То,что не скроешь Часть 3 |Лиза Ира|

24

И раздалась классическая музыка, но Лиза крикнула вдогонку звонку.
— Ира! ИРА, мы приехали, открывай!
Генри обернулся на Лизу, заражаясь ее улыбкой.
— Лиз, зачем ты кричишь? Ведь мы уже позвонили?
— Хочется так, — улыбнулась она еще раз. — Ира!
— А можно мне постучать? — глянул он на маленькую колотушку посередине двери.
— Стучи, конечно, парень! Ира! — заглянула Лиза в окошко сбоку от двери.
Генри протянул руку, но двери тут же распахнулись. Ира широко улыбнулась, встречаясь с Лизой глазами.
— Написала же, заходите, как приедете, — рассмеялась она. — Ты загнала машину в гараж?
***
— Что ты делала тут? Что-то по работе? — окинула Лиза взглядом кухонный стол. Распечатанные бумаги стопками с торчащими разноцветными язычками-метками.
— Да, это работы студентов. Сейчас у них сложный период, — посмеялась Ира.
— Если тебе надо доделать что-то, то…
— Нет-нет! Что ты? — воскликнула Ира, торопясь убрать все со стола. — Я просто коротала время, пока ждала.
Потому что время теперь идет иначе. Выходные пролетают, словно самый быстрый ветер в шторм, который вот так легко может нагрянуть в Сторибрук. А с понедельника время тянется, как самая скучная рабочая встреча. И чем дальше, тем сильнее хочется их подгонять, эти неторопливо расшагивающие будни. Время все еще циклично, но этих циклов хочется ждать. И как Лиза только это не понимает? Лиза, скажи, что ты так же ждешь этих выходных!
Лиза коротко улыбнулась, когда Ира за один раз освободила стол. Вместо бумаг выстроились дружно в ряд: бутылочка оливкового масла, солонка, маленький пакетик облокотился на пышную пачку с мукой. Дрож-жи, вел Генри пальцем по вредному слову, пока Лиза не выудила пакетик с дрожжами из его ладошек. Она месила тесто. Как всегда, сосредоточенно и деловито. Лиза месила тесто и рассказывала все, что ее задело в детском мультике про принцесс и лягушек. Потому что «ну ты же понимаешь, Ира?» Да-да, кивала Ира, наблюдая, как кисть Лизы вырисовывает рукой в воздухе затейливые пируэты, оставляя за собой шлейф мучной пыльцы. Лиза поправила волосы, которые выбились от возмущения. Щека в муке. Ира улыбнулась, но говорить ничего не стала. Потом уберет. Солнце давно перешагнуло пиковую точку и неизбежно клонится к линии горизонта. Оно тоже в сговоре с этими днями. «Нет, Ира, ну разве ты не согласна?» Согласна, конечно, а про это вот ты что думаешь? Заметила эту деталь?
Солнце шагало дальше, но света от этого не убавлялось. Наоборот: лучи пробивались прямиком в кухню через окна без штор, заливая все светом.
— Погоди-ка, — прервалась Лиза, приподняв нож, и помидорка осталась недорезанной. — А как так вышло, что говорю я, а не ты? — склонила она голову набок.
— Не знаю, — продолжала Ира тереть сыр на мелкой терке. — Наверное, привычка сработала. Сначала спроси студентов, потом скажи сама. Профдеформация.
— А, ты про это, — усмехнулась Лиза. — То есть теперь ты нашла отмазку на свою обычную привычку, да? — посмеялась она, но Ира только пожала плечами в ответ. — Так нечестно, Ира.
— Честно, нечестно. Все эти понятия весьма субъективны, не находишь?
Лиза продолжила резать помидор и именно здесь заметила кое-что. Вернее не заметила, а потому и обратила внимание. Никто не тянул своих маленьких пальчиков, чтобы стащить с доски только что нарезанное.
— А где Генри? — вдруг опомнилась она, оглянувшись по сторонам. Казалось, только что был здесь, как всегда при готовке.
— Ему стало скучно, и я показала ему, где спрятан телевизор и как включать детские каналы.
Лиза хмыкнула, призадумавшись.
— А у тебя нет там случайно, ну, ты знаешь, «недетских» каналов?
Кусочек сыра резко рванул по терке, палец задело. Ира подняла на Лизу встревоженный взгляд, и обе ринулись в гостиную.
— Уже все? — подскочил с дивана Генри. — Лиза, смотри! Тут тоже есть Симпсоны.
— Хвала Симпсонам! — выдохнула Ира и обхватила губами оцарапанный палец.
Генри опять не смог понять, почему они обе посмеиваются. Может, потому что у Лизы лицо в муке? И на майке красный след. От соуса, наверное.
— Вот это? — протянула Ира Лизе розовый топ.
— Издеваешься?
— А что такого?
— Да он же на меня не налезет, — растянула Лиза вещь перед собой. — Есть другое что-нибудь? — с надеждой вглядывалась она в гардероб Иры. И сколько у нее тут вещей? Да этому шкафу дна нет. Неужели ничего не найдется?
— Вот это точно подойдет! — выудила Ира наружу черную вещицу и протянула Лизе. — Примеришь? Или искать другое?
Лиза окинула спальню взглядом, сделала пару шагов в сторону кровати, отвернулась к окну. Быстро стащила майку, бросив на пол, также быстро натянула на себя… Она даже не знала, как это назвать.
— Как это называется вообще? — развернулась она, натыкаясь на пристальный взгляд Иры. Ира стояла ровно так, как и до этого: смотрела прямо на нее.
— «Это» называется «женская футболка». И тебе она очень идет.
— Да она же… какая-то неудобная вся. Не нравится мне, — упрямо разглаживала Лиза ткань на себе, будто даже в этой футболке она стояла тут абсолютно голая. — Она обтягивает!
Да, в этом дело.
— Ну извини, Лиза, — развела Ира руками, посмеиваясь, — завод по растягиванию вещей закрылся девять лет назад. Почему тебе не нравится? Какая разница между этим и твоей майкой? Ведь они обе тебя прекрасно обтягивают.
— Я не знаю, — опустила Лиза голову, разглядывая себя. — Может, дело в вырезе. Он какой-то… Слишком глубокий. Слишком вырез.
— Поверь мне, когда ты в майке, видно гораздо больше, — качнула Ира головой, и Лиза подняла на нее взгляд.
— Кстати, где она? — подошла Ира ближе. — Давай! Я брошу в стирку.
