Lie to me / Обмани меня

XXV

Что чувствовал Себастиан, узнав о том, что Кристал нашла тело? Чувствовал ли он вообще что-то?

А когда смотрел на её опухшее лицо и стирал пальцами слезинки? А когда целовал соленые искусанные губы? Когда смотрел репортажи об Эвансе или о его похоронах?

В голове Кристал складывается до ужаса четкий пазл: Себастиан мстит за смерть сестры и родителей Крису, послужившему причиной девичьего суицида.

Себастиан, нежный, заботливый, чуткий и спокойный, — мстит.

А что ей делать с третью сердца, отданной ему на восстановление? Что делать с влюбленностью в его зеленые чистые глаза, в его тихий голос перед сном, в его крепкие утешающие объятия и вкусные завтраки, обеды и ужины?

Что делать с осознанием того, что пока он навещал её на работе, пока целовал у склада и прижимал на парковке, он уже готовился к преступлению?

И, что поглаживая её голову на коленях, сплетая свои пальцы с её тонкими и ступни с её холодными ступнями под одеялом, он уже его совершил?

Рид просыпается, с ужасом обнаруживая, что уснула, не дождавшись Себа, и теперь он тихо дышит ей в макушку, ни слова по этому поводу не сказав.

Глубокая ночь, ни капли света с улицы не пробивается через плотно задернутые занавески.

Кристал лежит в крепких мужских объятиях со спины, полностью к нему прижатая. Она чувствует, как лицо и тело обдает холодным потом. На ладонях все еще покоится запах размозженной травы.

Губы её содрогаются и искривляются в немом и беззвучном плаче, когда с глаз дорожками текут слезы. Нельзя издавать звуков.

Страшно. Теперь ей с ним страшно. Теперь его дыхание над ухом не успокаивает, а вызывает приступ паники, от которого грудная клетка начинает дергаться. Эти предательские содрогания могут его разбудить. От этого ей становится еще хуже, еще страшнее и беспокойнее.

Страх и привычка не спать с мужчиной в одной постели вдруг спустя столько лет себя оправдал. Будто именно этого она и боялась столько времени: проснуться в объятиях крепко сложенного патологического лжеца, способного на убийство.

Она не пытается выбраться. В подобном обездвиженном состоянии она пребывает до самого утра, боясь даже дышать полной грудью. Она, словно резиновая кукла, подчиняется каждому движению Себа, и кажется, если он решит перевернуться на другой бок и перекинуть её через себя, то она легко поддастся.