Тяжелее Небес

15. КАЖДЫЙ РАЗ, КОГДА Я ПРОГЛАТЫВАЛ

Сиэтл, штат Вашингтон сентябрь 1991 - октябрь 1991 года

«Каждый раз, когда я проглатывал кусок пищи, я испытывал мучительную, жгучую, тошнотворную боль в верхней части моего желудка» - описание наркотических и желудочных проблем Курта из его дневника.

Вторая пятница сентября - пятница, тринадцатое - была одним из самых экстраординарных дней в жизни Курта. Это был день, в котором было два обкидывания едой, дуэль на огнетушителях и уничтожение наградных золотых дисков в микроволновой печи. Весь этот божественный хаос состоялся на праздновании выпуска «Nevermind» в Сиэтле.
День начался с ряда радиоинтервью на самых больших рок-станциях Сиэтла. Курт тихо сидел на первой - «KXRX», но едва обронил слово и начал бросать пиццу по аппаратной. Ранее на той неделе он желал поговорить с любым заинтересованным журналистом. «Даже если это был автор, который им не нравился, - подробно рассказывала публицист Лиза Глатфелтер-Белл, - Курт говорил: «Этот парень - придурок, но ему нравится этот альбом, поэтому мы дадим ему десять минут»». Его отношение изменилось после всего нескольких телефонных интервью. Он устал, пытаясь объясняться, и каждое следующее интервью превращалось в игру, чтобы посмотреть, какую новую байку он мог бы сочинить. Когда он говорил с Патриком МакДоналдом из «Seattle Times», он утверждал, что приобрёл надувную куклу из секс-шопа, отрезал руки и ноги и намеревался надеть её на сцену. Однако к концу недели ему надоело даже обманывать журналистов. Поскольку он был радостным в Европе две недели назад, возвращение в Америку - и раскручивание альбома - кажется, его утомило. Процветание Роттердама быстро сменилось сдержанностью и смирением. Во время следующих двух интервью Курт остался в машине, оставив Криста и Дэйва болтать с ди-джеями.
В шесть часов у группы был их очень ожидаемый праздник в честь выпуска альбома только по приглашениям в «Re-bar», событие, которого Курт ждал всю свою жизнь («Bleach» так не праздновался). На приглашениях было написано: «Страх Перед Тринадцатым Числом - это фигня*, здесь «Нирвана»». Эта боязнь имела отношение к страху пятницы тринадцатого, но что было действительно страшно, это то, насколько клуб был набит музыкантами, музыкальными журналистами и влиятельными фигурами сцены.
Это был шанс Курта погреться в лучах славы, наконец, покорив Сиэтл, однако ему, казалось, было неловко от этого внимания. В этот день и в течение многих последующих у него создавалось впечатление, что он предпочёл бы быть где-то в другом месте, чем продвигать свой альбом. Будучи мальчиком, который вырос в центре внимания своей семьи, только чтобы потерять это признание в юности, он с подозрением отреагировал на этот поворот своей судьбы. Он сидел в фотокиоске на вечеринке, физически присутствуя, но скрытый от глаз суконной занавеской.
Группа тайком пронесла полгаллона «Джима Бима», нарушив вашингтонский закон о спиртном. Но прежде, чем какой-нибудь алкогольный инспектор мог бы их арестовать, разразился хаос, когда Курт стал кидаться в Криста салатной приправой «ранчо», и в результате последовало обкидывание едой. Нарушителей схватил вышибала и вышвырнул их вон, не зная, что выгнал именно тех троих человек, в честь которых устраивалась эта вечеринка. Прежде, чем Сьюзи Теннант из «DGC» смогла всё уладить, Криста пришлось вытаскивать из стычки с вышибалой. «Мы смеялись, - вспоминал Крист, - говоря: «О Боже, нас только что выгнали с нашей собственной вечеринки в честь выпуска альбома!»». Какое-то время группа стояла в переулке за клубом и разговаривала со своими друзьями через окно. Вечеринка по-прежнему бушевала внутри, и большинство присутствующих так и не заметили, что почётных гостей прогнали.
Празднование возобновилось на чердаке у друга, пока Курт не схватил огнетушитель, и это место пришлось покинуть. Потом они перебрались в дом Сьюзи Теннант, где разрушение продолжалось до рассвета. У Сьюзи на стене висел золотой диск группы «Nelson»; Курт снял этот диск, назвав его «оскорблением человечества», вымазал его помадой и бросил его в микроволновую печь на разморозку. Ночь закончилась тем, что Курт примерил одно из платьев Сьюзи, накрасился и разгуливал в женском платье. «Курт превратился в красивую женщину, - вспоминала Сьюзи. -У меня было такое платье, мое платье «Holly Hobby», и Курт выглядел в нём лучше, чем я, лучше чем любая, кого я когда-либо видела».
