Желание волка

9 часть

— Лиса! Осторожнее со словами! Предупреждаю в последний раз. Еще что-то в подобном тоне, и мне придется тебя наказать.
Лиса не знала: плакать или смеяться. Но больше склонялась ко второму. И смех этот станет преддверием настоящей истерики.
— Наказать?! — переспросила она. — Да по какому праву?!
— По праву сильнейшего! Хочешь сказать, что твоя маленькая волчица не чувствует силы моего зверя?
Лиса порывалась сказать, что нет, что ее волчица никак не реагирует на волка Чона… Но по глазам мужчины поняла, что он легко распознает ложь. Поэтому промолчала.
Но наказать… Да куда же она попала?! Вернее, к кому?!
— Ты начал говорить о моей маме, — негромко произнесла, возвращаясь к прерванному разговору. — Я слушаю.
Чонгук пристально изучал её реакцию. У нее возникло чувство, что он разочарован быстрой капитуляцией. Неужели… на самом деле хотел наказать за неуважительный тон?
— Говорю сразу, многие события видел своими глазами! Это чтобы не вздумала упрекать в предвзятости и выгораживании отца. Когда мой отец встретил Сохён, ты была грудным ребенком. Тебе было с месяц, точнее не скажу, мне было десять лет. Соджун приехал в вашу стаю, чтобы обсудить дальнейшие взаимоотношения и деловые вопросы. До того злополучного дня наши стаи почти не пересекались. Вы, Волки Дальнего Холма, жили обособленно, сторонились связей с другими стаями и, как результат, ослабели. До сих пор не понимаю, зачем отцу понадобилось с вами связываться. Пожалел древний род? Возможно. А возможно, это то самое, что люди привыкли называть судьбой. В общем, Чон Соджун, альфа стаи Лунных Волков, прибыл к вам.
Лиса ничего не сказала. Впервые за долгие годы у нее появилась возможность хоть что-то узнать про свой род.
— Отец увидел Сохён в первый же день, и его… проняло. Понял, что она его пара. На тот момент они оба были вдовцами. И я, хоть убей, понять не могу, почему Сохён воспротивилась их связи! — фыркнул Чонгук.
Лиса вскинула голову и негромко спросила, уже понимая, что выдает себя с головой:
— Вдовцами?
Чонгук напрягся.
— Только не говори, что тебе ничего не известно о своем отце! — выпалил он.
Лиса, краснея, покачала головой.
— Ничего. Знаю, что он погиб. Вот и все.
— Интересно получается! Я всегда знал, что Сохён… своеобразная женщина, но чтобы скрывать от ребенка абсолютно все… Это даже для нее слишком!
Чувствуя стыд и обиду за прошлое, за мать, за детство, проведенное в бегах и страхе перед большим жутким зверем (прямо как в сказке), Лиса, преодолев внутреннее сопротивление, попросила:
— Если ты начал рассказывать о моей семье, расскажи и об отце!
— М-да, волчица. Не ожидал, не ожидал… — Чон не упустил возможности поглумиться, отчего она сжала руки в кулаки. — Не фырчи и не поджимай губки! Привлекаешь к ним внимание. А если я переключусь и решу, что рассказ может подождать, то займусь твоими губками вплотную.
Лиса снова вспомнила, что он ее ни разу не поцеловал. По-настоящему! Язвительный ответ рвался с языка, но она одернула себя.
— Мой отец погиб? — задала наводящий вопрос.
— Да. Его загрыз медведь. Насколько я знаю, он поругался с Сохён, которая только-только забеременела тобой. Отправился в ближайший бар, там напился и решил всем показать, какой он крутой мужик. Отправился на территорию медведей. Ему не повезло, Лиса. Нарвался на такого же одичалого парня.
— Медведи тоже оборотни?
— Конечно! Оборотни не только волки, но и лисы, рыси, медведи, тигры, ягуары. Нас много.
— И медведь убил моего отца? — переспросила Лиса, прислушиваясь к ощущениям.
Поняла, что в душе даже ничего не дрогнуло. Она привыкла жить с мыслью, что у нее никогда не было отца. Человека, способного защитить ее и маму.
— К сожалению, да. Волки Дальнего Холма не мстили за него. Сохён даже не потребовала этого. Это, кстати, наводит на размышления, что между твоими родителями было не все гладко. Они не были настоящей парой.
— Это только домыслы, — не удержалась она.
— А я и не говорю, что мое предположение верно, — усмехнулся Чонгук, не спеша поднялся и направился к кофеварке.
Лиса от нетерпения заерзала. Почему он медлит? Почему разом не расскажет историю ее семьи? Наслаждается тем, что ему известны факты прошлого, а Лисе нет? Она приказала себе набраться терпения и ждать. Чонгук продолжит. Ему же надо поведать, за что собирается мстить. Волчицу месть волновала меньше всего. Сейчас, когда зверь Чона не давил, не заставлял подчиняться, она снова приподняла мордочку. Заискивающе посмотрела на мужчину, пытаясь пробраться к его волку и показать, что не против продолжения вчерашних забав. Волчица нашла своего зверя, остальное ее не волновало. Природа брала свое.
