Шестая зона.

Глава 22. Те, кто в бездне.

К тому времени, как я понял, куда ветер дует, я оказался втянутым в это по самую шею. Что я мог сделать?.. откажись я подчиняться — и меня бы убили. Или я мог покончить с собой. В трех разных случаях я думал уйти в отставку, но это было невозможно.

Вильгельм Кейтель, «Нюрнбергское интервью»

Тьма впивалась в него. В сетчатку его глаз, в барабанные перепонки, в кожу; тьма превратилась в иголки, злобно коловшие его.

Сион тяжело вздохнул и набрал в грудь воздуха — нет, тьмы. Так он подавил свою боль и дрожь. Он не хотел быть трусом. Он не хотел кричать от страха. И он не хотел, чтобы Нэдзуми, находившийся рядом с ним, услышал его.

Черта с два он услышит хоть малейший мой выкрик.

Он не хотел показывать Нэдзуми свою неприглядную сторону. Сион проглотил еще один вздох, полностью осознавая даже в таких обстоятельствах грызшую его изнутри гордость.

Хн.

Нэдзуми насмешливо фыркнул рядом с его ухом. В то же время рука, обнимавшая талию Сиона, сжалась крепче, сдавливая торс.

Так стараешься держать себя в руках, как ему показалось, прошептал Нэдзуми. Но на самом деле он услышал: «Мы упадем».

Голос был спокойным, лишенным каких-либо эмоций. Бесчувственный голос стал холодным ветром, обвившим тело Сиона. Когда его боль, страх и гордость улетучились, на какой-то миг Сион ощутил пустоту внутри. Подобно сброшенному цикадой панцирю, он превратился в пустую оболочку, сохранив лишь внешнее обличие. Такие ощущения в нем проснулись от голоса Нэдзуми. Его это не особо волновало. На самом деле, ему даже полегчало. Он взбодрился, пусть и опустел.

Когда Сион попытался сделать третий вдох, пол под ногами исчез. С тяжелым скрежетом он разделился на две части. Это походило на виселицу. Ему казалось почти странным, что он не чувствует, как веревка впивается в шею, не слышит хруста ломающихся позвонков, не ощущает, как его тело свободно болтается в воздухе.

Они падали. Падали прямо вниз — по крайней мере, должны были, но он не успевал уследить за происходящим. Он не был уверен, падали ли они, спускались или поднимались. Он не делал различия между спуском, остановкой или вознесением. Все его чувства поглотила окружавшая со всех сторон тьма.