Курт провёл ту ночь у Сьюзи, как и многие из участников вечеринки. Он, одетый в то платье, заснул под постером Пэтти Смит. Когда он проснулся на следующее утро, он объявил, что он и Дилан планируют провести этот день, протыкая дыры в ростбифе. «После того, как мы проткнём его, чёрт возьми, мы его съедим», - сказал он. Он ушёл, спросив, как пройти к супермаркету.
Два дня спустя «Нирвана» выступала в магазине на «Beehive Records». «DGC» ожидали приблизительно 50 клиентов, но когда более 200 ребят выстроились в очередь к двум часам дня - хотя было намечено, что это событие начнётся в семь - их, наконец, осенило, что, возможно, популярность группы была больше, чем думали сначала. Курт решил, что вместо того, чтобы просто подписывать альбомы и пожимать людям руки - обычная практика в магазине - «Нирвана» будет играть. Когда в тот день он увидел очередь в магазине, он впервые, как слышали, произнёс слова «ах ты чёрт» в ответ на свою популярность. Группа удалилась в таверну «Blue Moon» и стала пить, но когда они смотрели из окна и видели, что на них смотрит множество фэнов, они чувствовали себя, словно они снимаются в фильме «Вечер Трудного Дня». Когда начался концерт, «Beehive» был так переполнен, что дети стояли на стеллажах с альбомами, и чтобы защитить стеклянные окна магазина, пришлось выстроить перед ними заградительные барьеры. «Нирвана» сыграла 45-минутный концерт - выступая в помещении магазина - пока толпа не начала вклиниваться в группу, как митинг для поднятия духа на видео «Smells Like Teen Spirit».
Курт был смущён тем, каким это всё стало важным. Изучая толпу, он видел половину сиэтлской музыкальной сцены и массу своих друзей. Его особенно нервировало то, что он видел там обеих своих бывших подружек - Тоби и Трэйси - танцующих бибоп под песни. Даже эти наперсницы теперь были частью аудитории, давление которой он чувствовал, чтобы ей служить. Магазин продавал первые экземпляры «Nevermind» тем фанатам, у которых была возможность, и они быстро были распроданы. «Люди срывали со стен постеры, - вспоминала менеджер магазина Джэйми Браун, - просто чтобы у них была бумага для автографа Курта». Курт продолжал в изумлении качать головой.
Курт удалился на парковку, чтобы покурить и немного постоять. Однако этот день стал ещё более странным, когда он увидел двух своих старых школьных приятелей из Монтесано Скотта Коукли и Рика Миллера с дисками «Sliver». Хотя Курт в тот день дал сотни автографов, ни разу он не чувствовал себя так сюрреально, чем когда он ставил свою подпись на сингле о своих бабушке и дедушке для двух парней из того города, в котором жили его бабушка и дедушка. Они говорили о своих общих друзьях из гавани, но этот разговор заставил Курта задуматься - Коукли и Миллер были напоминанием о прошлом, которое, как думал Курт, он оставил позади. «Ты ещё возвращаешься в гавань?» - спросил Коукли. «Не очень часто», - ответил Курт. И Коукли, и Миллер были озадачены, когда они посмотрели на свои синглы и заметили, что Курт подписал их «Курдт».
Впоследствии Курт ссылался на этот обмен как один из первых моментов, когда он понял, что знаменит. Однако вместо того, чтобы подбодрить его, это осмысление только вызвало панику. Хотя он всегда хотел быть знаменитым - и ещё когда он учился в школе в Монте, он обещал своим одноклассникам, что однажды он будет знаменит - реальная вершина его мечтаний глубоко его нервировала. Крист вспоминал этот особенный концерт - бесплатный концерт в музыкальном магазине за неделю до официальной даты выпуска альбома - как поворотный момент для Курта. «После этого всё и началось, - говорил Крист. - Мы не были той же самой группой, что раньше. Курт, он просто как будто замкнулся. Ещё происходило много чего личного. Это усложнялось. Это было даже больше, чем мы ожидали».
