Шестая зона.

Глава 6. Жизнь и смерть.

Ты жив; поведай правду обо
мне Неутоленным.

(Гамлет, Акт 5, Сцена 2)

Сион закрыл книгу. До него доносился шум дождя.

Эта подземная комната была отрезана от большинства внешних звуков. Но по непонятной причине шум ветра и дождя всегда проникали сквозь стены.

Мышь вскарабкалась по ноге Сиона и уселась на колене. Она дернула усиками и как бы вопросительно потерла их передними лапками.

— Хочешь, чтобы я тебе почитал?

Ипии.

— А тебе и правда нравятся трагедии. Почему бы не выбрать что-то повеселее?

Мышь посмотрела на него и моргнула своими глазами цвета винограда. Сион устроился поудобнее на стуле и скрестил ноги, мышь так и осталась сидеть у него на колене.

Этот стул когда-то был весьма неплохим образчиком мебели. Об этом говорили прочная конструкция и изящные узоры на спинке. Но теперь он был старым и потрепанным; краска облупилась во многих местах, а сидение было так сильно потерто, что нельзя было сказать, какого цвета оно было раньше. Стул был одним из немногих предметов мебели в этой комнате. Неделю назад Сион раскопал его среди книг, занимавших две трети пространства.

— Наверное, если разобрать эти книги, можно найти куда большие сокровища, — Сион пытался говорить серьезно, но Нэдзуми фыркнул.

— Почему бы тебе сначала не поднабраться сил, прежде чем думать о таких вещах? Ты — малыш, который ни разу в жизни не занимался физическим трудом. Поэтому ты такой бледный и тощий.

— Я был ответственным за уборку парка. Я каждый день занимался физическим трудом.

Нэдзуми пожал плечами. В его голосе появилось легкое презрение.

— Уборка? Уборка в Номере 6 считается физическим трудом? Тебе надо было просто управлять роботами, которые убирали. А физический труд, малыш...

Нэдзуми схватил руку Сиона и сжал пальцы так сильно, что он вздрогнул. Пальцы Нэдзуми, тонкие на первый взгляд, были на удивление сильными.

— ...Это использование этих вот рук, ног и спины. Использование своего собственного тела. Запомни это.

Колкая и саркастичная манера речи Нэдзуми перестала раздражать Сиона, когда он к ней привык. За резкостью и цинизмом всегда скрывалась правда, с которой он не мог не согласиться, и зачастую чувствовал себя, скорее, переубежденным, чем обиженным. В Номере 6 работа Сиона и правда заключалась в нажимании клавиш. Он никогда не занимался тем трудом, который напряг бы его собственное тело до предела. Он не знал, каково быть влажным от пота, когда кожа на руках покрывается мозолями и трещинами, а мышцы болят от усталости; что значит дико проголодаться и сладко уснуть после рабочего дня.