Хрустальный лебедь |18+

Глава 38

Евламия Джессика Миллер

На улице смеркалось. Редкие капли дождя падали на ресницы, грозясь испортить макияж. Мы вышли на последней станции Красной Линии и заказали такси к загородному дому нашего босса и именинника – Била Эбигейла. Тесса все не прекращала ворковать с водителем. Она мило краснела от его шуточек и часто вздыхала от очередного комплимента. Я фыркнула и отвернулась к окну, рассматривая живописную окраину. 

Выстриженные газоны, точно маникюр голливудской звезды, ослепляли своей идеальностью даже на расстоянии. Круглые светильники-сферы по периметру участка так и кричали о ненужности солнца, а дорогие автомобили - мираж успешности и лоска – возвращали с небес на землю. В этой жизни я придерживалась принципа: быть, а не казаться. Гарант долговечности и искренних взаимоотношений – твоя душа, на которую уж точно невозможно повесить значок «Porsche» или «Lamborghini».

Такси свернуло на гравий и остановилось. В салон просунулся острый нос, мужчина улыбнулся и с акцентом проговорил:

— Дашь номер телефона, посчитаю, что расплатилась.

Подруга на миг стушевалась, а потом достала кошелек и молча протянула ему десять баксов.

— Увы, но нам больше не по пути.

Я заметила, как ее стальные глаза покрылись туманом печали. Девушка передернула плечами, подхватила сумку и спешно хлопнула дверью.

— И что это было? — удалось мне догнать ее у бассейна. — Он же тебе понравился.

— Евламия, давай закроем эту тему. Мы пришли сюда веселиться, а не играть в «ответь на вопрос»!

Шатенка мотнула роскошной гривой волос и ускорилась, оставляя меня позади. Я покачала головой, смотря вслед ее покачивающимся бедрам и нахмурилась. Что, черт возьми, вокруг происходит? Почему с возрастом мы становимся замкнутыми одиночками, считающими, что проблемы – это слабость? В моей семье, помимо безответственности и врожденного алкоголизма, передается еще и полное непринятие ситуации!

Плевать!

Плевать! Плевать. Я достала из заднего кармана джинсов мобильник и поставила его на беззвучный, бросая вызов ситуации.

— Если ты ничего не можешь изменить – выкинь этот бред из головы, — повторял все мое детство обкуренный отец.