Не то чтобы аудитория «Beehive» была более навязчива, чем большинство; на самом деле, как обнаружила группа, когда начался их тур, толпа в Сиэтле была потише по сравнению с теми, с которыми они сталкивались где-то в других местах. Этот тур был запланирован до успеха альбома, поэтому большинство мест были крошечными, что приводило к тому, что сотни, если не тысячи фэнов жаждали билетов, которые они не могли достать. Каждый концерт был цирком. Когда они прикатили в Бостон 22 сентября, Курт с нетерпением ожидал в этот редкий свободный вечер увидеть «Melvins». Однако когда он попытался уговорить швейцара пропустить его в клуб, тот не слышал о «Нирване». Мэри Лу Лорд, автор-исполнитель из Бостона, стоявшая у двери, прощебетала, что она слышала о «Нирване», и они играют следующим вечером. Это было не в состоянии поколебать швейцара, и Курт, наконец, заплатил.
Оказавшись внутри, Курт сосредоточил своё внимание на Лорд, а не на своих старых друзьях. Когда Лорд сказала, что она - музыкант, и играет в подземных переходах, он спросил её о любимых группах, и она перечислила «Pastels», «Vaselines», Дэниела Джонстона и «Teenage Fanclub». «Ерунда, - ответил Курт. - Это мои любимые группы, в таком же порядке!». Он заставил её назвать песни каждого артиста, чтобы доказать, что она не шутит. Они проговорили несколько часов, и Лорд прокатила его на руле своего велосипеда. В итоге они проговорили всю ночь, и на следующий день Курт пришёл к ней в квартиру, где увидел на стене изображение Лестера Бэнгса. Он попросил Лорд сыграть какую-нибудь песню, и когда она исполнила две песни с ещё не вышедшего «Nevermind», он почувствовал, что очарован этой розовощёкой девушкой из Сэйлема, штат Массачуссетс.
Когда они гуляли по Бостону, он градом сыпал рассказами о своей жизни. Он рассказал Лорд, как однажды его отец пнул собаку, о том, каким несчастным он рос в своей семье, и о Тоби. Если одно из важнейших правил флирта состояло в том, чтобы никогда не говорить о своей последней подружке со своей потенциальной будущей, Курт нарушил это правило. Он рассказал Лорд, что Тоби была «потрясающей», но что она была «настоящей разбивательницей сердец». Он признался, что он всё ещё находится под её влиянием.
Курт также рассказал Лорд, как он стал увлекаться восточной религией под названием джайнизм. Он видел в ночной программе по телевизору документальный фильм, который привёл его в восторг, потому что на официальном флаг джайн был изображён древний вариант свастики. С тех пор он читал всё, что он мог найти о джайнах, которые поклонялись животным, как святым. «Он рассказал мне, - вспоминала Лорд, - что у них есть больницы для голубей. Он сказал, что хочет примкнуть к ним. Он планировал иметь такую большую карьеру, и что, когда всё это осуществится, он собирается уйти и примкнуть к джайнам». Одной из идей джайнизма, которой больше всего был заворожён Курт, было их видение загробной жизни. Джайнизм проповедовал, что вселенная была рядом наслоений рая и ада. «Каждый день, - рассказывал Курт Лорд, - все мы проходим сквозь рай, и все мы проходим сквозь ад».
Когда они гуляли по Бостонскому Бэк-Бэю, Курт не мог угнаться за Лорд. «Он был похож на старика, - замечала она. - Ему было всего 24 года, но его усталость была совсем не по годам». Он рассказал Лорд, что некоторые наркотики помогают смягчить его боль в желудке. Она не принимала наркотики и больше не спрашивала, но спустя полчаса он снова вернулся к этой теме и спросил её, пробовала ли она когда-нибудь героин. «Я даже не хочу слышать, что ты говоришь о таком дерьме», - сказала она, прервав этот разговор.
В тот вечер они отправились в «Axis», где «Нирвана» выступала в программе со «Smashing Pumpkins». Когда Курт и Лорд подошли к этому клубу, он схватил её гитару и взял её за руку. «Я уверена, что люди в очереди думали: «Это Курт с этой придурошной девушкой из подземки», - говорила Лорд. - Я бывала там много лет, и все меня знали, и они все, возможно, думали, что я ужасна. Но тогда я была здесь, гуляла по этой улице, и мы с ним держались за руки».
На следующий день, 24 сентября, «Nevermind» официально поступил в продажу. Съёмочная группа «MTV» сняла короткий отрывок новостей, как Крист играл в «Твистер» в своём нижнем белье, покрытом жиром «Криско». Курт отменил большую часть интервью и рекламных кампаний, которые организовали «DGC», и вместо этого провёл этот день с Лорд. Когда Марк Кэйтс с «DGC» привёл Новоселича и Грола в «Newbury Comics», самый модный музыкальный магазин Бостона, они обнаружили длинную очередь. «Это было удивительно, - вспоминал Кэйтс. - Там было около тысячи ребят, пытающихся купить этот альбом».