Лиза нагнулась за майкой, все еще обдумывая последние слова Иры, а когда поднялась, увидела, что за окном почти темно. И все — как в зеркале. И зачем она только отворачивалась? Действительно, зачем? Лиза смотрела в окно, а видела стоящую рядом Иру и себя. Секундочку! У нее что, мука на лице? Ира улыбнулась ей в отражении.
— Что ты имела в виду? — развернулась к ней Лиза, улавливая эту же улыбку в реальности.
— Что я имела в виду? — перевела Ира взгляд на ее лицо и потянулась рукой к белым отметинам, прячущим веснушки.
— Про майку, — приняла Лиза ее ладонь, прикрывая глаза. — Что там видно гораздо больше?
— Плечи, Лиза, — мягче проговорила Ира, вытирая остатки белой пыльцы. — В майке видно твои плечи. У майки нет рукавов, а у футболки есть. Ты в курсе? — усмехнулась она, чувствуя, как под ее пальцами приподнимаются щеки из-за улыбки. — А ты что подумала?
— Я подумала, — открыла глаза Лиза, — что ты надо мной опять издеваешься. Все ждала, когда ты пошутишь про очки и готовку. Я же специально сегодня их не надела, а шуток все что-то нет.
— Действительно, — прошептала Ира, вглядываясь в ее глаза, все еще поглаживая ее щеку, будто мука до сих пор там. Будто Лиза бухнула на себя весь пакет, а не сделала случайно пару мазков. — Ты сегодня готовишь без очков, а я даже не шучу. Теряю квалификацию. Со мной в последнее время что-то происходит. Ты не знаешь, почему? — бросила она быстрый взгляд ниже.
Лиза сжимала майку так сильно, что капли соуса давно бы уже сбежали с ткани, если бы могли. Но они засели там глубоко: яркое въелось в белое, переплетаясь с верхним слоем. Почему-то эта мысль не давала Лизе покоя. Что-то напоминала ей. Что-то давнее, забытое, но явное. И она бы обязательно вспомнила, но сейчас могла думать только про пальцы Иры на своем лице и вслушиваться в ее дыхание. Легкое, но ощутимое. Потому что так близко.
— Лизаа! — раздалось с первого этажа. — Будильник для еды сработал! Мне выключить? Уже готово?
***
У сегодняшнего просмотра фильма свой особенный рецепт. Огромный плоский телевизор показался из-за укрытия-тайника, приглашая всех развалиться на диване прямо перед ним. К этому надо добавить купленные фильмы. Да, именно купленные, не скачанные. Из личной коллекции Мэрлина. Потому что «тут же авторские материалы, а они очень важны!» Пицца — обязательный компонент сего действия. Она поместилась на столике: только что приготовленная, пахнущая и манящая. Жаль, что все еще горячая! Приборы на троих, куча салфеток. Вилки? «Ира, да никто не ест пиццу вилками!» «Все равно пусть лежат. Жалко, что ли? Возьми салфетку и Генри передай». Диван, в который хочется провалиться и больше никогда с него не вставать.
Лиза делит диван поровну, усаживаясь посередине, потому что как иначе? Об этом они даже не договаривались, вышло само собой. То, что пульт оказался у Иры, тоже не обсуждалось. Простые решения, принятые без обсуждения. Словно утвержденные кем-то правила. Потому что кажутся верными и логичными. Понятными без слов. Как и то, например, что свет лучше приглушить. Ведь это же просмотр. Попкорн на сладкое. Нет, для Иры с солью, но все равно на десерт. Такой рецепт у просмотра.
— Я ничего не понял, Лиза, а кто это все? Где принцесса Лея? И Хан? — прошептал Генри.
Ира чуть развернула голову в сторону Генри, но за Лизой его не было видно.
— Давай посмотрим до конца, потом если не поймешь, я все тебе расскажу, ладно? — так же прошептала ему Лиза.
— Ладно, — заерзал Генри, двигаясь дальше в мягкость дивана.
Ира расслабилась и вернулась к просмотру. Она ничего не пропустила? Кажется, нет.
— А пицца остыла уже? Можно мне ее? — опять раздалось шептание. И следом — возня на столе.
Ира нажала на паузу, ловя на себе недоуменный взгляд Лизы.
— Мне тоже положи, пожалуйста, — кивнула она в сторону еды. — Сделаем паузу. Вдруг пропустим что-нибудь, — аккуратно проговорила она.
Лиза не сдержала улыбки, растаскивая куски по тарелкам. Стоило ожидать, наверное. Справа сидела Ира, которая не терпела спойлеров, не обсуждала ничего до завершения и не выносила никаких догадок. Слева сидел Генри.
— Лиза, а хотя бы маэстро Йода будет? — прошептал Генри еще тише, почти утыкаясь Лизе в плечо. Но это не спасает ситуацию, когда ты привыкла ловить шепот студентов с самых дальних рядов.
— Маэстро? Магистр, может? Ты подожди. Увидишь все сам, — пожала Лиза его плечо, и тот стих на время.
На время, пока не кончилась пицца.
— Вот это да! Я вижу, какие тут бластеры, там ничего такого не было. Это новый фильм, да? Там все было не по правде, даже смешно. А тут по-настоящему. Лиза, смотри, какие мечи! Такие бывают? Я видел, там где комиксы продают, но они так же работают? О! Вот и маэстро Йода. Нет, не маэстро! Как там правильно?
Ира нажала паузу еще раз.
— Добавку будет кто-нибудь? — указала Ира на пустой поднос. — Я принесу.
На диване остались двое. На экране застыл кадр с нелепо растянутым лицом.
— Спасибо.
— За что? — обернулась Ира. — Ты же все приготовила.
— Ты знаешь, за что, — улыбнувшись, подошла к ней Лиза.
— Наверное, этого стоило ожидать, — поджала Ира губы.
— А я, на самом деле, этого не ожидала. А теперь даже рада.
— Ты о чем? — нахмурились брови.
— О том, что Генри, наконец, заговорил. Обычно — он такой. Как сейчас. Я рада, что так, — улыбнулась Лиза светло. — Несмотря на все остальное.
— Нам надо было сделать больше пиццы, — усмехнулась Ира, выкладывая последние кусочки.
— Ничего, — пожала Лиза плечами. — До конца еще немного. Потом поделаем еще что-нибудь. Нам же не обязательно смотреть все три части.
А попкорн останется на следующий раз. Не страшно. Да, еще немного.
