Lie to me / Обмани меня

XXI

Настоящие дни

Он впервые видит, как она спит. Рядом, тихо посапывая, веки слабо содрогаются от бегающих под ними глазных яблок.

Пальцами грубыми он водит по ее щеке и виску, убирая прилипшие пряди волос с лица. Кожа нежная, бледная, тонкая.

Она беззащитна, безоружна, безмолвна. Она его. Наконец-то его.

Мысль эта не дает ему уснуть, как и множество других.

И темные волосы, раскиданные по подушке, ему безбожно напоминают Эллисон: такую же хрупкую, с еле заметной ямочкой на подбородке.

Она была удивительной. Она была игривой и веселой, смышленой и красивой, иногда инфантильной и доверчивой, грубой и злой. Она была активной, вечно будто незрелой, легко отходчивой, изредка до жути дотошной. Она была.

Три года назад она была. А сейчас её нет. И будто никогда не существовало.

Младшая сестра, баловница семейства, любимая дочурка — теперь покоится в земле. На панихиду никто не пришел. Похороны проходили в закрытом гробу.

Но он её видел. Набрался смелости, чтобы прийти на опознание. И узнал.

Узнал свою маленькую сестренку, чернобровую и черноволосую, курносую и со слабой россыпью веснушек на щеках в бледной, посиневшей девушке с раскроенным горлом и огромным разрезом поперек тоненькой шеи.

Он смотрел на неё глазами стеклянными, в которых бился ужас и страх, отчаяние и вина, неимоверная боль утраты. Смотрел на её лицо со впалыми щеками и огромными закрытыми глазами с длинными черными ресницами, надеясь, что они вот-вот дрогнут, и девушка вдохнет ртом воздух.

А она всё не дышала и не дышала.

Родители были в невероятном расстройстве: мать сходила с ума громко и завывающе, каждую минуту задавая вопрос Господу "За что?", на который тот ответов давать не собирался. А отец горевал по-тихому, держался днем и плакал ночью в темноте на кухне, запивая своё горе крепким алкоголем.

Себастиан рвал и метал, долбясь в двери полиции, прокуратуры, детективов и прочих. На всё ему отвечали, что дело конфиденциальное, и детали его раскрываться не будут. Лишь дали четко понять, что девушка совершила самоубийство, и человек, на чьих глазах оно было совершено, попросил не раскрывать ни своей личности, ни травмирующих обстоятельств её гибели.