Вот у нас старый добрый мир волшебного меча и прогрессивной магии.
Храбрые Принцы, поцелуем разрушающие вековые проклятия. Мудрые Маги, дающие советы этим самым Принцам. И Прекрасные Принцессы, ради которых совершают подвиги.
Если бы эта книга был...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Глава о том, как неумение держать язык за зубами может привести к травмам и вообще круто поменять дальнейшую судьбу человека.
Сиреневая сфера небес с металлической россыпью пурпурных брызг, размазанных неровными полосками, с упорством хищника цеплялась за ледяную твердь моря, высасывая из него бледные отсветы солоноватых звёзд, сияния которых никогда не знал этот мир. Глыбы льда, которыми навечно застыли густо-бирюзовые волны, казались безумными танцорами, застрявшими посреди замысловатого па. Но на грани слышимости это море шумело и гневно рокотало шумом прибоя, который бился о берега несуществующей земли, отвергающей его отчаянные ласки. Недвижимое море льда пахло безумием и тем самым первобытным голодом, который снедал мироздание ещё на заре времён, когда понятие бытия не было отделено от пустоты.
Этот мир был очень голоден и жаждал существования. Весь этот мир был мной, и всё его дыхание было моим дыханием. Холод его крови был моей кровью, наполняющей тёмные вены вселенной. Сердце же моё было сингулярностью Бездны, точкой отсчёта, которое не билось, потому что мир ещё не вспомнил, что значит быть живым. Я был везде и нигде, пронзая собой всё сущее, которое...
Я лежал на своей кровати, жадно глотая воздух после пробуждения от удушливого скомканного сна, тело онемело и было ватным от тяжести кота-охранника, вновь уснувшего у меня на груди... Цепкие и острые объятия чужого мира постепенно отпускали, и разум вновь возвращался к привычному восприятию. Я переставал чувствовать себя мелодией хаоса, сыгранной на скрипке без струн, или картиной, написанной слепцом. Дикой стихией, древней как время и безжалостной как отвергнутая красавица. Спустя минуту после пробуждения сон совершенно поблёк, оставив лишь металлический привкус железа во рту.
Глубокие тени, притаившиеся в углах комнаты, говорили о том, что до рассвета ещё далеко, но вряд ли я смогу снова заснуть, слишком уж много переживаний навалилось на меня за эти несколько дней. Смерть не слишком любимого, но всё равно хозяина и вмешательство полоумного рыжего магиуса, который своими бестактными вопросами неожиданно разбередил старые воспоминания. Волнения о Наследовании усилились, и грядущие похороны усилили у меня чувство тошноты.