Но для этого фильма на сегодняшний вечер сложилась иная судьба — остаться недосмотренным. Ире пришлось нажать паузу еще раз, до того, как Лиза успела вытащить из кармана настойчиво вибрирующий телефон.
— Алло! Да, здрасьте. Это Елизавета Андрияненко. А это кто? Кто-кто? — округлились глаза. — Какой менеджер? Мой менеджер? — подскочила она с места, быстро удаляясь из комнаты.
Генри проводил ее встревоженным взглядом, посмотрел на Иру в поисках ответа. Но у Иры был точно такой же непонимающий взгляд.
— Посидишь здесь, Генри? Доедай все, если хочешь.
Лиза металась по кухне по странной кривой траектории.
— Мэрлин, да как так-то? Отправлял? Куда ты отправлял? Да не пользуюсь я больше этой почтой уже сто лет. Я и пароля-то не помню. Конечно, ты не виноват. Ты вообще молодец, что нашел их. Но что делать-то теперь? Блин, а! Да не в городе я, понимаешь, в чем вся херня?
— Лиза, не ругайся, — призвала ее Ира и прикрыла за собой двери.
— Да, Мэрлин, — чуть тише продолжила Лиза, — они прилетели и уже в Бостоне. Ты тоже не знал? Ф-фак! Ладно, сейчас что-нибудь придумаю. Да-да, конечно я тебе перезвоню.
— Фак! — еще раз выругалась Лиза, когда сумбурный разговор окончился.
— Лиза, что случилось? Кто там кого нашел, и почему ты ругаешься? И говори тише, иначе все слышно.
Потому что если ругаются на кухне, то слышно в гостиной, и наоборот. То же самое наверху: ругань доносится из комнаты в комнату, особенно, если уже собралась спать. Но не можешь, потому что за стеной ругаются женщина и мужчина. Оба — родные тебе люди. В такие моменты кажется, что их не связывает ничего.
Лиза не ругалась. Села на стул и попыталась спокойно рассказать. О том, что дама из Амстердама прилетела вместе с переводчицей из самого Амстердама, а, я говорила уже, ну так вот: она собирает затерянные во времени сказки, а для публикации ей нужен иллюстратор.
— А мне нужны деньги, — закончила Лиза. — Очень, понимаешь? А прилетели они сегодня. И завтра уже улетают.
— Ясно, — с грустью произнесла Ира. — Работа — она такая, — попыталась она улыбнуться. — Понимаю.
— Нам придется ехать обратно. Прямо сейчас, чтобы успеть заскочить домой хотя бы…
Нет! Нет-нет-нет, — кусала Ира губы.
— …Потому что переодеться надо, и с Генри что-нибудь придумать. Маме, что ли, позвонить…
— Оставь Генри у меня! — выпалила Ира. — Да, оставь. А завтра приезжай обратно.
Потому что ты не можешь вот так уехать. Потому что это выходные, и в них — ты.
— Ира, ты уверена? Мы же даже…
— У меня оконченный педагогический курс и еще один повышенной квалификации. И я веду пары, да, веду! А там же куча детей.
— Я знаю-знаю, Ира, подожди. Я не про это!
— Не помчишься же ты с ребенком так поздно? — продолжала Ира. — Верно? Лучше завтра, приедешь обратно. Без суеты.
— Да, но…
— И не надо будет искать, с кем его оставлять так поздно! — выложила Ира последний аргумент.
— Ты права. Ты во всем права. И это бы реально спасло ситуацию. Но мы же даже не спросили у Генри.
Генри сидел на диване, на самом краешке, беспрестанно болтая ногой. Свет включен, и из-за этого видно всю темноту улицы, вползающую через окна. Генри болтал ногой, а Лиза присела перед ним рядом, заглядывая ему в глаза. Ситуация такая, парень. Понимаешь? Хочешь остаться здесь? С Ирой. Ты только проснешься, а я уже приеду.
Остаться здесь, с Ирой. Ира услышала только свое имя, потому что стояла в дверях, как Лиза ее и попросила до этого. Сжимала себя за плечи и вслушивалась. Останешься? Генри повернулся и глянул в ее сторону. Улыбнись. Улыбнись ему сейчас же! Вот и хорошо.
***
— Что ты там делаешь? Примерь вот эту! — прикинула Ира выбранную блузку, прицеливая на Лизу. — Лизаа!
— Я пишу. Сейчас.
— Что ты там пишешь?
— Инструкцию на Генри, — вскочила Лиза, принимаясь переодеваться на ходу.
— Лунатизм, — прочитала Ира вдумчиво, приняв листочек, выдранный из блокнота. — Ладно, это я уже знаю. А это что? — расширились ее глаза до невозможного. — Аллергия на арахис? — воскликнула она. — Лиза, а ты не могла мне раньше об этом сказать?
— Зачем? Я же сама его всегда кормлю.
— В смысле, зачем? В школе это первая информация, что заносится в дело.
— Ира, расслабься, ладно? Он же не в школе сейчас. И он сам знает, что ему есть нельзя. А так я всегда сама все проверяю. Это — самое страшное. Больше ему ничего не вредит. Вы точно справитесь?
— Погоди, — притормозила ее Ира, поправляя на ней воротник. — У этой блузки вечно закатывается. Проверь перед встречей. Ты уже подумала, сколько запросить? Проси на треть больше все равно. И ты должна поехать на моей машине.
— Ира! — бросила Лиза, мотаясь по комнате, собирая вещи в рюкзак.
— Не спорь, пожалуйста. Она безопаснее и быстрее. Знаю же, что будешь гнать.
***
Оба у порога, глазами в упор на нее. У обоих растерянные лица. Лиза переводила взгляд с одного на другого. Как они тут без нее? Как это вообще произошло?
— Завтра, ладно? — подмигнула Лиза парню, и тот улыбнулся, ей на облегчение. Да, вот так лучше гораздо.
— Да, завтра, Лиза. Я встану раньше. Я включу телефон!
— Я напишу тебе обязательно, парень.
— Все будет хорошо! Не переживай, — взяла себя Ира в руки. — Мы справимся. Ты тоже, — провожала она Лизу уже на ступенях крыльца.
Машина заведенная, ждет команды. Сегодня у нее другой капитан.
— Спасибо, Ира!
— У тебя все получится!
Легкий поцелуй туда, где сегодня ее отметила мука. Только в машине Лиза догнала, что случилось. Вернуться бы и сделать все, как надо. Но пора ехать.
