Алфавит. Артон //Завершён//

А: Асфиксия

Антон никогда не считал себя каким-нибудь извращенцем в плане секса. Никаких ремней, наручников, кляпов или чего-то подобного… Всё по стандарту. Его вполне устраивали все эти ”обыкновенные”, как выражался Арсений, нежности, но с течением времени, разумеется, начинает хотеться хоть какого-то разнообразия. Какого именно, Шастун не знал, но представлял себе это чем-то до одури необычным и возбуждающим.

В один из дней они с Арсом слегка повздорили после концерта (разъярённые крики Антона были слышны, наверное, в радиусе километра), и когда Арсений чуть ли не за волосы затащил высокого парня в свой номер, тот сразу понял: сегодня что-то будет.
Попов долго мерил шагами комнату, распаляясь всё больше и больше, в то время как Шаст, только что вышедший из душа, лишь безразлично наблюдал за этим, лёжа на большой мягкой кровати.

— Они на тебя вешаются, а ты и не против! — кричал ревнивый мужчина, вспоминая особо назойливых фанаток своего парня.
— А я что, должен их с себя скидывать и нахуй посылать? — равнодушно усмехается светловолосый, поднимаясь с кровати. — И вообще, Сеня, они, если ты не заметил, не только на меня вешаются. Это уж точно.

Антон направляется в сторону балкона, чтобы покурить и хоть немного успокоить нервы, которые Арс и так регулярно мотает. Однако Попов, уже пришедший в ярость от напускного безразличия младшего, но ещё больше от этого нарочно брошенного ”Сеня”, молниеносно подлетает к парню, сильно толкая его в грудь, из-за чего тот упирается в стену, больно ударившись лопатками о твёрдую поверхность. Как только Антон собирается отойти, его хватают за горло и не позволяют отодвинуться. Пальцы Арсения сжимаются всё сильнее, и зеленоглазый нервно сглатывает, но не от страха. В воспалённый из-за тяжёлого дня и нервотрёпки мозг выстреливает, словно из ружья, одна единственная мысль, вытесняя все остальные: это возбуждает. Ситуация не совсем подходящая, так что Антон, собрав в себе все оставшиеся силы, опускает взгляд на брюнета и тихо рычит:

— Руку убери.

Мужчина нагло усмехается и отводит руку ниже, к тревожно вздымающейся груди. Юркие пальцы некоторое время шарят по солнечному сплетению и рёбрам, но всё же успокаиваются, остановившись. Антону начинает казаться, что его трогают за самое сердце, стучащее так бешено, что это отдаётся шумом в ушах. Парень одной рукой оттягивает футболку вниз, прикрывая стояк, появившийся так сильно не вовремя, и это, кто бы сомневался, не укрывается от вечно хищного взора голубых глаз.