Понадобились две недели, чтобы «Nevermind» попал в Топ-200 «Billboard», но когда он действительно вошёл в чарты, альбом стал No 144. Ко второй неделе он поднялся до No 109; к третьей неделе он был под No 65; и после четырёх недель, второго ноября, он пулей взлетел на No 35. У немногих групп было такое быстрое восхождение в Топ-40 со своими дебютами. «Nevermind» был бы ещё выше, если бы «DGC» были более готовы - благодаря их скромным ожиданиям, студия первоначально отпечатала всего 46 251 экземпляр. В течение нескольких недель альбом был распродан.
Обычно быстрое восхождение в чартах присуще хорошо организованному промо- успеху, поддержанному силой маркетинга, однако «Nevermind» достиг своего первого успеха без такой смазки. В течение первых нескольких недель альбому слегка помогло радио, за исключением нескольких избранных городов. Когда промо-штат «DGC» пытался убедить программистов крутить «Teen Spirit», первоначально они встречали сопротивление. «Люди на рок-радио, даже в Сиэтле, говорили мне: «Мы не можем это крутить. Я не могу понять, что говорит этот парень»», - вспоминала Сьюзи Теннант с «DGC». Большинство станций, которые добавили этот сингл, намечали его на поздний вечер, думая, что он «слишком агрессивный», чтобы ставить его днём.
Но радио-программисты обратили внимание на количество слушателей, которые звонили с заявками. Когда «KNDD» Сиэтла на самом деле исследовала «Smells Like Teen Spirit», эта песня получила самую высокую положительную реакцию, которую когда-либо регистрировала комиссия, организующая опрос общественного мнения. «Когда исследуется песня, подобная этой, - замечал Марко Коллинз с «KNDD», - мы говорили о прокручивании этого трека по телефонной линии, и люди слышали всего пятнадцатисекундный клип. Попробуйте представить, что такое впервые услышать «Teen Spirit» по телефону».
Внутри «MTV» это видео вызвало переполох, когда оно рассматривалось в начале сентября. Эми Финнерти, 22-летняя программистка, так сильно переживала из-за этого видео, что объявила, что если канал не будет крутить этот клип, то «MTV» - это не то место, где она хочет работать. После бурных споров видео было добавлено в специальное шоу «120 Минут». В ноябре оно попало в регулярную ротацию как одно из первых видео канала «Buzz Bin».
Впервые Курт увидел себя по телевидению, когда он был в Нью-Йорке спустя несколько дней после концертов в Бостоне. Он остановился в гостинице «Роджер Смит», и в его номере была Мэри Лу Лорд. Когда это видео появилось в «120 Минутах», Курт позвонил своей матери. «Там я», - радостно сказал он. «Там снова я», - повторил он, когда спустя десять секунд он появился снова. - А там снова я». Он продолжал игриво сообщать об этом каждый раз, когда видел себя по телевидению, как будто его присутствие было неожиданностью.
В тот день «Нирвана» играла редкий акустический концерт в магазине на «Tower Records». Во время этого короткого выступления Курт таскал печенье «Орео» из мешка с продуктами, которая была у одного фэна, и запивал его молоком, которое он также своровал из этого пакета. В тот же вечер они играли аншлаговый концерт в клубе «Marquee», за которым последовала вечеринка в доме у Эми Финнерти с «MTV». Слух об этом праздновании просочился в аудиторию клуба, и многие пришли без приглашения. Курт тайком ушёл с вечеринки и отправился с Финнерти и Лорд в бар напротив. «В этом месте есть лучший музыкальный автомат, который я когда-либо видел», - объявил Курт, хотя в этой машине были только диско-мелодии. В один из немногих случаев за всю свою жизнь, возможно, в честь официального выпуска «Nevermind», Курт поднялся и потанцевал.
