Алые дьяволы

Глава 13.

«Два самых важных дня в вашей жизни - это день, когда вы родились, и день, когда вы поняли зачем.»
Марк Твен

Утром Хёнджин нервно направлялся в мою комнату после звонка от Ханы.

Ха - это я виновата, не вздумай ругать её, - сказала девушка, перекрывая Хёнджину вход в комнату.
Х - у тебя вроде много работы сегодня? Иди, я сам разберусь.

Хана, в глазах которой читалась вина, отошла от дверного прохода, и Хёнджин зашёл в комнату, закрыв за собой дверь.

Х - даже на один день тебя оставить нельзя, - он встал возле двери, скрестив руки на груди. Эти слова ему пришлось говорить мне в спину.

Злить Хёнджина - тоже самое, что подписать себе смертный приговор. И если бы он действительно злился, от комнаты, вероятнее всего, остались бы целы только стены. Но его поведение сейчас больше походило на разочарование.

Я лежала под тёплым одеялом в толстовке и штанах, спрятав лицо под капюшоном, отвернувшись к окну. Меня ужасно морозило.

Х - осталось меньше полутора недель, когда мы теперь вернёмся к тренировкам? Разве так сложно было просто поберечь себя? Кто додумался кататься на мотоцикле в дождь?
С - Хана, - ответила я лишь на последний вопрос.
Х - хорошо, спрошу по-другому: кто согласился кататься на мотоцикле в дождь?
С - я...

Хёнджин сел на кровать возле моих ног.

Х - повернись.
С - нет.
Х - не заставляй меня сделать это самому.
С - я ужасно выгляжу, помилуй...
Х - раскутайся или температура только выше поднимется.
С - не могу, мне будет очень холодно...
Х - нужно, потом станет легче.
С - а ты обнимешь меня? Как тогда, когда меня лихорадило?

Хёнджин, явно не ожидавший этих слов, немного смутился, но потом его голос стал более мягким, и он сказал:

Х - обниму, раскутывайся. И толстовку тоже снимай.

Мне пришлось снять с себя кофту и остаться в пижамной футболке, открыв ему вид на свою бледность и красные глаза.

Х - серьёзно? Надеюсь, под футболкой нет ещё футболки, а под ней майки?
С - прекрати, и без тебя дурно. Это последняя...

Хёнджин снова взял плед, как в тот раз, когда у меня был жар, и накрыл им мои плечи, чтобы не касаться кожи, ведь его руки сейчас будут казаться мне ужасно холодными. Я не могла смотреть на него: не то от смущения, не то от вины, которую чувствовала перед ним. От разочарованного и недовольного парня, зашедшего в комнату пару минут назад, кажется, ни осталось и следа. Снова спокойный и заботливый. Таким он был только со мной, и я давно поняла это.