— А как отреагировала мама на появление Соджуна в стае? — задала следующий вопрос Лиса, игнорируя зов волчицы, чьи глаза с вожделением блуждали по широкой спине Чона. Задержались на упругих ягодицах и накачанных бедрах. М-м…
Лиса моргнула, загоняя волчицу подальше.
— Как ты думаешь? Потекла сразу, как су… как самка, — грубо ответил он и загремел чашками, грозясь измельчить их пальцами.
К лицу девушки прилила кровь. Бесцеремонные слова мужчины подтвердили опасения, что между мамой и Соджуном были отношения, подкрепленные страстью. Не просто так он преследовал ее долгие годы!
— Ты груб, — заметила она.
— Привыкай, милая.
Кофе, наконец, был готов, и перед девушкой возникла чашка с дымящимся напитком.
— Я не просила.
— А я сделал. — Глаза Чона блеснули. Они точно говорили, что в случае отказа у него лопнет терпение. Напряжение то ослабевало, то нарастало, напоминая американские горки.
Лиса сжала губы, нарочито медленно протянула руку к чашке и сделала небольшой глоток.
— Спасибо.
— На здоровье. — Мужчина усмехнулся и занял место за столом. — Продолжать?
— Естественно.
— Сохён и Соджун трахались при каждой встрече, где только могли, — продолжил рассказ Чонгук, не сводя глаз с девушки, наблюдая за ее реакцией. Услышав грубое слово, она поморщилась. — Это мне рассказывали другие волки, когда я узнавал, как же все начиналось. Что ж… Моему отцу многие завидовали. Ему досталась первая красавица стаи, да еще с бешеным темпераментом. Но Сохён удивила всех. Договор между Волками Дальнего Холма и Лунными Волками был заключен, Соджун скрепил союз кровью. И прежде чем уехать из стаи, предложил Сохён стать его подругой, разделить кров и еду. — Чонгук выдержал эффектную паузу. — Но Сохён ответила отказом. Процитировать дословно ее слова?
Лиса сжалась. Ей ли не знать, какой резкой могла быть мама!
— Да, — выдохнула она.
— «Соджун, ты бешеный волк. Ты потрясающе трахаешься. Мне было с тобой улетно. Но на этом все». А знаешь, почему я дословно могу воспроизвести ее слова? — прорычал Чонгук, самоконтроль покидал его. Глаза сузились, полыхая огнем. — Потому что слышал бесчисленное количество раз. Отец повторял их всегда, когда напивался. А напивался он всякий раз, как возвращался из проклятых забегов за ней!
Чонгук не выдержал и ударил раскрытой ладонью по столу. Лиса вздрогнула и отпрянула. Одно дело, когда мужчина говорит о мести, рассказывает о семейной трагедии. Другое — когда вымещает ярость на мебели или окружающих.
— А моя мать признала его парой? — почти шепотом поинтересовалась она.
Чон нахмурился:
— Понятия не имею! Соджун считал ее парой, и этого достаточно!
Ах, вон оно что! То есть Соджуна вообще не интересовали чувства моей мамы! Ему было достаточно ее тела и своих звериных желаний. Так получается?
— А он спрашивал, чего хочет она? — Лиса все же отважилась задать этот вопрос.
Реакция парня была ожидаемой. Он цинично рассмеялся:
— Моя маленькая волчица!.. Соджун был альфой одной из самых могущественных стай, его боялись и уважали все!
— И мама должна была прыгать от радости на задних лапках от того, что он обратил на нее внимание и позвал с собой? — язвительно выпалила Лиса.
Смех мужчины оборвался, он глухо зарычал. По телу Лисы побежали мурашки, она принялась жадно хватать ртом воздух. Она не мама, не обладает ее смелостью и волей — не стоит об этом забывать.
— Должна была, — властно отозвался Чонгук.
— Это… это… глупо! Неправильно! — воскликнула, на мгновение позабыв, что нужно следить за словами. Эмоции взяли верх, и она продолжила: — Нелепо! Мама была своенравным человеком, на нее ни в коем случае нельзя было давить! И если Соджун… принуждал или угрожал… Тогда понятно, почему она отказывала ему!
Чонгук покачал головой:
— Нет, непонятно. Ты наивно полагаешь, что можно отказать альфе? — Волчица замерла, чувствуя, что ситуация изменилась и от зверя мужчины исходит угроза. — Нет! Слово альфы — закон! Ему подчиняются без обсуждений! Мы — стая, и таковы наши законы!
Лиса притихла и порадовалась, что он приготовил ей кофе. Горьковатый напиток помогал успокоиться, взять тайм-аут, чтобы ненароком не сказать лишнего. Она сделала несколько глотков подряд, снова сожалея, что единственный мужчина, приготовивший для нее завтрак, оказался не тем, за кого себя выдавал.
