Любовная болезнь

глава 26

Лепнина на высоких потолках придавала внутреннему пространству ресторана изысканность и при этом элегантно расставляла акценты, с порога показывая прямую принадлежность к восемнадцатому-девятнадцатому веку. В помещении играла музыка, на непрофессиональный слух, Софа для себя решила, что это был рояль или фортепиано, которые она принципиально не различала.
Тёмный паркет на полу, дубовая мебель, скатерть насыщенного малахитового цвета, встретили вошедшую девушку, как и доброжелательно улыбающийся молодой парень хостес. В ухе парня была была круглая маленькая серьга с тёмным камнем, на первый взгляд как у Харрисона Форда, только в правом ухе.
—У Вас заказан столик или Вас провести к свободному?
—Заказан, на имя Фредерик Уайт.
Парень изогнул губы в понимающей улыбке, с лёгкой досадой в глазах, которую Софа, конечно же, не разобрала, так как почти не смотрела на парня, а напротив, скользила глазами по общему интерьеру и некоторым гостям, предчувствуя внутри себя волнительное переплетение червячка, проползающего туда и сюда.
—Прошу, —учтиво прошептал парень и сопроводил её до столика, где уже дожидался её прихода Фред, складывая и расправляя уголки салфетки. —Меню, прошу. —слегка склонившись добавил он, оставил аккуратно сплетенные листы меню и откланялся.
—Я рад, что ты так быстро согласилась. —встав из-за стола, расплываясь в улыбке и непроизвольно поправляя свой бледно-серый, почти белый, джемпер, проронил Фред. —И рад, что ты смогла придти.
Софа не отвечала, лишь смущенно улыбалась, понимая, что если откроет рот, то голос предательски задрожит, выдавая и желание быть здесь, и ещё свежий труп дружбы.
Фред, будучи джентльменом и изо всех сил стараясь произвести должное впечатление, подлетел к девушке, отодвигая стул, дождавшись, когда та сядет, спокойно пододвинул и вернулся на своё место.
—Ты прекрасно выглядишь. —не собираясь сдерживать себя сегодня, мужчина уже начал умасливать Софу.
Впрочем, специально он это делал, преследуя корыстную цель или же он действительно был без ума от неё, всего её вида, от одного присутствия, от голоса, одежды, мимики, аромата духов, сводящегося с ума, будоража сердце и сводя рассудок в один комок, не способный мыслить и действовать рационально, это вопрос второстепенный, так как оба они глядели друг на друга, боясь спугнуть, так желая запомнить этот миг и пронести сквозь года с собой, подозревая, что продолжения может и не быть.
—Скажи и я подзову официанта. —робко проронил он, заметив меню, заключенное в женских ладошках.
—Да, а ты уже заказал?
Мужчина утвердительно качнул головой, переполненный трепетных чувств. Будучи не в ладу с собой и своей головой, он осторожно подбирал слова, так боясь сказать не то, лишнее, случайно задеть, поэтому старался всё больше молчать. Но при этом всём, молчать он не мог. Ему хотелось закричать, начать танцевать, выплясывать чудаковатые пируэты, которых нет не в одном из танцев, но на которые способны влюбленные сердца.
Софа осматривала меню, но не видела ничего перед собой. Всё плыло. В глазах мутнело. Сердце бешено билось и в голове стучала. А где-то внизу, под сердцем ползал червячок, возвращение которого было так некстати и не ожидаемо, но так очевидно. Печатные буквы, вензеля по краям, старославянское написание с "английской" буквой "и" и твёрдым знаком на конце, всё сливалось воедино, образовывая странный узор, от которого Софа могла уловить лишь силуэт, очертание.
—Закажи на свой вкус, —мило, застенчиво улыбаясь, пролепетала Софа.
Фред тут же расправил плечи и уверенно подозвал официанта одним жестом. Он не знал причины, почему девушка доверила свой выбор ему, но и не хотел. Ему хватило того, что она озвучила. Он ощущал себя кормильцем семьи, от выбора которого зависит пропитание всего прайда. Получив такую горстку доверия от своей возлюбленной, Фред насупил брови и, приняв важный вид, будто начальник, он тыкал официанту в меню, что-то попутно дополняя своими замечаниями. Тот всё выслушал, записал и удалился, заверив, что ждать недолго, минут двадцать.
—Ты выглядишь измученной. Всё в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь? Просто, если ты, например, устала или приболела, то мы могли бы и перенести нашу встречу. —с замерзанием сердца перед своим приговором, произнёс Фред.
