Желание волка

19 часть

Когда они приехали к дому, Лиса молча вышла из машины и так же молча, с понурой головой, направилась к двери. Чонгук проводил ее тяжелым взглядом и покачал головой.
— Будешь молчать и дальше?
Девушка кивнула.
— Хорошо, — задумчиво сказал он, распахивая перед ней входную дверь.
Лисс, стараясь не соприкасаться с ним, проскользнула в приятную прохладу дома. И так же ничего не говоря, направилась в комнату, отведенную для нее.
— Полагаю, чтобы накормить ужином, придется вытащить тебя из-под одеяла, перекинуть через плечо и отнести на кухню?
Ей показалось или Чонгук на самом деле улыбался, выкрикивая это ребячество вслед?
Оказавшись одна, Лиса прошлепала в ванную комнату и, открыв краны на полную, стала набирать ванну. Сейчас главное — ни о чем не думать… Подумает она потом. Когда придет в себя. Так и получилось. Она не знала, сколько времени провела, нежась в теплой воде. По мере того как та остывала, добавляла кипятка и снова нежилась, стараясь отключиться от происходящего. И ей это удавалось. После того как выбралась из ванной, рухнула на кровать, кое-как натянув на себя одеяло. Спать, спать, спать. Провалиться в глубокий сон и забыться.
Лиса немало бы удивилась, узнав, что Чонгук, обеспокоенный тишиной, царившей в ее комнате, несколько раз подходил к двери. Тщательно внюхивался и уходил, не собираясь мешать. Понимал, что девушке надо прийти в себя.
Подошел к ее комнате и в районе восьми часов. Из ресторана доставили ужин, и он, несмотря на сопротивление Лисы, был полон решимости накормить ее. Она должна хорошо питаться. Это не обсуждалось. И дело не только в том, что организм должен быть подготовлен к зачатию малыша. На Чона накатывала сильнейшая волна возбуждения, стоило подумать об аппетитных формах девушки. Какой дурак ввел моду на худышек? Не зря старейшины стаи говорили, что у женщины должны быть в избытке места, за которые приятно подержаться. Мужчина приоткрыл дверь и замер. Лиса, свернувшись калачиком, спала на краю кровати. Нерасчесанные волосы обрамляли бледное лицо. Во сне она выглядела такой безмятежной, что у Чонгука непривычно защемило сердце. Дрогнуло.
Он прошел в глубь комнаты и остановился у кровати. Волк довольно заурчал, подталкивая его к тому, чтобы присоединиться к самке. И лучше всего не просто лечь рядом, а собственнически обнять и покрыть податливое тело поцелуями. Они оба — и мужчина, и зверь — знали, что Лиса не в силах устоять перед его прикосновениями. Впрочем, как и сам Чонгук. Желание постоянно целовать и ласкать девушку возрастало в геометрической прогрессии.
В голове набатом зазвучали слова:
«Ты соблазнил меня без особого труда. Я так понимаю, что и проблем с моей влюбленностью тоже бы не возникло… Вот зачем тебе надо было говорить о мести?»
Чонгук поправил одеяло, плотнее укрыв беззащитное тело Лисы, развернулся и вышел. Если его женщина проголодается и спустится вниз, он обязательно ее накормит. Пока пусть спит. Ему же гарантирована бессонная ночь.
Лиса проспала до утра. Проснулась свежей и отдохнувшей. Потянувшись и сделав несколько глубоких вдохов, села на кровати. Голова не кружилась, значит, похмельного синдрома нет. Уже хорошо. Плохо другое. Она по-прежнему в доме альфы Лунных Волков. И сегодня полнолуние. Значит, ее вторая ипостась перехватит инициативу и будет жить, руководствуясь инстинктами. А все они вели к самцу!
В животе громко заурчало, и Лиса вспомнила, что вчера так и не поужинала. Это сколько же она проспала? Посмотрела на часы и охнула. Более двенадцати часов! Ничего себе.
Умывшись и одевшись, пошла на кухню, надеясь, что Чонгук снова куда-нибудь уехал. Видеть его после вчерашних событий было стыдно.
Но едва Лиса вышла из комнаты, как почувствовала в доме еще один запах. Мужской. Неужели Чон приставил к ней надзирателя, чтобы больше не совершала безумных поступков?
Мужчин она обнаружила в гостиной. Они тоже почувствовали ее приближение и прервали разговор.
— Привет, — поздоровался Чонгук, поднимаясь с дивана.
Лиса кивнула, негодуя на глупое сердце, которое учащенно забилось при виде Чона. С трехдневной щетиной, чуть прищуренными глазами, он одним своим видом побуждал ее волчицу капитулировать. Та уже готова была быстрыми прыжками оказаться у его ног и, играючи, ласкаться.
— Доброе утро, — произнесла Лиса.
Поднялся и второй мужчина.
— Приятно в твоем доме наконец-то видеть с утра красивую женщину, — сказал он с обезоруживающей доброй улыбкой.