Хотя… Разве он что-то обещал или строил из себя рыцаря на белом коне? Нет. В нем изначально проскальзывали властность и сила, заставляющие Лису осторожничать. А в том, что ночью у нее произошло помутнение рассудка — теперь она именно так воспринимала их сексуальные безумства, — сама виновата. Она первая пришла к нему! Он-то сдержал слово, говоря, что не тронет!
— Хорошо, не буду с тобой спорить, — сдалась Лиса. Не хотелось испытать на себе ярость большого разгневанного волка. — Что было дальше? Ты упомянул, что Соджун познакомился с мамой, когда я была грудным младенцем… Я точно знаю, что мама уехала из стаи, когда мне было два года. За то время, что мы провели с сородичами, Соджун приезжал к ним и требовал, чтобы она ушла к нему?
Лицо мужчины ожесточилось, он с яростью выпалил:
— Приезжал! Приезжал постоянно, тем самым унижая себя! Он добивался её, но та решила доказать, что она сильная волчица и сможет противостоять альфе! Видите ли, ее не спросили, когда пожелали! А не она ли сама с радостью раздвинула ноги, когда увидела Соджуна? Об их сексе едва ли не легенды слагали! И это с учетом того, что оборотни не отличаются скромностью!
— Чон, ты говоришь о моей матери, — напомнила Лиса, услышав грубые слова.
— И что? Я знаю, о ком говорю! Больше двадцати лет мне изо дня в день только о ней и говорили! Думаешь, приятно видеть, как мучается близкий человек? — Чонгук не сбавлял оборотов, в его голосе появились угрожающие нотки. — Отец с ума сходил по своей паре! Когда же она решила уйти и скрыться от него, едва не истребил вашу стаю. Ты думаешь, разумное решение — подставлять всех из прихоти? И ладно бы Сохён ничего не чувствовала к отцу!.. — Мужчина уже рычал. — Они должны были быть вместе!
Пораженная его словами, Лиса притихла. Перед внутренним взором одна за другой проносились картинки. Как мама швыряла в чемодан одежду, металась по дому, стоило почувствовать запах Соджуна, как замирала в ожидании его появления, как потом зализывала раны, как… Когда она поняла, что Соджун больше не придет, в ее глазах появилась тоска. Лиса, тогда уже подросток, однажды обратила внимание на странный мускусный запах, несвойственный матери, после очередного ухода Соджуна. Тогда она не знала, что такой след оставляет оргазм.
— Возможно, у нее была причина скрываться от твоего отца, — с сомнением сказала Лиса и взглянула на Чона. Надеялась, что он подтвердит ее догадки.
Надежда не оправдалась.
— И какая же? Гордыня! — пророкотал он, на его скулах заходили желваки. — Да, не спорю, у Сохён хватило силы воли, чтобы противостоять Соджуну. До сих пор не понимаю, почему он не подчинил ее или не перегрыз горло! Он мог пометить, насильно навязать свою волю и стать ее непосредственным альфой! Но нет! У него была страсть!
Лиса застыла, пораженная словами мужчины. Она никогда не задумывалась о волчьей стороне жизни сородичей.
— А разве… разве альфа может загрызть члена своей стаи?
— Да. — Колючий взгляд впился в ее лицо. — Имеет полное право вызвать на поединок и наказать. Степень наказания тоже определяет сильнейший. Это право победителя.
У Лисы вырвался глухой стон. Чонгук, сын Соджуна, тоже альфы, стал, скорее всего, преемником отца. Альфой. И он считал ее врагом. Боже…
Соня лихорадочно размышляла. Полнолуние наступит через два дня. Ее волчица не выдержит, перекинется. Если она окажется в зоне досягаемости Чона, он, по законам стаи, может подчинить ее, заставить признать в нем своего альфу. И тогда…
— Безумие, — пробормотала она, — чистой воды безумие.
— Законы волчьей жизни.
На кухне повисло молчание. Каждый думал о своем.
— Чонгук, — произнесла Лиса, когда пауза начала давить. Чон явно дал время, чтобы она осмыслила сказанное. — Я… многого не знала. Да чего скрывать, воспринимала твоего отца как… врага. Но сейчас не об этом. Я поняла, почему Соджун преследовал мать. Он считал ее парой и желал, чтобы она была с ним. Но… — Она пожала плечами. — Но при чем тут мы? При чем тут я? Не понимаю.
— Не понимаешь? — Чонгук скривил губы.
— Не понимаю, — повторила Лиса.
— Объясню, так уж и быть. Отец страстно желал потомства от Сохён. Ты, конечно, не замечала, но он в вашей жизни появлялся в определенные дни. В те, когда у Сохён начинался цикл и она могла забеременеть. Я не понимал отца в этом стремлении. Зачем ему ребенок от женщины, которая не желала быть с ним рядом? Когда мне исполнилось восемнадцать, я иначе взглянул на это желание. Знаешь, я его понял. И поступил бы так же. Ребенок — частичка любимой женщины. Если нет возможности быть с ней, то можно увидеть в ребенке ее продолжение…