Невеста с последствиями

Глава 39.

И с одной стороны это было немного обидно и болезненно для остатков моей гордости, но о какой гордости вообще может идти речь?
А с другой стороны мне было просто приятно. До слёз. До тех самых, которые вновь навернулись на и так уже болящие глаза.
— Снова будешь заливать его слезами или дашь уже псу нормально высохнуть? — Заворчал Тэхен, когда я более-менее смогла прийти в чувство.
Громко некультурно шмыгнув носом, я с некоторым удивлением поняла, что сам раэр уже какое-то время сидит на полу напротив меня, уткнувшись затылком в стену и устроив локоть на согнутом колене, а вторую ногу вытянув так, что, если бы я тоже вытянула свои, то мы обязательно прикоснулись бы друг к другу.
И в палате, в которой точно было холодно все эти дни, так приятно тепло и пахнет чем-то хвойным.
И свет — не «живой» от свечей, а тёплый, приглушённый, стабильный, какой бывает от магических световых лент.
А ещё на полу сидеть не твёрдо и холодно, а мягко и приятно, потому что там, под нами с моим новым другом, пушистый узорчатый плед.
Я снова громко шмыгнула носом.
Мне хотелось спросить о так многом, хотелось узнать, что произошло и где он пропадал столько времени, и почему не приходил, и почему…
— Как прошёл твой день? — Спросила вместо всего этого, задвигая все остальные вопросы куда подальше.
Тэхен вздохнул, словно вспомнил о чём-то не самом приятном, но уже прошедшем, помолчал какое-то время, раздумывая, рассказывать или нет, а потом негромко заговорил.
Рассказал о том, что последний месяц у него паршивый, мягко говоря.
О том, что в последние две недели даже поспать толком не получается, потому что нет времени — всё отнимает работа.
О том, что Лиса с Чоном закончили с обязательными традициями и теперь могут пожениться, чему оказались совсем не рады некоторые из многочисленных врагов правителя, и теперь Тэхену приходилось оперативно разбираться со всем этим.
О том, как он просто чуть не сдох, увидев меня, без сознания и со стрелой в груди.
К этой опасной напряжённой теме мы подошли почти час спустя.
Я опиралась спиной о бортик кровати, Тэхен по-прежнему сидел, привалившись спиной к стене, только теперь наши ноги были вытянуты, а ступни без обуви прикасались друг к другу при малейшем наклоне, чем мы и развлекались за тихими разговорами.
Мой одинокий пёс к этому моменту успел обсохнуть и успокоиться, и теперь лежал рядом с закрытыми глазами, устроив тяжёлую голову и правую переднюю лапу на моих коленях.
— Я должна была это сделать, — я не оправдывалась, я говорила то, во что действительно верила — и тогда, и сейчас. — Лиса моя работа, она смысл моей жизни. Нет, не так: смысл моего существования в том, чтобы отдать за неё жизнь.
Тэхен не злился и даже не осуждал, он просто чуть качнул головой, говоря, что понимает меня, и с усталостью в спокойном голосе сказал:
— Ты отдала за неё жизнь.
Медленно его слова в моей голове переменились в иную фразу с тем же смыслом: «Ты умерла за неё».
По сути, долг выполнен… и это жутко настолько, что у меня дёрнулись ноги, вынуждая бездомного бродягу приоткрыть один глаз и взглянуть на меня.
Я тут же протянула руку и погладила его по грубой шёрстке на голове между ушей, извиняясь.
— Учти, я согласен оставить его у себя лишь до тех пор, пока ты не встанешь на ноги и не заберёшь его себе. — Очень серьёзно, вообще без шуток предупредил Тэхен.
Я заберу. Брошенкам нужно держаться вместе.
— У него есть имя? — Прошептала я, продолжая поглаживать собаку по голове.
Я была благодарна Тэхену за то, что сменил тему нашего разговора. Мне не хотелось говорить о грустном, не хотелось говорить о том, что… что я…
Я же не могла умереть, правда?
Отравленная, пропитанная магией стрела, которая и без всего этого «весёлого» набора вполне себе могла убить, пробив грудь, но… я не могла умереть.
Это неправильно. Странно. Так не должно быть.
Если я умерла, то сейчас меня не должно быть здесь.
Может быть, я действительно умерла? А всё это — лучшая жизнь. Следующая ступенька на этой длинной лестнице к чему-то большому и светлому.
Всё же не заканчивается смертью?
Всё просто не может оборваться в один миг.
— Я думаю, он нуждается в новом, — рассудил раэр Тэхен.
Мой неожиданный друг, словно поняв, что мы говорим о нём, пошевелился и взглянул на меня уже двумя открытыми глазами, как будто… ожидая чего-то.
— И как же мы тебя назовём, бродяга? — Грустно спросила я у него.
Замерла, медленно осознавая.
Прокрутила свою последнюю фразу в голове ещё раз, и ещё раз.
И поняла, что, кажется…
— Бродяга, да? — Слабая улыбка и прикосновение подушечкой указательного пальца к мокрому неровному носу.
— Пф! — Выразил всё своё презрительное отношение пёс и вернулся к прерванному занятию.
— Бродяга, — повторил, пробуя имя на вкус, Тэхен.
— Тебе тоже не нравится? — Догадалась я по его скривленному лицу.
Ким тут же постарался сделать вид, что глубоко задумчив, даже покивал, а в итоге сдался и признался:
— Не очень. Но это теперь твоя головная боль, так что не мне ей имена выбирать.
— Никакая это не головная боль, — но я не обиделась, мой Бродяга тоже ничуть.
В конце концов, он здесь только благодаря Тэхену.
Как и я.
Не думаю, что у нас есть право обижаться на него. Зато у него совершенно точно есть дозволение едко шутить, чем он и занимался последующие полчаса за бессмысленными разговорами, пока к нам почти с боем не пробился тот самый суровый высокий худой лекарь.
Ох, ну и орал же он…
И на меня, которая нарушила все запреты и «безголово» вылезла из постели.
На Бродягу, которому тут вообще никак нельзя быть.
На Тэхена, всё это безобразие устроившего.
Но раэр Ким не обиделся и не разозлился, хоть какая-то часть меня напряглась в ожидании именно этого.
Главнокомандующий просто рывком поднялся и смиренно сказал:
— Он прав.
Не знаю, кто из нас троих — я, Бродяга или лекарь — удивился больше.
Тэхен сделал один разделяющий нас шаг, наклонился, обнял меня и осторожно пересадил с пола на кровать, затем заставил лечь и даже заботливо одеялом укрыл, велев напоследок:
— Будь хорошей девочкой.
И направился к двери, бросив через плечо уже не мне:
— Бродяга.
Мой умненький пёсик в последний раз ткнулся носом в мою лежащую поверх одеяла ладонь и смиренно утопал за своим спасителем, всё это время исправно следящий за моим самочувствием мужчина подарил мне укоризненный взгляд и тоже ушёл, закрывая за всеми тремя дверь и оставляя меня в темноте, потому что пульсары Тэхена тоже погасли.
Я осталась одна. И у меня совершенно точно не было никаких сил стереть с лица эту широкую счастливую улыбку.