Когда сгорают мечты.

5.

Глава пятая: непоправимое

Сцена первая, дубль №1

Мы на берегу океана. Кэт смеется и брызгает в меня водой. Босые ступни тонут в вязком песке, льняной сарафан насквозь пропитался, прилип - сквозь материю просвечиваются торчащие, маленькие розовые соски. Волосы распущены и доходят до талии, крупными кудрями обволакивая ее силуэт: темно-лазоревые, как горизонт, вьющиеся, как барашки пены, ласкающие безлюдный пляж. Подхватываю ее, кружу, а она хохочет и отбрыкивается:

- Что творишь, неразумный?! Надорваться удумал? Я же тяжелая!

Еще не сполз с погоды летний загар, в других местах - полно курортников. А я будто впервые так близко вижу бесконечную пучину, слабо колышущуюся под свежим, прохладным бризом. Падаем, и подоспевшая волна с шипением зарывает нас в соленую влагу, хлюпающую в одежде, набивающуюся в ноздри, рот, глаза, карманы закатанных джинсов. Все, что у нас есть: зарождающаяся дружба, ментальное родство, редкие вспышки безбашенного счастья. Вокруг царит крикливый тропический сентябрь, и нам все еще есть, что терять.

***

Высокие своды католического храма, мерцающие в золоченых канделябрах свечи, массивные колонны, стремящиеся ввысь, стекло и свет. Стоящие перед резными скамейками по обе стороны прохода знакомые: в основном, незнакомые. Стройное многоголосие хора, глубокое, тонущее где-то под куполом. Я веду маму к алтарю. По идее, это должен делать ее отец, но мы даже не знаем, жив ли он вообще - уходя, она порвала все связи с душащим, сковывающим прошлым. У нее - платье из белой тафты, высокие перчатки и туфли на шпильках. Лицо кутает фата, прическа поражает филигранностью исполнения, а улыбка искрится, словно это лучший день за всю ее тридцатичетырехлетнюю жизнь. Возможно, так и есть. Впереди, в десяти шагах, напомаженный, франтоватый, ждет ее жених. По правую руку от него - Тони.

Сцена первая, дубль №2

Мы на берегу океана. Рядом - ни единой души. Полулежим на отмели, вытянувшись в сторону слепящей глади - солнце переливается отблесками на толще воды, постепенно спускаясь к контурной линии горизонта. Кэт заколола слипшиеся, повисшие сосульками пряди на макушке - такая, с расплывшейся штукатуркой, бледная, двуцветная, она безо всякой связи напоминает мне японскую гейшу. Я говорю ей об этом, и она нарочито-стыдливо опускает веера ресниц.