— Хосок, заткнись, — бросил альфа, но в голосе не слышалось агрессии.
Гость, казалось, не отреагировал на слова вожака стаи, продолжая изучать Лису. Сам он был таким же высоким, как Чонгук, с белыми волосами и фигурой профессионального боксера.
Лиса улыбнулась в ответ:
— Вам тоже доброго утра.
Со стороны Чона послышалось глухое рычание, которое немало ее удивило. Что она снова сделала не так? Стараясь сохранять спокойствие, решила не реагировать на выпады Чонгука. Пять дней пошли…
— Перестань скалить зубы, — хмуро заметил Чон, не отводя взгляда от Лисы. Он внимательно осмотрел ее с ног до головы, точно выискивал изменения, произошедшие за ночь.
Лиса спокойно выдержала его взгляд. Не начинать же ссору при посторонних!
— Да я и не скалю, — Хосок иронично хмыкнул. — Просто обрадовался, что первым увидел девушку, которая оставила на тебе метку.
Лиса моментально напряглась. Неужели между мужчинами столь доверительные отношения, что Чонгук рассказал о таких интимных подробностях?
Вспомнив, как вчера укусила его, покраснела. М-да, а утро-то перестает быть добрым!
Видимо, заметив ее смущение, Хосок продолжил говорить, опередив Чона на доли секунды:
— Да вы не обращайте внимания на мои слова и не воспринимайте все близко к сердцу! Я тот еще шутник! Просто, когда приехал к Чону и почувствовал на нем запах девушки, немало удивился. Раньше-то он пах всегда только самим собой!
— Хосок, если ты сейчас же не заткнешься, я тебя спущу с крыльца, — на полном серьезе заявил Чонгук и двинулся навстречу Лисее.
Блондин в знак примирения поднял руки.
— Понял, молчу, больше ни слова, — с глазами, в которых плясали бесенята, сказал мужчина и подмигнул Лисе.
— Я тоже рада с вами познакомиться, — проговорила она и, чтобы избежать телесного контакта с Чоном, который, как ледокол, шел прямо на нее, обогнула стеклянный столик на кованой ножке. Подойдя к гостю, протянула руку: — Лалиса.
Послышалось громкое предупреждающее рычание. Блондин сразу же насторожился и руку не подал. Лиса, не понимая, в чем дело, обернулась. Шокированная, уставилась на огромного черного волка, стоящего в нескольких метрах от нее.
Лиса сглотнула подступивший к горлу ком, безошибочно определив в волке Чонгука. Когда он перекинулся? Из-за чего? И почему смотрит на нее так, точно готов вот-вот наброситься и… нет, не перегрызть глотку, а пригвоздить огромной лапой к полу?
Волчица трусливо прижала уши, понимая, что чем-то прогневала свою пару. Она сдала позиции, готовая понести наказание, и неважно за что.
Но не Лиса  Она гордо вскинула голову, несмотря на то, что от страха засосало под ложечкой. Интуиция подсказывала, что если сейчас смалодушничает, то это выйдет боком.
Черный зверь, продолжая недовольно рычать, двинулся на нее. Непонятно, чем бы закончилось нелепое противостояние, если бы не вмешательство Хосока.
— Чон, ты чего? — с недоумением спросил он и чуть-чуть двинулся вперед, стремясь загородить Лису. — Что такого произошло?
Альфа повернул морду в сторону мужчины и гневно сверкнул глазами. Но Хосок оказался не из пугливых.
— Лалиса, я могу вас попросить пройти на кухню? — Его голос теперь звучал совершенно серьезно, без прежней шутливости. — Пожалуйста.
Лиса хотела возразить, но потом кивнула.
— Да, конечно. — Она облизнула пересохшие губы.
— Только медленно.
Человек не сводил взгляда со зверя, который, в свою очередь, устремил взгляд янтарных глаз на Лису. Она опустила голову, еще не до конца понимая, что именно разворачивается в гостиной. Но спорить не стала. Кухня так кухня. К тому же она сейчас не отказалась бы от чашечки крепкого кофе!
Отступая, Лиса подумала, что сейчас черный волк одним прыжком преградит дорогу и призовет к ответу. Или что ее скрутит непонятная парализующая боль. Ошиблась — никакого вмешательства в сознание извне не последовало.
Как только Лиса оказалась на кухне, из ее груди вырвался вздох облегчения. Да что это такое?! Тело сотрясала мелкая дрожь, ноги стали ватными. Чтобы удержаться, пришлось прислониться к стене.
Вовремя… То, что услышала дальше, повергло в еще больший шок.
— Чон, извини, но какого черта?!
В ответ раздалось угрожающее рычание.
— Понял-понял, меняю тон. Я не понял другого… Я не прикасался к твоей женщине! Даже не думал!
Рычание прозвучало тише.
— Она твоя. И я ни в коей мере на нее не претендую. Не ожидал, что в тебе взыграют инстинкты собственника и они окажутся настолько… бешеными!
Далее последовал отборный мат.
