сих пор жив, но тогда, когда я это делал, я чувствовал полную опустошенность. Ничего в мире не имело смысла. Я был разочарован в людях и, в первую очередь, в себе. Ты, наверное, не удивишься, но первым, кого я пытался убить, - Дазай сделал паузу, отводя глаза, что было на него не похоже, - был я сам. Последствия всего этого не могли тянуться вечно, конечно же. Вскоре всё вернулось на круги своя, принося какое-то умиротворяющее ощущение счастья в мою жизнь. Рампо, как и всегда, поедал сладкое в промышленных масштабах, Куникида всё так же нудил об отчётах, мы с Дазаем на пару, всё так же отлынивали от них… Жизнь потихоньку возвращалась в привычное русло.

  Думаю, я примирилась с тем, что Шибусава действительно заслуживал сходить с ума во тьме, учитывая то, скольких людей он туда отправил. Со своей ролью палача для него я так до конца и не свыклась, но… Я поняла, что нужно двигаться дальше, а прошлое — это всего лишь прошлое, на котором не стоит зацикливаться сверх меры. И я двинулась вперёд. - - - - Значит, всё? Его больше нет? - Чехов смотрел на Михаила, что собирал свои вещи в небольшой чёрный чемодан. - Всё, - ответил Лермонтов, положив куда-то между двух толстовок любимую кружку с кораблём. - Что ты собираешься делать дальше? - Думал вернуться домой, хотя… - Лермонтов задумался, - хочу в Нью-Йорк. Мне кажется, это была бы неплохая сцена для моего нового шоу. Ты со мной? - Куда ж ты без меня, - весело ответил Чехов, - С тобой, шеф. - Не зови меня так, - поморщился Лермонтов, - иди собирайся. Я закажу билеты на ближайший самолёт в США. *** Я заполняла очередной отчёт, так как меня всё же поймал (в прямом смысле — за шиворот!) Куникида и припахал к общественно-полезной деятельности. Дазай же, задумчиво вертел что-то в руках, кажется, не обращая внимания на внешний мир и усиленно о чём-то раздумывая. Наконец, я вывела последний иероглиф и устало откинулась на спинку кресла. - У-у-у, сил моих больше нет на эти отчёты. - Я устало потянулась, выгнув спину. - Потерпи, Ацуши-чан, - отозвался Танидзаки, который вынужден был сидеть с ноутбуком на коленках, так как на его столе сидел, болтая ногами, Рампо, поедавший очередное мороженное, уже седьмое за день. Чуть дальше сидели Кенджи и доктор Ёсано, причём вторая пыталась заплести бедной Кёке, стоически терпевшей подобные издевательства, косички, а первый давал какие-то странные советы на эту тему. Я крутанулась на кресле, отворачиваясь от стола, чтобы понаблюдать за этим, как вдруг… - Ацу-чан, - Дазай в своей обычной манере, растягивая гласные, пропел это буквально на весь офис, отчего все присутствующие резко обратили на нас внимание. Но Осаму, казалось, этого не замечал, продолжая хитро улыбаться. У меня закрались подозрения, но вот в чём именно мне надо было подозревать шатена, я так и не поняла. - А я достал, что ты просила! - победно воскликнул он, - Теперь ты точно не сможешь отказаться. Я начала кое-что понимать, как только увидела лицо Наоми (вот же шиппер), которая уже с гаденькой ухмылочкой обыскивала брата на предмет любой камеры. - Ацу-чан, - уже более серьёзным тоном начал Осаму, пристально глядя мне в глаза, - выйдешь за меня? Именно в этот момент зашёл Куникида, чтобы тут же обалдело выронить стопку папок, которую он нёс из архива. За ними на пол полетели челюсти всех присутствующих. *** Конечно же, я не могла не согласиться. Для справки скажу, что кольцо, которое Дазай мне протянул, как-то подозрительно напоминало кольцо, блестевшее на пальце Достоевского, но как Дазай умудрился его стащить (я могу вспомнить, что на теле в ушанке кольца уже точно не было, значит он стянул его раньше), оставалось тайной. В общем-то, подобрав свою челюсть, Куникида разразился тирадой о "неуместности проявлений романтических чувств на рабочем месте", но потом, чуть успокоившись, всё же поздравил нас. Чуть погодя, правда, он прочитал Дазаю лекцию о том, что нормальное предложения руки, сердца и всех сопутствующих органов должно выглядеть совсем не так и точно не происходить в офисе, но когда у нас было хоть что-то как у нормальных людей? *** Вот так, бежишь, бежишь, попутно наслаждаясь жизнью, а потом - бац! - упал, очнулся — гипс. Ну ладно, положим не гипс, а довольно милая девушка девятнадцати лет. Почему этой девушкой на данный момент являюсь я — уже никакая не тайна, спасибо Лермонтову и его "Маскараду". С того момента, как я первый раз очнулась в Йокогаме, прошел год. В этом мире меня зовут Накаджима Ацуши, я — эспер и владею способностью "Лунный Зверь". Хотя сейчас её название уже ни на что не влияет, ведь я уже могу не использовать его для активации своего дара. Я чистокровная (наверное) японка, но выгляжу полукровкой из-за того, что тело немного перестроилось из-за души, находящейся в нем. Я живу в Йокогаме, вместе со своим женихом — Дазаем Осаму, у меня есть любимая, но, временами, опасная работа, и близкие мне люди. И да, пускай на мою долю выпало множество испытаний, но я нашла в себе силы двигаться дальше, и, наконец, обрела своё счастье рядом с, пусть и эксцентричными, странными людьми, с не самым лучшим прошлым, но они стали для меня важными, а это главное. С такими мыслями я сладко потянулась в кровати, но тут рядом послышался голос Осаму: - Ацуши… Ты будешь долго смеяться, но, кажется, мы с тобой проспали собственную свадьбу…

                                FIN

♡♡♡♡♡♡♡♡♡♡♡♡♡♡♡♡♡♡♡
Спасибо всем кто был здесь, со мной! Спасибо всем читателям этой истории.
Статус будет закончен, но иногода будут выпускаться драбблы ещё до отношений Ацуши с Дазаем.
    Желаю всем приятных каникул!