После Нью-Йорка тур ускорился, а с ним и слава «Нирваны». Когда и сингл, и видео из «Teen Spirit» прыгали всё выше в чартах, все концерты стали аншлаговыми, и появились признаки мании побольше. Курт продолжал общаться с Лорд по телефону и рассказывал о ней звукорежиссёру Крэйгу Монтгомери как о своей «подружке». Спустя две недели после Нью-Йорка она приехала в штат Огайо, только чтобы обнаружить Курта в состоянии нервного срыва. Он сидел на бильярдном столе, пиная его ногами и ругаясь. «Что не так?» - спросила она. «Всё, - ответил он. - Никто не может сделать этот чёртов саунд. Этот чёртов отстой. Я делал это так чертовски долго. А концерт чертовски отстойный. Я вообще не мог себя расслышать». Она, обычно выступавшая перед прохожими в подземке за четвертные, сказала ему, что рада его успеху, но она не смогла приободрить его. «Я устал от этого чёртова дерьма, этих чёртовых крысиных нор», - сообщил он. Чего она не знала, это то, что Курт страдал от наркотической ломки. Это была страшная тайна, о которой он не рассказал Лорд или своим товарищам по группе. Она сопровождала тур ещё на двух концертах, но в Детройте, утром 12 октября, она уехала, чтобы вернуться к своей работе в музыкальном магазине в Бостоне. Курт и группа направились в Чикаго и на концерт в «Metro».
Тем же утром 12 октября Кортни Лав села в самолёт в Лос-Анджелесе и полетела в Чикаго, чтобы навестить Билли Коргана. У Лав и Коргана был бурный роман - она была больше увлечена любовными письмами, которые он писал, чем его фактическим присутствием. Когда она приехала к нему в квартиру, она неожиданно обнаружила его с другой подружкой. Разразился скандал, и Кортни убежала среди града обуви.
Она потратила свои последние 10 $ на такси до «Metro», где она с удивлением обнаружила в программе «Нирвану». Уговорив швейцара её пропустить, она позвонила Коргану из телефона-автомата: в более поздних сообщениях она утверждала, что позвонила, чтобы убедиться, что она полностью порвала с Билли перед тем, как романтически увлечься Куртом. Корган сказал ей, что не может её видеть, и она в сердцах отшвырнула телефон.
Все признаки сексуальной привлекательности Кортни и Курта присутствовали на более ранних встречах, не было лишь удобного случая. Она видела последние пятнадцать минут выступления «Нирваны», которые в основном включали разрушение Куртом ударной установки, и она всё время удивлялась, что же так разозлило этого парня. Он был для неё загадкой, и Кортни привлекала эта необъяснимость. Она была не единственной женщиной, попавшей в эти сети. Как замечала Кэрри Монтгомери: «Курт заставлял женщин хотеть лелеять и защищать его. В этом был его парадокс, потому что он также мог быть зверски и чрезвычайно сильным; однако в то же время он мог казаться слабым и деликатным».
После концерта она отправилась на вечеринку за кулисами, где пошла прямиком к Курту: «Я видел, как она прошла по комнате и села к нему на колени», - вспоминал менеджер Дэнни Голдберг. Курт был рад её видеть, и особенно рад, когда она попросила пожить в его гостинице. Если Курт был плох в том, чтобы признаваться в прошлых романтических переплетениях, Кортни в этом отношении ему не уступала, и она рассказала ему всю печальную историю драки с Корганом. Когда они разговаривали, Курт напоминал об описании «самая крутая девушка в мире», которым он вознаградил её после того долгого разговора в Лос-Анджелесе пять месяцев назад. Они ушли из клуба вместе и гуляли по озеру Мичиган, в конце концов, дойдя до «Дэйз Инн».
Секс, как впоследствии Курт рассказывал об этом своим друзьям, был удивительным. Он рассказал Кортни, что он мог пересчитать по пальцам своих бывших возлюбленных. Она была так потрясена этим фактом, как и всем остальным, что он говорил; она приехала из мира Сансет Стрип, где секс предлагался так небрежно, как подвезти домой с концерта. Кортни также была удивлена, увидев, что в качестве нижнего белья Курт носит полосатые, как зебра, брифы. «Ты должен купить семейные трусы», - сказала она ему.
Но их связь, даже в той истоме после контакта, была значительно больше, чем сексуальной - это была эмоциональная связь, та, которую не понимал ни один из их друзей или товарищей по группе. Как ни странно, наперсники Курта думали, что он увлёкся ею не от хорошей жизни; друзья Кортни чувствовали то же самое по поводу того, что она встречается с ним. В их личных историях было знакомое чувство, и когда Кортни рассказывала о детстве, которое включало пренебрежение, когда её перекидывали между разведёнными родителями, и драки в школе, это была территория, которая была знакома Курту. Она была первой женщиной, которую он когда-либо встречал, когда он рассказал ей истории о своей юности - мифологизируемые в этом отношении выше простого преувеличения - она ответила, сказав: «Я могу рассказать и покруче». Это стало почти игрой «у кого было самое плохое детство?», но в их союзе Курт чувствовал, что его жизнь нормальна.
