Повозка мягко покачивалась на ухабистой, размытой недавними дождями дорожке. Ветви сосен раскачивались под порывистым ветром. Их шелест наполнял лес, затмевая все сторонние звуки, даже цокот копыт и глухое фырчание лошадей. Густой запах смолы, полыни, дикорастущей мяты и влажной земли пронизывал все. Раньше Лилит обожала этот запах — летний, горько-терпкий, знаменующий начало самых жарких дней в вечной прохладе севера. Сейчас же он вызывал лишь боль.
Встав коленями на скамейку, она выглядывала из окна, словно любопытный ребенок. Каждое место, что проплывало мимо повозки, она узнавала. Вот из-за деревьев показалось светлое пятно полянки, на которую Лилит и Эдмунд в праздник Костровища приводили мать, чтобы разжечь костер, сплясать перед ним и пожарить специально подготовленное в честь Юна мясо с ягодами юнхани* в семейном кругу. Вон мелькнуло дерево — то самое, на которое Эдмунд с друзьями забирались на спор, пока Лили стояла внизу и подбадривала брата. А вон мимо проплыл тот самый овражек, в котором росла самая вкусная снеженика...
Вокруг было слишком много знакомого. И от этого Лили никак не могла унять дрожь, мелкими иголочками впивающуюся в ладони и ноги.
В голове поднимались воспоминания о навеянном Бастией кошмаре. Ведьма была права — не она его изобрела, а страхи Лили, обращенные в реальность магией. Что с ней, что без нее кошмары о Лахоре не отступали. Даже наоборот — становились более изощренными и пугающими.
«Что ждет меня дома?» — тревожно думала девушка. Всю неделю, что они добирались до северных окраин, она терзала себя этим вопросом. А сейчас Лахор был совсем рядом. Стена елей и кедров еще скрывала очертания долины, в которой некогда располагалась деревня, но бесконечная чаща уже редела, готовая иссякнуть вовсе. От близости утраченной родины надоевший вопрос еще глубже впился в сознание девушки.
Лили хотелось быстрее попасть домой и попрощаться с ним, но в то же время хотелось сохранить память о родине нетронутой и вечной. Ей хотелось отпустить Лахор... И хотелось удержать в руках зыбкий образ так надолго, насколько хватит памяти.
Ей ужасно не хватало друзей. С ними было бы легче.
Лишь одно держало сомнения девушки в узде — Генрих, сидящий на козлах. Стоило ей увидеть его спину, завернутую в теплый меховой гуней* с широким кушаком, подчеркивающим резкий изгиб талии, и голову с нахлобученной на нее шапкой, как она выдыхала и чуть успокаивалась. Лили была не одна. Этот ужас ей предстояло пережить не в одиночку. На удивление, от этого на самом деле становилось легче.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Хроники Эхона: Лед и скалы
FantasiУже десятый год Эхон раздирает кровопролитная война. Две империи - Фартон и Кальсот - уничтожают друг друга со слепой яростью. В ход идут самые опасные заклинания и самые жестокие методы. Мир находится на грани магической катастрофы. И остановить эт...
