Я пытаюсь сделать шаг назад, но её объятия слишком крепки. Должно быть, я ослышалась. Но чувства сильнее меня, и, отвернувшись, я смотрю в темноту двора, пытаясь разобраться в её словах. Лиза хочет быть лучше для меня? В каком смысле? Это же не означает, что... или означает?
Я смотрю на неё, в моих глазах стоят слезы.
– Что?
Она смотрит на меня так... Искренне? С надеждой? Как?
– Ты меня слышала.
– Нет. Мне кажется, я тебя неправильно поняла.
– Нет, ты поняла правильно. Ты заставляешь меня чувствовать... такое необычное чувство. Я не знаю, что с ним делать, Ира, поэтому делаю то, что умею. – Она замолкает и отпивает из бутылки. – Веду себя как дура.
У меня снова кружится голова.
– Ничего не получится, Лиза, мы слишком разные. Во-первых, ты ни с кем не встречаешься, помнишь?
– Не такие уж мы и разные, нам нравится одно и то же; мы оба любим книги, например, – говорит она, шмыгая носом.
Даже сейчас не могу свыкнуться с мыслью, что Лиза пытается убедить меня, что нам будет хорошо вместе.
– Так ты не встречаешься? – напоминаю я.
– Да, но мы могли бы... дружить?
Опять! Мы вернулись к исходной точке.
– Кажется, ты сказала, что мы не можем быть друзьями? И я не стану с тобой дружить – я знаю, чего ты хочешь. У тебя это означает иметь все преимущества девушки, фактически ей не являясь.
Она покачивается и опирается на стол, ослабляя объятия.
– Разве это плохо? Зачем эти ярлыки?
Я с облегчением вдыхаю полной грудью.
– Затем, Лиза, что хотя ты могла этого не заметить, у меня есть чувство собственного достоинства. Я не стану твоей игрушкой, особенно когда знаю, как ты умеешь вытирать о людей ноги. – Я поднимаю руки вверх. – А кроме того, я уже занята.
Ямочки на лице Лизы проступают отчетливей, усмешка становится злой.
– И все же, посмотри, где ты сейчас.
Инстинктивно бросаю ей:
– Я люблю его, а он любит меня.
Лиза меняется в лице, отпускает меня и спотыкается о стул. – Не говори об этом, – невнятно произносит она быстрее, чем обычно.