Как и все, то, что Курт больше всего хотел от партнёра, это безоговорочной любви; но той ночью в «Дэйз Инн» он обнаружил в Кортни ещё что-то, что ускользало от него в других отношениях - понимание. Он чувствовал, что Кортни по сути был знаком запах того дерьма, через которое он перебрался. Мэри Лу Лорд нравились «Vaselines», но она никогда не жила в картонной коробке. Трэйси, несмотря на всю свою непоколебимую любовь к Курту, всегда принимали в своей семье, даже когда она делала нечто сумасшедшее, например, встречалась с панк-рокером из Абердина. Курт испробовал всё, чтобы сделать так, чтобы его полюбила Тоби, но их дороги были настолько разными, что он не мог даже сделать так, чтобы она понимала его кошмары, ещё меньше - причину, по которой он принимал наркотики. Но Кортни знала студенистый вкус избыточного правительственного сыра, выдаваемого на продовольственные талоны; она знала, что такое гастролировать в фургоне и бороться за деньги на бензин; и за время своей работы стриптизёршей, в «Jumbo's Clown Room», она пришла к пониманию такой деградации, которое испытывали немногие люди. Они оба впоследствии шутили, что их связь была из- за наркотиков - и она, конечно, включала наркотики - но первоначальное влечение было чем-то более глубоким, чем общее желание убежать от реальности. Напротив, это был именно тот факт, что Кортни Лав, как и Курту Кобэйну, было от чего убегать.
Они расстались на следующее утро, Курт продолжил тур, а Кортни вернулась обратно в Лос-Анджелес. Но в течение следующей недели они обменивались факсами и телефонными звонками, и вскоре болтали каждый день. Несмотря на успех «Нирваны», Курт не был счастлив в дороге и постоянно жаловался на состояние их фургона, клубы «крысиные норы» и новая жалоба - парни-студенты, которые теперь приходили на их концерты после просмотра по «MTV» видео группы. Некоторые в стане «Нирваны» первоначально приветствовали увлечение Кортни Куртом с энтузиазмом - по крайней мере, у него было с кем поговорить (он меньше и меньше общался с Новоселичем и Гролом). В Далласе, 19 октября, Курт снова дошёл до состояния нервного срыва, на этот раз на сцене. Концерт был обречён с самого начала, потому что он был переаншлаговым, и зрители высыпали на сцену. Расстроенный, Курт разрушил пульт управления, бросив в него свою гитару. Когда спустя несколько минут он нырнул в толпу, вышибала попытался помочь ему вернуться на сцену, что Курт по ошибке счёл актом агрессии. Он ответил, шарахнув торцом своей гитары по голове вышибалы, разбив её в кровь. Это был удар, который, возможно, убил бы человека поменьше, но он только оглушил вышибалу, который ударил Курта кулаком по голове и пнул его, когда певец убегал. Зрители начали бунтовать. Курт спрятался наверху в шкафу, пока промоутер Джефф Лайлз, наконец, не убедил его, что вышибала отправился в больницу и не сможет причинить ему никакого вреда. «Я знаю, что в тот вечер он выпил тонну сиропа от кашля», - объяснял Лайлз. Курт, наконец, появился снова и закончил выступление.
Но действо было далеко от завершения. После концерта Лайлз сумел отвести группу в ожидающее такси, которое помчалось прочь, только для того, чтобы сразу же вернуться назад: никто из группы не знал, в какой они были гостинице. Как только такси вернулось, то же сделал вышибала - укомплектованный окровавленным бинтом на голове. Он разбил окна такси своим кулаком, пока водитель отчаянно пытался отъехать. Такси отъехало, но когда они ехали - по-прежнему не зная, куда - члены «Нирваны» сидели на заднем сиденье, покрытом разбитым стеклом. Это было не единственным событием - тур- менеджеру группы вскоре пришлось выплачивать тысячи долларов каждую неделю, чтобы покрыть убытки, причинённые группой.