***
Ира проходилась по списку. Ужин? Готово! Без арахиса. Рыба с овощами. Там же нет арахиса, верно? Нет, она же проверила. Досуг. Мультики скрасили остаток вечера. Надо же, Симпсоны могут быть смешными, хоть и шуточки у них не всегда детские. Молча они сидели на разных концах дивана, смеясь над штуками, иногда совпадая. Но зато выполнено. Подготовка перед сном? Зубы чистил, руки мыл. Да, по своей схеме. Генри отрапортовал из-за двери гостевой, его временной спальни, что готов спать. Значит, выполнено тоже! Окна проверены — заперты, опасные предметы спрятаны. Лечь не позже десяти. Уложились. Галочки напротив каждого пункта. Ира еще раз окинула список взглядом и кивнула самой себе. Просто на отлично. Кто молодец? Она молодец. Теперь можно и поработать. Прямо в рабочем кабинете, на полу под светом лампы разложились курсовые с торчащими цветными язычками-метками.
Ближе к одиннадцати Лиза написала, что уже на месте, встреча только началась. «Выспись, потом приезжай! Не торопись». Смайлик в ответ. Ира улыбнулась, погасив экран сотового и поняла, что ноги затекли. Восприятие притупилось. Лучше встать завтра пораньше и проверить все работы одним махом.
Она увидела свет. В промежутке между дверью и полом, в самом низу пробивалась полосочка света. Это же Генри! Неужели он не спит? Но ему же надо! Ира схватилась за ручку и тут же замерла. Подняла руки вверх, будто ее застукали на месте преступления. Выдохнула. Тихо постучалась.
— Генри?
— Да?
— Ты разве не спишь?
Тишина в несколько секунд.
— Я не могу.
— Можно зайти к тебе?
— Да.
Генри в постели, рядом на подушке — блокнот.
— Почему ты не спишь? — остановилась Ира в дверях.
— Я не знаю, — пожал он коротко плечами.
— Ты переживаешь из-за чего-то? Лиза написала, что уже приехала, и у нее все хорошо.
— Да? — приподнялся он. — А почему она мне не написала?
— Наверное думает, что ты спишь? — мягко улыбнулась Ира, собираясь погасить свет.
— Ира! — остановил он ее. — Я все равно не смогу спать.
Ира сжала зубы, вспоминая про лунатизм и кошмары. Как бы его успокоить?
Кухонный, пустой стол. Лишь одна чашка.
— Что ты будешь? — спросила Ира и тут же цыкнула самой себе. Какао он пьет! Вот что опять отсутствует. — Сделать тебе горячий шоколад? Почти как какао.
— Да, — отозвался Генри, запрыгивая на стул.
В этой кухне много шкафчиков. Многие из них Лиза уже пооткрывала или Ира распахивала их при ней. Но есть одно специальное место. Далеко за коробками. Ира привстала на цыпочки, нащупывая пальцами то, что искала.
— Генри, у меня есть кое-что особенное. Смотри, — протянула она ему секрет.
— Это же Лиза! — воскликнул он. — Где ты взяла его? Я же везде его ищу! — не выпускал он плитку из рук.
— Купила давным-давно, когда он еще везде продавался.
Генри не переставал улыбаться, вглядываясь в обертку. В каком-то странном капюшоне, но это Лиза. Это точно она! Надо же. Это правда.
— Шоколад темный, — прочитал он.
— Да. Темный.
Темный как сама Темная Андрияненко.
— Еще был горький…
Как ваша жизнь.
— …но я его давно съела.
— А другой, третий, ты не видела?
— Молочный? Такой я не ем. Он слишком сладкий для меня.
— М. Ладно. Жалко.
— И мне.
— Так получается, это, может быть, самая последняя шоколадка с Лизой? — нахмурился Генри, сжимая плитку еще сильнее.
— Может быть и так, — предположила Ира, заливая в кастрюльку молоко. — Давай, мы ее растопим. Вместо какао.
— А мы не оставим Лизе кусочек?
— Я думаю, Генри, она вряд ли обрадуется.
— Но почему? — недоуменно возмутился он.
Ира призадумалась, прежде чем ответить.
— Потому что она не любит времена, когда эти шоколадки появились. Не хочет про это вспоминать. Для нее это неприятно. Понимаешь? — искала она понимания в его взгляде.
— И что, мы съедим последнюю шоколадку и ничего ей про это не скажем?
— Мы же не хотим ее расстраивать, верно?
— Ну ладно, — протянул Генри плитку Ире. — А обертку хотя бы можно оставить?
— Можно, — отодвинула она бумагу в сторону, доставая самое ценное. Ровные плиточки темного шоколада. Пальцы надавили на края.
Генри оторвался от разглаживаемой им обертки и перевел взгляд на одинокую кружку.
— Ира, а ты разве не будешь пить? Давай поделим Лизу пополам?
Ира застыла и перевела на него взгляд.
— Давай.
Хрустнула плитка. Ровно пополам. Для Генри шоколад смешивался с молоком, плавился на медленном огне, тая постепенно. Щепотка корицы, совсем чуть-чуть ванили. Для себя Ира поставила чайник, чтобы залить кофе. Ночью не хотелось шуметь машинкой. Достала кружку для себя, тоже из специального места: ту самую, любимую с детства, в которой папа привозил ей кофе, встречая с автобуса. Для Иры шоколад достался чистым, не разбавленным. Шоколад «Темная Андрияненко». Вприкуску с кофе. Она всегда думала, что эта плитка останется на особенный случай. Так получилось, что тот самый особенный случай настал именно сегодня, прямо сейчас.
На кухне сидели два человека, но думали об одном.
— Ира? — произнес Генри на полу пустой чашке.
— Да.
— Мне страшно из-за Лизы.
— А чего ты боишься? — уперлась она головой в подставленную ладонь, вглядываясь в сонного мальчишку.
— Я не отдал ей ловец снов, — принялся он накручивать пальцем волосы на самой макушке.
— Ловец снов?
— Да. Ловец снов всегда со мной в понедельник и во все дни до пятницы. Но потом он у нас вместе. А если Лиза не со мной в выходные, то я отдаю ей ловец. Чтобы по-честному. Мы же делали вместе. А сегодня я забыл ей отдать.
— Так ты из-за этого переживал? — сообразила она.
Он кивнул в ответ.
— Как она будет спать без него? Она же сегодня одна, — произнес он так, что и Ира заволновалась.
— Ну, послушай, — призывала она на помощь логику, — ты ведь тоже, получается, иногда спишь без него. И Лиза спит без него пять из семи дней. Верно?
