Хрустальный лебедь |18+

Глава 42

Евламия Джессика Миллер

На улице моросил мелкий дождь. Его капельки оседали на дрожащих губах, а у меня все почему-то не выходило сделать шаг вперед: подняться на крыльцо и постучать в дверь. Казалось, сделай я это – все изменится раз и навсегда, вот только в какую сторону? Мне уже не шестнадцать, я не имела право окунаться в безумие с головой, ведь слишком многое было на кону. Один раз Баки уже разбил мое сердце, что будет в этот?

Громкий раскат грома заставил дернуться и невольно ступить вперед. Дверь раскрылась перед моим носом, и взъерошенный Стэн выскочил из дома.

Дыхание сбилось.

Его глаза округлились и жадно впились в мое лицо, словно я была чем-то неземным, неизведанным...

— Я... я... в прошлую нашу встречу сказала лишнего... я... — начал заикаться мой голос, шепотом нарушая переглядки.

Бакстер неуверенно кивнул и засунул руки в карманы черных джинсов. Я невольно затаила дыхание, исподтишка рассматривая его лицо. Твердый подбородок, покрытый легкой щетиной, темно-розовые губы, сейчас сжатые в плотную линию и удивительные голубые глаза с сероватой радужкой. На нем была одета белая плотная футболка, обрисовывающая спортивное тело и я только сейчас обратила внимание, что он больше не носил военный жетон отца.

— Наверное, мне лучше уйти, — все так же вымученно выдавила я, разворачиваясь, но мужчина решил по-другому.

Сильная шершавая ладонь легла на мой локоть и дернула на себя. Баки зарылся рукой в мои спутанные волосы и произнес:

— Прости меня, Малышка Миллер.

Четыре слова выстрелили боевым зарядом. Мои ноги подкосились, и я бы обязательно рухнула за землю, если бы не нежные объятия. Между нами - пропасть обид, мне столько хотелось рассказать, но одно его горячее дыхание в волосах заменило все.

Казалось, вокруг была тишина. Ее нарушала лишь буйная природа, проливающая дождь на Чикаго, вот только я слышала гораздо больше, даже если бы Баки кричал мне во все горло. Уста были безмолвны, но вот души: наши души тянулись друг к другу и взахлеб рассказывали обо всем на свете. 

Я спряталась у него на груди и заплакала от чувств, которые били через край. Внутри, как будто прорвало плотину, хлипко стоящую на протяжении всех четырех лет. Бурный поток воды выливался слезами на щеках, но мне было так чертовски хорошо.