Когда сгорают мечты.

13.

Глава тринадцатая: кульминация

Все стремительно теряет краски, пропадает, стирается. Чудесная сказка обращается в тени, безликие тени, пожирающие все светлое, что только что заполняло мир, более того - что было самим миром. Жизнь прячется от меня? Я прячусь от жизни? Съеживаюсь на кровати, обвивши колени кулаками, раскачиваюсь - будто изнутри завелся маятник. Тони, становясь все нервнее и озабоченней с каждой минутой, притаскивает с кухни таблетку и стакан. Прозрачная вода болтается за стеклом. Недоверчиво хриплю себе под нос:

- Сам давись своим ядом. Подсадить решил?

Окно закрыто. Подушка привалена к подоконнику, по спинке, мне под спину. Слева высиживается с дозой успокоительного братец - и близость эта заставляет всю мою сущность стремиться не то к бегству, не то к немедленному разврату. На первый взгляд, ничего нового: но чувство загнанности плещется внутри, как жидкость за стенами кружки. Остаться в одиночестве. Или торкнуться сызнова... мои собственные мысли доводят меня до паники - до «стрема», если на сленге.

- Это феназипам, тупица, - отвечает, - тебе легче станет.

Хоть ты тресни, не могу вот так сразу пересмотреть своего отношения к нему. А в нынешнем состоянии мне вовсе кажется, что от него исходит угроза - неопределенная, но, тем не менее, ощутимая. Дело в гаснущем мире? В нем самом? Или во мне? Погляди-ка - человек признает поражение, сознается во всех смертных, то бишь в эмоциях, в принципе им презираемых - он скорее сожрет смердящий труп лося, с месяц прогнивающий в канаве, чем ляпнет такое. Однако сдуру сдался, согласившись с моим вердиктом - не сказал сам, заметьте, лишь подтвердил. Так, с чего я начал? Ага. Этот бзиканутый человек признает поражение...

Поскорее бы он уже убрался восвояси.

- Ну что тебе за дело, - еле ворочая языком, - окочурюсь я или нет.

Тони закатывает глаза. Глаза Тони меня пугают. Опять или снова?

- Во-первых, не окочуришься, во-вторых прекрати изображать амнезию, ты великолепно помнишь, что мне есть дело, - щурится, - не хочешь завянуть, пей давай. Я - не мамочка, миндальничать не буду.

Мамочка. Где она, моя мамочка?

Беру лекарство, зыркнув исподлобья, запихиваю под язык. Во рту растворяется пощипывающий сладковатый привкус. От глотания эффект проявится через сорок минут минимум - ни черта он не смыслит в фармакологии. Надеюсь, у Кэт отход не такой поганый... если так, надо срочнейшим образом,немедленно отрывать жопу от плоскости и сломя голову нестись к ней. Она ведь там одна, совсем одна. И ей плохо. А Тони наплевать. Было бы еще на чем добраться - можно его тачку одолжить... и остаться без зубов. Без зубов минет прикольней. Интересно, что он ощущал, оттирая мою сперму от приборной консоли?