— Ну да.
— А это очень много. Но ведь все было хорошо? Без инцидентов?
— Да.
— Значит и сегодня с Лизой все будет в порядке, — победно заключила она.
— Но мы же договорились с ней!
Вот, значит, в чем дело. Вот, что его грызет.
— Давай поступим так: мы сфотографируем его и отправим ей. И ты напишешь, что забыл, но вспомнил. И сделал все, что смог. Идет?
***
— Каждая бусинка и каждая сеточка ловит кошмары, — разъяснял Генри, пока Ира разглядывала то, что, кажется, уже видела у Лизы в квартире. — Чем больше, тем лучше. Он же хороший?
— Да. Очень качественный. Сразу видно, — прищуривалась она, прицеливаясь камерой телефона, чтобы влезло все. — Готово! Отправляем. А ты ложись скорее в постель.
Потому что время уже давным давно за десять и даже за одиннадцать. А про это у Иры и Лизы своя договоренность.
— Ира?
— Да, Генри, — так и не погасила Ира свет.
— А у тебя нет других книг?
— А что ты читаешь? У тебя там, кажется, что-то лежало рядом с рюкзаком, — подошла она ближе.
— Эту книгу я знаю уже почти наизусть.
— Можно мне взглянуть? — потянулась Ира к большой книге с потрепанной обложкой. — Не тяжелая для тебя? — раскрыла она форзац, отметив давний год выпуска. «Все-все-все про животный мир». И где он ее взял? Он тогда еще, наверное, и не родился.
— Нет. Главное — влезает в рюкзак.
— А почему тут загнуты уголки? — приподнялась бровь.
— Это чтобы знать, что я уже рассказал Лизе.
— Похожих книг у меня нет, к сожалению. А там у тебя что? — указала она кивком на подушку.
Генри молча протянул ей блокнот. «Жизнь прекрасна» с обложки. Зарисовки внутри. Комиксы в три картинки. Сразу ясно, чей. Везде один и тот же персонаж. Бобер какой-то. Точат волосы на макушке, мордочка в крапинку. Тоже ясно, кто.
— Это Лиза мне рисует.
— Уже вижу, — улыбнулась она.
— Но тут я тоже все знаю наизусть, — поворочался он в постели.
— Хочешь новую историю?
Может, хоть это его усыпит. Что она, не придумает пару абзацев?
— Очень.
— Ну ладно, — начала Ира. — История про бобренка и его… Что такое? — заметила она, как Генри поморщил нос.
— Ну, его не так вообще-то зовут. Это мистер Бобер. Он не бобренок. Там же написано, видишь? — приподнялся он.
— Хорошо, — начала Ира заново. — Но ты ложись только. Итак, в одном славном городе Форествиле…
— Форествиль! — улыбнулся Генри. — Мне нравится!
— Ну так слушай. Только закрывай глаза. В одном славном городе Форествиле жил да был мистер Бобер и его верные друзья…
***
Сонный дом недовольно поворчал под скрип открывающейся гаражной двери и снова затих. Укрыл под своей крышей трех человек, уместил их в укромных комнатках. Так тихо, как может быть только рано-рано утром, когда еще никто не встал, когда не шумит кофе-машинка, и не звенят чашки. Когда одеяло не желает выпускать из объятий, а подушка обещает рай в следующем сне. В одной из комнат перешептывались двое.
— Блин, они такие классные, Ира! Столько всего интересного рассказывают. Тебе бы точно понравились. Мы с ними еще до двух в аэропорту просидели. Просто болтали, уже так, не по проекту.
— Ты спала вообще?
— Я сначала хотела. Пару часов хотя бы, думала. Но поняла, что не усну. Так что поехала сразу к вам. Слушай, а почему мы шепчемся?
— Потому что Генри еще спит. Я сказала ему, что ты приедешь к десяти.
— А почему я должна была приехать к десяти?
— Потому что надо спать ночью, особенно перед тем, как сесть за руль, — громче шепот. — Ляг, поспи немного. Ну что ты улыбаешься, Лиза?
— У тебя забавный халат.
— Нормальный у меня халат, — потрясла Ира головой.
— Просто ты такая домашняя в нем. Давно не видела тебя в халате, — улыбнулась Лиза мягко.
— Ты будешь спать?
— Давай лучше еще пошепчемся?
— Мне надо проверить работы до конца. Я уже третий раз их откладываю. Так нельзя! Господи, какая ты сонная. Раздевайся и ложись. Тут как раз расправлено, — указала Ира на свою постель. — А я пока поработаю.
Шепот прервался на паузу. На стул легла блузка с непослушным воротничком, джинсы остались на полу скомканным овалом. Лиза вышла из него, перешагнув, и потянулась за футболкой, аккуратно сложенной на стуле.
— Ты тоже теперь забавная, — тихонько посмеялась Ира, наблюдая, как Лиза оттягивает подол футболки, чтобы прикрыть нижнее белье.
— Твоя футболка, между прочим.
— На тебе же надета!
— Ты вечно такая, — улыбнулась Лиза, поддевая ногой джинсы с пола.
— Какая «такая»? — приподняла Ира бровь.
— Ну, такая. Ты, — улыбнулась ей Лиза, забираясь в постель, прямо туда, где совсем недавно лежала Ира. В теплое местечко. — Боже, твоя кровать — просто сказка, — качнулась Лиза пару раз, проверяя мягкость. — И как ты только смеешь вылазить из нее в шесть утра в воскресенье? Я не понимаю просто… — сонно бормотала она, утыкаясь носом в подушку, пряча под нее ладони. — Так вкусно пахнет. Что это?
— Молочко. Кокосовое молочко для тела, — закусила Ира губу, рассматривая, как Лиза вытягивается, перед тем, как свернуться калачиком и погрузиться в сладкую дрему.
— Ты точно не будешь спать? — глянула на нее Лиза полуприкрытыми глазами.
— Я не могу.
***
«Основываясь на вышеуказанном и исходя из фактов, перечисленных в третьей части, могу предположить, что…» Ира перечитывала это предложение уже… она не помнила, который раз. А вот это? Вот это вот что? Где вывод вообще? И почему они не совпадают с целью? А тут так вообще, вода сплошная.
Во всем доме до сих пор тихо, только слышно, как бежит ручка по бумаге: «Цели —? И где выводы? Сопоставить!» Из общей стопки в стопку проверенных. Самая маленькая из них — «проверенно, без замечаний». И там всего четыре работы по текущим результатам. Не надо было ей брать столько курсовиков в этом году. Этот поток что-то совсем слабенький.