Лиса зажала рот рукой, чтобы не закричать. Чонгук ее приревновал?! Так получается? Он перекинулся в волка, когда она протянула руку, чтобы поздороваться с гостем. Но… почему? Человек ревнует, когда испытывает глубокие чувства. Ревность — своеобразное нежелание делиться с кем-либо еще своей возлюбленной. Чонгук же не испытывает к ней ничего, кроме жажды мести.
Лиса удрученно покачала головой. Глупая… Какая же она глупая! Уже нафантазировала невесть что! Решила, что он тоже чувствует к ней влечение.
На негнущихся ногах подошла к чайнику, взяла и двинулась к мойке, чтобы наполнить водой. Делала все автоматически, пытаясь успокоиться. Не думать! Просто ни о чем не думать!
После того как поставила чайник кипятиться, направилась к холодильнику Пустой желудок напомнил о себе громким урчанием. Открыв дверцу, Лиса обнаружила несколько видов салатов, разложенных по контейнерам, сыр разных сортов и прессованное мясо. Все сытное и калорийное. То, что надо!
Лиса, велев себе не прислушиваться к шорохам и приглушенным голосам в гостиной, начала готовить горячие бутерброды. Для нее бы не составило труда напрячь слух и услышать все, о чем говорили мужчины. Но зачем? Чтобы возникли новые вопросы, на которые никто не даст ответов? Чтобы еще сильнее расстроиться и понять, что в будущем пока нет ничего светлого и радостного?
У Лисы вырвался горестный выдох. К чему лукавить перед собой? Не только волчица признала Чона как пару. Сердце девушки замирало, стоило подумать о том, кому доверилась и кто жестоко обманул. Интересно, вот такие отношения, когда девушка влюбляется в своего мучителя, подходят под определение стокгольмского синдрома?
Лиса накрыла стол на троих, когда услышала, что входная дверь приглушенно хлопнула. Получается, Хосое ушел. А жаль, она бы с удовольствием пообщалась хоть с кем-то. Оставаться наедине с Чоном небезопасно для ее душевного спокойствия.
На кухне Чонгук появился хмурый и полуобнаженный. После перекидывания соизволил надеть лишь джинсы. Увидев, что на столе три прибора, приподнял брови, сложив руки на груди.
— Уже не чаяла поближе познакомиться с Хосоком? Смотрю, подсуетилась!
Лиса в первое мгновение не обратила внимания на ироничный тон, уставившись на обнаженную грудь мужчины. В горле запершило, а руки зачесались. Реакция была столь сильной, что Лиса едва не сорвалась с места и не подошла к нему. Хотелось прикоснуться к бронзовой коже, провести ладонью по груди, узнать, так ли тверды его мышцы, как кажется. Пришлось мотнуть головой, чтобы прогнать наваждение.
— Я подумала, что это твой друг. Хотя, знаешь, на друзей не рычат, — в тон ему ответила и со спокойным видом убрала со стола третий прибор.
Чонгук прищурил глаза, не упуская из вида ни одного ее движения.
— Хосок — мой бета, правая рука, поверенный. Этим все сказано.
Для него — наверное. Для Лисы — нет.
Пару дней назад она бы с любопытством принялась задавать ему вопросы, желая как можно больше узнать об иерархических отношениях в стае. Сейчас же промолчала. Не стоит им сближаться, вести задушевные разговоры, пытаться узнать больше друг о друге. Меньше потом забывать.
Лиса пожала плечами и принялась разливать кофе по чашечкам. Не дождавшись реакции, Чонгук, растягивая слова, спросил:
— И ты не хочешь знать, почему я перекинулся?
— Чтобы еще сильнее запугать меня. — Лиса не колебалась с ответом. — Зачем же еще? Все твои действия направлены на подавление моих желаний…
Договорить не успела. Чон оказался рядом, переместившись по кухне с поразительной скоростью. Оказавшись за спиной, ловким движением отобрал чайник и резко развернул Лису к себе.
— Когда это я подавлял тебя? — яростно выпалил он, сверкнув карими глазами.
От подобного заявления она растерялась, даже приоткрыла рот от удивления.
— То есть ты утверждаешь, что никогда не подавлял меня? — уточнила, чувствуя, как захлестывает волна протеста.
— Да, — самоуверенно ответил он.
И Лиса не сдержалась — уперев руки в обнаженную грудь, с жаром произнесла:
— Чонгук, если ты не подавляешь мои желания, уважаешь мои потребности, то почему я еще нахожусь здесь?!
— Потому что сегодня полнолуние. — Его слова обескуражили.
— И все?
— Ну да.
— А как же твоя месть? Скажешь, что отказался от нее?
Разговор получался сумбурным.
— Не отказался. Но не ври, что моя месть тебе самой не пришлась по вкусу!
— Ты сумасшедший! — Лиса сильнее надавила на грудь Чона, желая отодвинуть, но он даже не пошевелился. Его бедра находились в опасной близости от ее бедер. И что-то подсказывало, что прижмись она плотнее — почувствует эрегированную плоть.