Неделю спустя Курт воссоединился с Кортни на бенефисе против запрещения абортов в Лос-Анджелесе. За кулисами они, казалось, очень близки, и многие заметили, какой идеальной рок-н-ролльной парой они кажутся. Однако позже вечером, за закрытыми дверями, их отношения приняли более разрушительный оборот. Впервые Курт подал идею о том, чтобы принимать героин. Кортни мгновение помедлила, но потом согласилась. Они купили этот наркотик, пошли в его гостиницу, «Беверли Гарлэнд», приготовили наркотики, и он сделал ей укол - Кортни не могла сама обращаться с иглой, поэтому Курт, бывший иглофоб, обслужил и себя, и её. Получив кайф, они вышли погулять и наткнулись на мёртвую птицу. Курт вытащил у этой птицы три пера и передал одно Кортни, держа два других в своей руке. «Это тебе, это мне», - сказал он. А потом, взяв в свою руку третье перо, он добавил: «А это - для нашего ребёнка, который у нас родится». Она засмеялась, и впоследствии вспоминала это как момент, когда она впервые влюбилась в него.
Но у Курта уже была ещё одна возлюбленная. К осени 1991 года героин больше не был для него рекреационным бегством от реальности на уикэнд и вместо этого стал частью постоянной ежедневной привычки. Он «решил» за несколько месяцев до того, как встретил Кортни, стать «героинщиком», как он написал в своём дневнике. Впоследствии Курт сел и, ради программы лечения, которую он проходил, подробно описал всю свою наркотическую историю. Она начинается так:
Когда я вернулся из нашего второго европейского тура с «SonicYouth», я решил ежедневно принимать героиню из-за непрерывной боли в желудке, от которой я страдал в течение последних пяти лет, [и которая] буквально довела меня до того, что я хотел покончить с собой. В течение пяти лет, каждый божий день, каждый раз, когда я проглатывал кусок еды, я чувствовал мучительную, жгучую, тошнотворную боль в верхней части моего желудка. В туре боль стала гораздо сильнее из-за недостатка надлежащего и упорядоченного режима еды и диеты. С начала этого расстройства у меня было десять желудочно-кишечных процедур сверху и снизу, которые выявили воспалённое раздражение в одном и том же месте. Я консультировался с 15 различными врачами и пробовал приблизительно 50 различных типов лечения язвы. Единственное, что я обнаружил, это воздействие тяжёлых опиатов. Много раз я оказывался буквально выведенным из строя, лёжа в постели неделями, меня тошнило, и я голодал. Поэтому я решил, если я в этой ситуации чувствую себя как героинщик, я, возможно, с таким успехом им и буду.
Что было экстраординарным в подробном рассказе Курта о своём путешествии в зависимость, это его понимание того, что это влечёт выборы. Он писал о своей зависимости как о «решении», о том, что было принято из-за мыслей о самоубийстве, которые у него были после хронической боли в желудке. Его хронометраж начал отсчёт его абсолютной зависимости в начале сентября 1991 года, в месяц выпуска «Nevermind».
Кортни сама боролась с наркоманией летом 1989 года, когда героин был повальным увлечением на лос-анджелесской рок-сцене: она использовала группы 12 шагами и буддистские песнопения, чтобы помочь себе избавиться от своей привычки. Но её воздержанность к октябрю 1991 года была слабой, это было главной причиной, по которой друзья вроде Дженнифер Финч предупреждали её держаться от Курта подальше. Проблемы Лав с наркотиками отличались от проблем Курта - для неё героин был социальным наркотиком, и сам факт, что она не могла колоться сама, был помехой ежедневному злоупотреблению. Но поскольку Кортни раньше боролась с этим наркотиком, многие в рок-сообществе судачили, что она подсадила его на наркотики, когда во многих отношениях правдой было обратное. «Люди обвиняют Кортни, что Кортни пробудила у него интерес к героину, но это неправда, - утверждал Крист. - Он принимал его до того, как он даже познакомился с Кортни. Кортни не подсаживала Курта на наркотики».
После их первой ночи совместного приёма героина он пришёл на следующий вечер и снова хотел покайфовать. «У меня было правило - не принимать наркотики две ночи подряд, - вспоминала Кортни, - что это плохо. И я сказала: «Нет, этого не будет». И он ушёл».
На третью ночь Курт позвонил ей, рыдая, и спросил, не может ли она заехать. Когда Кортни приехала в гостиницу, она обнаружила его неудержимо трясущимся, у него был срыв. «Мне пришлось вести его в ванну, - вспоминала она. - Он должен был вот-вот прославиться, и это его тревожило. И он был очень худой и тощий. И мне пришлось в некотором роде своими руками поднимать его, потому что он ослаб. Он не принимал наркотики. Но он вернулся и надулся, потому что я не принимаю с ним героин». Той ночью Кортни снова принимала с ним героин. «Я не говорю, что это была его вина, но я говорю, что был выбор, который я сделала. Я думала: «Я полагаю, я вернусь к этому»».