А Лиза спит в твоей постели. Прямо на твоей подушке.
«Основываясь на вышеуказанном…нижеперечисленное… рядом положенное» — посыпались слова, и Ира дернулась, выскакивая из дремы. Может, кофе поставить? В кружке заварить, чтобы не шуметь.
Да, к черту!
Ира знала из собственного опыта, как открывать двери, чтобы ручка не скрипела. Годами отработанная техника. Но сейчас она делала это по другой причине. За этой дверью спит Лиза. Ира развязала поясок, осталась так перед шкафом, в раздумьях легонько постукивая по полу носочком ноги. Достала самую легкую пижаму, нырнула в нее. Лиза спала лицом к стене, собравшись калачиком у края. Зачем передвинулась? Оставила Ире ее место: ровно половину. Подушка посредине, тоже пополам.
Светлые волосы бежали ровными прядями по черной футболке. Медленно приподнималось тело на вдохе сна. Ира занесла руку, но тронула только пальцами, совсем легко. Лиза спала, и ничего плохого ей не снилось. Если Ира так и будет на нее пялиться, то не уснет. А ведь она за этим сюда пришла. Лучше отвернуться и закрыть глаза. Посчитать до ста.
Раз. Два. Три. Сейчас дыхание ляжет ровнее. Четыре. Надо глубже дышать, и все получится. Пять. Но не так глубоко, иначе будет шумно. Шесть…
Ворочание за спиной.
— Я знала, что ты придешь, — прошептала Лиза, двигаясь ближе.
— Решила проконтролировать, как ты спишь, — зажмурилась Ира, чувствуя дыхание Лизы на своей спине. — И кажется, не зря.
— Ты теперь будешь контролировать мой сон? Ты поэтому прислала мне фото?
— Какое фото? А! Ловца снов?
— Так мило, — прошептала Лиза, улыбаясь.
— Просто он не мог уснуть. Надо было что-то сделать.
— Спасибо, что посидела с ним. Я знаю, он вчера переживал.
— Пустяки! Я же говорила, что справлюсь.
— Конечно, ты справилась бы, — легко тронула Лиза ее плечо. — А под «мило» я имела в виду другое. Ты прислала фото и в скайп, и на почту.
— Ну да, — пожала Ира плечом. Что в этом такого?
— Потому что мой сотовый принимает только текст, — продолжала Лиза проговаривать очевидные вещи.
— И что? — удивилась Ира.
— А то, что ванильная неженка у нас ты, Ира, — посмеялась Лиза легко, и ее смешинки вскарабкались Ире по шее к самому затылку.
— Да какая же я ванильная? — с трудом проговорила Ира.
— И то верно, — медленно вдохнула Лиза. — Кокосовая. Кокосовая неженка.
— Спи, Лиза. Спи.
В комнате тихо. Во всем городе пока еще тишина. Дворники уже закончили, работники еще не начали. Ничего не открылось. По парку бегал одинокий бегун, мимо уток, лениво скользящих по озеру, да уже убежал домой. Город сонный и ленивый, неторопливый. В доме по адресу Миффлин-стрит, сто восемь, на втором этаже в спальне тоже очень тихо. Не слышно даже ровного, глубокого, сонного дыхания. Потому что никто не спит в этой комнате.
Девяносто три. Девяносто четыре и пять.
Ира развернулась, взглядом встречаясь с сонными глазами-хамелеонами, и улыбнулась Лизе. А Лиза — ей. Рука вынырнула из-под подушки, и Ира, не задумываясь, поместила пальцы в ее открытую ладонь.
— Как твой палец? Я вчера даже не посмотрела, — осторожно обхватила Лиза ее руку, выискивая ранку. На указательном правой руки затягивалась широкая царапина.
— Все хорошо. Все теперь хорошо.
Пальцы перебирали пальцы, ласкались подушечки друг о друга. Лиза хочет спать, но не хочет засыпать. Можно только закрыть глаза, но сжать руку, чтобы получить это же легкое пожатие в ответ. Чтобы не уснуть.
— Ты знаешь, Ира, сегодня… вчера?.. когда я провожала даму из Амстердама и ее переводчицу, я смотрела на аэропорт. В котором я однажды посадила тебя на самолет. В который я однажды прилетела сама, но не смогла попасть в тот же город. И это было так странно, знаешь. Так бывает у тебя? Ты в том же месте, но совсем в другом.
— Бывает. Я знаю, так бывает.
Когда лежишь в комнате дома, который хотела сжечь дотла. Но теперь удивляешься своим прошлым желаниям. Ведь это совсем не то место, которым оно было до этого.
— Такое бывает еще с книгами, — продолжила Ира, прогоняя мысли о прошлом дальше: туда, где им и положено быть. — Через пять лет перечитываешь что-нибудь и думаешь: надо же! Я совсем не так помню эту книгу.
— Когда только, — усмехнулась Лиза, открывая глаза, — когда ты только успеваешь еще и перечитывать?
Ира легко улыбнулась, пожимая плечом. Но вместо ответа молча смотрела, вглядывалась, пытаясь угадать цвет радужки. Палец Лизы соскользнул вглубь, по ее ладошке, успокаиваясь там, и Ира приоткрыла губы от этой внезапной ласки.
— Что такое? Ты хочешь что-то сказать? — глянула Лиза на ее рот.
Я хочу сказать, что уже давно прогоняю из своей головы навязчивые кадры. В которых ты сжимаешь мою руку сильнее и тянешь к своему лицу. Чтобы открыть рот и обхватить мой палец губами. Тот, что все еще пульсирует от ссадины. В этих кадрах я прикасаюсь пальцем к твоему мягкому горячему языку, и это сводит меня с ума. Но ты такая сонная. И в доме так тихо. Лиза!
— Я хочу сказать, — откашлялась Ира, — что под черную женскую футболку с рукавами и глубоким вырезом у тебя темнющие серые глаза, Лиза. Спи, пожалуйста. Иначе ты опять не выспишься. И я никуда тебя не отпущу.
— Договорились.
***
Елизавета Андрияненко устанавливала таймер на макароны, параллельно заглядывая под крышку, помешивая тушащееся мясо. Дом уже давно проснулся, расшевелился, зашумел. В гостиной шуршали бумаги на журнальном столике. В одном углу Генри перелистывал распечатанные листочки с заданиями. Математика. Перелистывал задания, но поглядывал на комиксы. Лиза привезла ему целых три сегодня, и один он уже почитал. Но остальные пока что читать нельзя. Математика. В другом углу Ира перелистывала курсовые работы, держа ручку наготове, полностью погрузившись в текст. Закончит она их или нет уже наконец? Генри еще раз глянул на комиксы, потом на Иру.
