Алфавит. Артон //Завершён//

Б: Блять, Шастун!

В команде импровизации Антон прославился не только как самый высокий парень, но и как самый рукожопый. Разбить в офисе свою или чью-нибудь кружку? Пожалуйста! Резко открыть дверь и дать ею кому-нибудь в лоб? Легко! Со всех сторон постоянно только и было слышно:

— Блять, Шастун!
— Антон!
— Шаст, сука!

Антон в ответ на это лишь неловко улыбался и пожимал плечами. Постоянно покупать новые кружки и замазывать синяки на лбу мало кому нравится, но злиться на парня долго просто не представлялось возможным: Шастун слишком очарователен.
Зеленоглазый слышал фразу «Блять, Шастун!» чуть ли не каждый день, но однажды она была сказана особенным для него человеком, и в неё был вложен особенный смысл.

По окончании последнего дня съёмок дружно было принято решение отправиться в ближайший ресторан отметить это дело. Арсений до последнего отказывался, но Серёже всё-таки удалось убедить его словами «Ты нам друг или нет?» и «Ну чё ты, развалишься, что ли?»
В ресторане Антон уже через полчаса, ещё не пьяный, но уже достаточно весёлый, чуть не разбил бокал для шампанского, когда выходил из-за стола, а к концу вечера был пьян настолько, что чуть не сбил с ног официанта, когда выходил из туалета. 

— Кажется, кому-то пора домой, — усмехнулся непьющий, а потому самый трезвый Серёжа.
— Да, вызовите ему такси кто-нибудь, — поддержала Оксана, окидывая взглядом перекрытого напрочь Шастуна.
— Да он же сам не доберётся. Даже на такси, — подхватывает вернувшийся из туалета Дима.
— Ребят, я здесь, вообще-то! — недовольно бурчит Антон, поднимая голову.
— Я с ним поеду, — решительно произносит Арсений, игнорируя слова товарища. — Поехали, Тох.

Матвиенко посмотрел на Арса и смешно поиграл бровями, на что голубоглазый лишь закатил глаза и усмехнулся: шуточки у Серого не меняются.
Попрощавшись с ребятами, парни вышли на крыльцо. Шаст закурил, облокотившись на кованные перила, Арсений принялся вызывать такси.

— Тут нельзя курить, — бросил Попов, не отрывая взгляд от телефона.
— М? — парень поднимает голову, стряхивая пепел прямо на крыльцо.
— К урне, говорю, спустись, здесь курить нельзя.

Антон, держась за перила, послушно спускается, украдкой рассматривая друга, молча курит и глупо улыбается, теребя кольца на пальцах. Настроение вдруг приобрело романтично-нежный оттенок. С чего бы это?