Девочка, которая поёт

Глава двадцать восьмая.

Катя выдохнула, открывая глаза. Полупрозрачная штора колыхалась от легкого ветерка из открытого окна, принося с собой аромат цветов и свежей выпечки из магазинчика неподалеку. Громова прикрыла глаза, пытаясь понять, затянет ли сон ее в свои сети опять. Повернулась на спину, раскинув руки, и поняла, что рядом никого нет, только холодная простынь и подушка. С кухни доносились тихие звуки звона посуды и прочие шорохи. Она потерла лицо руками и села, тут же щурясь от яркого солнечного света и легкого головокружения. Откинула одеяло и поднялась. Шлепая по полу босыми ногами, прошла в ванную, продолжая потирать глаза, чтобы стереть сонливость.

Вошла на кухню спустя десять минут. Дима стоял к ней спиной в спортивных штанах и, кажется, готовил завтрак. Громова взяла на руки Симбу, что так нагло разлеглась на столе, и подошла к мужчине, прижимаясь к его плечу. Масленников повернулся, улыбаясь, обнял ее одной рукой и поцеловал в макушку.

— Выспалась?

— Угу, — Катя кивнула и крепче перехватила Симбу, которая уже тянула моську к тарелке с творогом. — Ты сырники делаешь?

— Да, еще минут пятнадцать.

Масленников наклонился, целуя ее. Нежно, аккуратно. Прижимал к себе, теряя всякий интерес к завтраку. Катя отступила.

— Готовь, не отвлекайся, — усмехнулась, взяла со столешницы колонку и отошла.

Следующие пятнадцать минут они слушали песни Маркула, а Громова то и дело подходила с Цири на руках, стояла рядом, качая в такт песни головой, наблюдала или же пыталась утащить кусочек шоколадки.

— Катя, — засмеялся Масленников, когда она вновь взяла кубик шоколадки, глядя на него, как кот из мультика «Шрек». А после заметила телефон, на который явно снималась история, и поспешила утащить еще кусочек, чтобы сбежать из кадра. — Громова! — он ущипнул ее за ягодицу, а она лишь засмеялась, скрываясь за его спиной вместе с Симбой, которая так и норовила сцапать лапками этот несчастный шоколад просто из кошачьего любопытства.