— Что такое, Генри? Есть вопросы?
— Нет, — отвел Генри взгляд. — Просто сложно.
— Сложно сосредоточиться? — улыбнулась Ира.
— Ну, наверное.
— Ты просто подумай, как здорово будет потом, когда ты все решишь. Попробуй, — кивнула она в сторону его тетради.
Генри решил попробовать. Выбора как бы было не то, чтобы очень много. Он только приступил к следующему примеру, но тут резко дернулся: Лиза крикнула из кухни, да так громко, как никогда раньше.
— Ира!
Ира, даже не шелохнувшись, окинула взглядом столик и усмехнулась, покачивая головой.
— Генри, если тебе не сложно, отнеси Лизе, пожалуйста, — указала она пальцем на очки.
Нет, Генри совсем не сложно. Это же для Лизы. Он вернулся почти тут же.
— Что она там делает? — спросила Ира, не отрываясь от работы.
— Варит макароны, — охотно ответил он.
— Ты можешь еще кое-что сделать? — приподняла Ира голову, усмехаясь.
— Да где тут у нее?.. Где этот дуршлаг? — раскрывала Лиза полочки по очереди, хлопая дверцами. — Вечно его не найти, чтоб его… Ага! — победно воскликнула она, вытаскивая беглеца на белый свет. Скорее! Лежать в кипятке, это ведь почти вариться. Только тут краем глаза она заметила Генри.
— Что ты делаешь, парень? — улыбнулась она, не отвлекаясь от процесса.
— Ничего, — посмеялся он, следуя за ней шаг в шаг, удерживая перед собой телефон.
— Ты что, снимаешь меня? — повернулась она к нему, улыбаясь. Макароны вместе с водой повалились в дуршлаг. Очки запотели. — Это же не твой телефон, — единственное, что она успела заметить.
Генри засмеялся, и Лиза вместе с ним.
— Ты что, для Иры снимаешь? Ну-ка, дай-ка я кое-что покажу, — стащила Лиза очки. — Крепко держишь? Это надо хорошо заснять.
Макароны смешивались с мясом, живо шикая друг на друга. Сверху запрыгнула крышка, звонко звякнув. В кухне громче всего. В гостиной никто не шуршит бумагами. Ира просматривала видео, прижимая рот ладонью, подглядывала за Лизой. Вот тут вот забавно, когда Лиза старается не ругаться. С очками конечно тоже смешно, про это надо не забыть пошутить. Но самое милое: как она волнуется из-за макарон, торопится. А высунутый язык в конце! С выпученными глазами. Ира перематывала этот кусочек, уже открыто смеясь. Ира подглядывала за Лизой. А Генри подглядывал за ней.
— Ты смеешься над Лизой?
Ира резко изменилась в лице, переведя взгляд на Генри.
— Нет-нет, ты что? Я же не в плохом смысле, Генри… Я же просто…
Как ему объяснить? Это же Лиза! Лиза, которая вечно теряет свои очки, которая поддевает разбросанную по полу одежду ногой и ловит ее на лету. А потом складывает на мольберт. Но когда приступает к рисованию, снова все скидывает. Лиза с чернильными отметинами на губах и задумчивым взглядом, когда ее мотает по идеям. У которой неизвестно сколько блокнотов, набросков и зарисовок, раскиданных по ним карандашами, которых тоже не понять сколько и откуда. Которая плюет на время, да и на пространство тоже. Ведет все предметы в одной тетрадке, там же рисует. Это же Лиза, которая не расчерчивает полей, а если и расчерчивает, то никогда их не соблюдает. Но когда дело доходит до готовки, она так сосредоточена, что нельзя не умиляться, глядя на нее. Вот!
— Я же просто умиляюсь.
— Но ты смеешься, — смотрел Генри на нее в упор.
— Я по-доброму смеюсь. Не по-злому, — мягче ответила Ира, улыбнувшись, но улыбки в ответ не получила.
— Просто когда Лиза готовит, она очень милая. Тебе же нравится, как Лиза готовит? Что она сейчас там делает?
— Макароны. Макароны с мясом, — ответил он, не отводя взгляда. — И с главным секретом.
— Побольше сыра?
— Ты тоже знаешь?
— Мы с Лизой очень давно знакомы, Генри. Я знаю Лизу очень хорошо.
***
— Это тебе так кажется. Ничего такого там не было написано! Бита? Или есть еще что-то? — торопила Ира Лизу, протягивая руку к картам.
— Сейчас, погоди, не скидывай. Вот. Еще восьмерка!
— Откуда они там только у тебя? Почему сразу не положила?
— Да я не заметила. Так вот, мне ничего не кажется! Ничего вокруг героя не изменилось. С чего он начал? Чем закончил? Один фиг! — скинула Лиза карты в биту. — Все эти его страдания извечные — непонятно, для чего.
— Так как раз для этого! Чтобы понять, что все вокруг поддается изменению. Что все не напрасно. А где валет крести? Он же еще не вышел.
— Ты там опять карты считаешь, Ира? Хватит уже! Играй честно.
— Я тебе уже говорила про «честно» и «нечестно»? Кажется, да. Возвращаясь к нашему страдальцу: книга заканчивается как раз тогда, когда он осознает главную мысль, которую и передает читателю.
— И какую же? Что нет никакого смысла? Что все таким же и осталось? Бессмысленным!
— Смысл в том, чтобы придумать его самим и жить по этому порядку. И передать эту мысль дальше, как эстафетную палочку! — кидала Ира карты одну за другой.
— Да хватит меня валить уже! — отбивалась Лиза. — Бита?
— Бита, — угомонилась Ира.
Обе добирали карты. Короткая передышка.
— Ира, наш страдалец изменился сам. Его сначала в одну сторону переклинило, потом в другую. Но вокруг все осталось таким же — пустым и ничтожным, — ровно проговорила Лиза, выкидывая карты по одной.
— Я же тебе говорю: тебе так кажется.
— Может, тебе так кажется? — придержала Лиза карту, переводя внимание на себя. — Может, тебе хочется верить, что кто-то кого-то может менять? Но на самом деле, изменился только он сам. И больше ничего.
Легла очередная карта.
