Рука Лизы так и лежит на моем бедре, и мне хочется, чтобы она никогда ее не снимала. Я использую возможность получше рассмотреть тату. Мне вновь бросается в глаза символ бесконечности выше запястья, и я не могу не задуматься, что он для неё значит. В знаке, набитом на коже, чувствуется какой-то глубокий личный смысл. Я смотрю на другое её запястье, ожидая увидеть похожий символ, но его нет. Знак бесконечности довольно распространен, особенно среди женщин, но две петли на руке Лизы представляют собой сердца, отчего мне становится еще любопытней.
– Что ты хочешь съесть? – спрашивает она.
Удивительно обыденный вопрос, для Лизы не типичный. Скручиваю спутанные почти высохшие волосы в пучок и на мгновение задумываюсь, чего хочу.
– Ээээ... Я бы хотела знать, из чего приготовлено блюдо, и в нем не должно быть кетчупа.
Она смеется.
– Тебе не нравится кетчуп? Разве не все американцы его обожают? – дразнит она.
– Не знаю, терпеть не могу.
Мы оба смеемся, и Лиза предлагает:
– Тогда обойдемся закусочной.
Я киваю, и она тянется сделать музыку погромче, но останавливается и снова кладет руку мне на колено.
– Так что же ты планируешь делать после колледжа? – спрашивает она; она уже задавала этот вопрос тогда, в своей комнате.
– Собираюсь переехать в Сиэтл, надеюсь работать в издательстве или стать писательницей. Я знаю, это глупо, – говорю я, смутившись от собственных амбиций. – Ты уже спрашивала, помнишь?
– Нет, это не глупо. Я знаю кое-кого в Vance Publishing Hause; это тяжеловато, но может пригодиться тебе как стажировка. Я могу с ними поговорить.
– Что? Ты можешь сделать это для меня?
От удивления я еле пищу; это совсем не то, чего я ожидала от Лизы, даже такого доброго.
– Да, это не очень сложно.
Кажется, она несколько смутился. Я уверена, что она не привыкла делать добро.
– Ничего себе! Спасибо. Правда, спасибо! Мне как раз в ближайшее время потребуется стажировка или подработка, а это же буквально моя мечта! – Я хлопаю в ладоши.
Она посмеивается.
– Не за что.
Подъезжаем к маленькой стоянке у старого кирпичного здания.