Поскольку «Нирвана» продолжала тур «Nevermind», продажи альбома увеличивались в геометрической прогрессии. Каждое утро, когда их тур продвигался по Западному Побережью, они слышали новое сообщение о самых последних данных. К Сан- Диего было продано 100 000 экземпляров альбома в Сан-Диего, к Лос-Анджелесу - 200 000, а к утру, когда они достигли Сиэтла, для концерта на Хэллоуин, он стал золотым, разошедшись тиражом в полмиллиона. Всего за более чем месяц до этого Курт уничтожал золотые альбомы «Nelson» в микроволновой печи - вскоре у него был свой собственный.
Но, несмотря на внимание и свою внезапную славу, в тот день у Курта были другие обременительные проблемы - у него не было носок. Он и Кэрри Монтгомери пошли пешком из театра в «Бон Марше». В этом универмаге Курт выбрал несколько пар нижнего белья (теперь он покупал семейные трусы) и носки (белые). Когда он принёс свои покупки к прилавку, развернулась сцена, достойная пьесы Сэмюэля Беккета: «Он начинает снимать свои ботинки и носки, чтобы достать остальную часть своих денег, - вспоминала Кэрри. - Он достаёт из своего ботинка такие смятые банкноты. Он буквально вытряхивает свой ботинок на прилавок в «Бон», и продавец смотрит на него так, будто он ненормальный. Этим раздражающим, старым, грубым способом он начинает разворачивать эти банкноты, и ему потребовалась вечность, чтобы их пересчитать. Ему пришлось лезть в другой карман, чтобы найти ещё. На прилавке рядом с его деньгами такая большая куча ворсинок. Продавец, в костюме, смотрит на Курта так, будто он был бездомным». Несмотря на свой золотой альбом, Курт по-прежнему был бездомным - проживая в гостиницах или с друзьями вроде Кэрри, когда группа не гастролировала.
Концерт в тот вечер был для Курта смутным: съёмочная группа документального фильма, внимание СМИ, люди-радиорекламщики и его семья и друзья за кулисами, казалось, что куда бы он не повернулся, кто-то о чём-то его спрашивал. Он усложнил положение дел двумя собственными решениями: он пригласил «Bikini Kill», чтобы открывать концерт, поэтому рядом была Тоби, плюс он убедил Йэна Диксона и Никки МакКлюр выступить в качестве танцоров эротических танцев в костюмах на всё тело - на его костюме было написано «девочка», а на её - «мальчик». Когда телеоператоры продолжали убирать танцоров Курта подальше, он расстроился, и это отразилось на его выступлении. Обзор «Rocket» отмечал: «Эти парни уже богаты и знамениты, но они всё ещё представляют собой чистую дистилляцию того, что такое быть неудовлетворённым в жизни».
После концерта Курт казался контуженным. «Он напоминал мне кота в клетке», - замечал фотограф Дэррел Уэстморланд. Когда Уэстморланд расположил Курта, чтобы сфотографировать его с сестрой Ким, Курт дёрнул её за волосы в тот момент, когда щёлкнул затвор. «Он был весь раздражён и был каким-то придурком», - вспоминала Ким.
Но самые странные моменты того дня были предназначены - как концерт в магазине «Beehive» - для нескольких призраков, от которых Курт не смог бы спастись. Позже в тот вечер он тусовался с Тоби, и в итоге она спала на полу в его гостиничном номере. Она была не единственной в его номере - как всегда, было полдюжины друзей, которым нужно было место, куда завалиться - но не было ни малейшей иронии в том, что Тоби спала у него на полу в тот день, когда было продано полмиллиона экземпляров альбома, который был якобы о том, что она его не любит.
А после концерта Курт наткнулся на ещё одно знакомое лицо из гавани. Там, у служебного входа, стоял и курил траву с Мэттом Лакином Стив Шиллингер, некогда один из самых близких друзей Курта и член семьи, которая приютила его, когда он спал в картонной коробке. Шиллингер сказал слова, которые теперь были крайне очевидны для Курта независимо от того, насколько он хотел их отрицать: «Ты теперь очень знаменит, Кобэйн. Ты по телевидению, типа, каждые три часа».
«Я на самом деле не замечал», - сказал Курт, на мгновение помедлив, чтобы поискать классическую язвительную реплику Цеплял, которая обезвредила бы это состояние славы, будто одни слова могли сдержать то, что теперь было не остановить. «Я не знаю об этом, - ответил Курт, и его голос казался очень юным. - В машине, где я живу, у меня нет телевизора».