— О! По-крупному решила, — приподняла Ира брови. — Думаешь, я короля твоего не побью?
— Давай-давай, выкладывай свои козыри! Знаю ведь, что давно уже набрала их, — бросила Лиза взгляд на веер карт в руках Иры.
— Куда ты там смотришь? — нахмурилась Ира, замечая усмешку Лизы. — В карты мои заглядываешь?
— Да чего мне заглядывать? Я и так знаю, что ты всегда собираешь козыри в одном углу. По-порядку, — улыбнулась Лиза шире.
— Ничего такого я не делаю, — меняла Ира карты налету. — Бита?
— Бита. Пока что.
— Но вот ты скажи мне: эта книга, эта мысль, она положила в твою голову хоть какую-то идею? Поменяла ли она тебя? — прищурилась Ира.
— Хороший вопрос, — качнула Лиза головой, одновременно соображая, чем ей лучше отбиться. — И я отвечу так: в чем-то я соглашалась с ним, уже думала эти мысли. Идея в конце тоже ничего, — махала она рукой. — Но даже если бы я как-то резко в чем-то изменилась, это было бы все равно мое решение, понимаешь? Нельзя забраться в голову к человеку, перешевелить там у него все и сказать: готово! — жестикулировала она все чаще. — Невозможно поменять людей. Измениться могу только я сама, по собственной воле. Нельзя изменить другого человека, Ира!
— Можно! — резко выкинула Ира и медленно отодвинулась, выдыхая.
— Ты будешь еще что-нибудь выкладывать? Или нет? — осторожно спросила Лиза.
— Буду, — тише ответила Ира.
— Пиковая десятка? — усмехнулась Лиза удивленно. — Это же козырь!
— Я знаю точно, что валет у тебя. И больше ничего из крупного. Пиковая дама тоже. Карт в колоде не так много. Так что давай, бейся.
Лиза посмеялась, но биться не стала.
— Заберешь? — резко подскочили брови. — Тебе же есть чем биться!
— Почему нет? — пожала Лиза плечами. — Раз у меня ничего крупного нет. Давай, Ира, ходи. Интересно, что там тебе сейчас достанется из колоды. Там же немного карт осталось, — улыбнулась Лиза опять.
Тишина на несколько ходов. Только карты шлепают по картам.
— Вот вечно ты так, — мотнула Лиза головой.
— Что «вечно»? — не отрывала Ира взгляда от карт.
— Вот это твоя штука — с границами.
— В смысле? — подняла на нее Ира глаза.
— Ты постоянно… как бы это сказать… проверяешь всех, что ли. Спрашиваешь, но сама не отвечаешь. Сокращаешь расстояние, чтобы проверить, насколько можно. И это не только физически, — подняла Лиза взгляд к потолку, прикладывая пальцы к губам. — Но вот даже в словах, знаешь. Ты подкалываешь вечно или пытаешься переубедить. Границы, — посмотрела она прямо на Иру. — Чужие пытаешься нарушить. А когда речь заходит про твои, так ты сразу прячешься. Убегаешь.
Ира замерла, собирая веер карт в одну тоненькую стопку.
— Я… так делаю? — отпрянула она, недоуменно воззрившись на Лизу, но тут же ответила за нее. — Да… Я так делаю. Это плохо? — тут же добавила она.
— Да нет же, — рассмеялась Лиза, выкидывая карту в ответ. — Просто ты такая. Да, такая. Есть что еще?
— Есть, — в задумчивости проговорила Ира.
Бубновая дама. Сверху легла пиковая.
— У тебя же есть другие карты, — вышла Ира из задумчивого оцепенения.
— У тебя тоже, — ответила Лиза. — Я захотела положить эту.
Карты остались на диване. Прямо между ними.
— Лиза, — тише проговорила Ира. — Ты же знаешь, что можешь нарушать мои границы? Ты можешь, — покивала она в довесок. — Я тебе разрешаю. Я всегда разрешаю. Ты же понимаешь это?
— Я понимаю, — мельком облизнула Лиза губы и бросила взгляд на карты. — У тебя будет еще?
— Нет. Я думала, ты положишь другую карту. А ты так не сходила, поэтому бита, — вернулась Ира к своим картам, приподнимая брови.
— Признай, Ира.
— Ну что?
— Признай, что кладешь у себя карты слева направо по убыванию, — посмеивалась Лиза.
— Зачем? И почему ты не ходишь?
— Нарушаю твои границы прямо сейчас. Ну, признай! — не переставала Лиза улыбаться.
— Я вообще-то не это конкретно имела в виду под границами, — усмехнулась Ира, покачивая головой.
— А что тогда?
— Вот это, — придвинулась Ира ближе, перегибаясь через карты, через биту и пиковый туз под пустеющей колодой. — Вот это, — ткнула она Лизу пальцем над висящим колечком, в ямочку под шеей, в мягкую нежную кожу и медленно вернулась на место.
— Вот это? — потянулась к ней Лиза, повторив жест. Палец уперся в ключицу и проехался дальше, потому что Ира двинулась навстречу. Лиза замерла на секунду, отсела на свое место, не отрывая от Иры взгляда.
— И можно не одним пальцем, — проговорила Ира низким голосом, не без удовольствия наблюдая, как раскрывается рот Лизы. Утренние кадры вновь возникли в ее голове. — Так, на будущее, — приподняла она брови.
— То есть, так тоже можно? — вернула себе обладание Лиза и протянула к Ире ногу, касаясь носочком ее бедра.
Ира рассмеялась, обхватив ее ступню, забираясь рукой дальше под джинсы.
— Да, так тоже можно. Все можно. Я же сказала, — легонько поглаживала она щиколотку Лизы, улыбаясь.
Хлопнула входная дверь. Приближающийся топот, короткие шажки. Генри, с книгой подмышкой, вскочил в гостиную, подбегая к дивану со стороны Лизы, уставившись на карты.
— Лиза, а что вы делаете?
— Играем, — поправила Лиза очки. И еще раз. — Только я не помню, кто ходит? — обратилась она к Ире и тут же опустила взгляд.
— Я тоже не помню, — бросила Ира свою стопку на диван. — Ничего. Потом доиграем, — смешались карты.
— А у тебя как дела, парень? Что ты там делал во дворе так долго? — обхватила Лиза колени, подбирая ноги ближе к себе.
— Ну, там дерево, — присел Генри на освобожденное для него место. — Я тебе говорил, помнишь? Ира разрешила, что я могу делать с ним, что хочу…