Он видел, что Софа совершенна разбита, взгляд мутный, расфокусированный, скользящий по поверхности, но не цепляющийся, не проходящий во внутрь. Кожа лица бледная, глаза покрасневшие, будто после ночи рыданий, и слипшиеся реснички. Она старалась выглядеть целой, полной. Но насколько это возможно, если внутри пустота?
«Ты для меня стараешься?», —ощущая на физическом уровне сокращение мышц сердца, подумал Фред, отчего сердце сжалось ещё сильнее и застонало, изнывая от постоянной боли.
—Всё хорошо. Правда. —теребя, положенное на колени полотенце-салфетку, мямлила Софа.
—Зачем ты врёшь?
   Не в силах смотреть в кристально голубые глаза, полные искренности и волнения, девушка отвернула лицо и, рассматривая туфли девушки за соседнем столом, ответила:
   —Просто тяжёлый день. Тебе не о чем волноваться.
   —Хорошо, если так. У тебя всё в порядке? Может я могу чем-то помочь?
   По телу Софы, от затылка к кончику пальцев пробежала волна мурашек, схожих по ощущению с отрядом муравьев, бегающих по своей добыче. Она по зову сердца повернула голову, так быстро, как только могла.
   «Зачем? Зачем, он такой милый и учтивый?», —больше всего Софа не любила врать, может боялась, что у нее это плохо получится и человек всё поймёт, а может переживала, что запутается в собственных лживых высказываниях, как путаются неопытные убийцы в комнате для допросов. Одно неверное слово и Фред обнаружит этот свежий труп, ещё истекающий кровью и не до конца отпустивший тепло.
   «Он волнуется и чувствует, что я что-то скрываю», —девушка отчётливо понимала, что причиной стольких вопросов Фреда является навязчивое чувство, что та ему не доверяет. Он не был глуп и, хоть стал немного слепым от влюбленности, он всё ещё видел некоторые странности в поведении возлюбленной. Необходимо что-то придумать, с кучей ненужных деталей, и выдать за правду.
   —Сегодня первый этап тендера, обычно всё контролирует Мэри, но она больна и теперь за главного её брат. Честно, я совсем ему не доверяю, мне кажется, он не способен быть руководителем. —с озабоченным вздохом в конце, ответила Софа.
   —То есть ты волнуешься из-за работы?
   Девушка, поджав губы, качнула головой вперёд и подняла наконец глаза на мужчину. Фред еле заметно улыбнулся мысли, что причина тревожного состояния красавицы так далека от этого ужина. И что это не разу ни он, и не его действия или слова, а значит он может попробовать её отвлечь.
   —Спорим на двадцать долларов, что я смогу поцеловать тебя, при этом не прикасаясь к тебе? —приняв заговорщический вид и слегка склонившись над столом к собеседнице, прошептал Фред.
   Совершенно случайно именно сейчас он вспомнил прекрасный фильм, который оставил невероятное неизгладимое впечатление и терпкое послевкусие, заставляющее обдумывать увиденное, прогонять по нейронам, пытаясь понять, что ты чувствуешь, на чьей ты стороне, кто для тебя злодей, а кто жертва? После просмотра этого фильма в первый раз, Фред почти неделю был погружён в свои размышления, решая для себя, правильно ли поступил Чарльз. А как он сам поступил бы на его месте? Такая ли уж стерва эта Люсинда, или как её звали по настоящему? А ЛяРош, монстр он или рука правосудия, что занесла топор над головой мерзавца? И мерзавец ли Чарльз или жертва обстоятельств? Как всё неоднозначно.
   Наткнулся он, конечно, на этот фильм совсем не случайно, а целенаправленно пошёл в кино на новую картину с любимой актрисой в главной роли. Не обратив особого внимания на тексты афиш и подобную лабуду, он был уверен, что получит сопливую романтическую комедию, где все любят, страдают, страдают от того, что любят не тех и того, что не могут быть с теми, кто любит их. Стандартный набор. А как закручена сцена ограбления в отеле! Вот это да! Его сердце по-настоящему сжалось, когда грабитель насиловал Люсинду. И можно представить, какого было лицо Фреда, когда Чарльз всё понял и оказалось, что Люсинда вовсе не жертва, а сообщница!
   «Никому в этом мире нельзя доверять», —первая мысль, по выходу из кинотеатра, которая трансформировалась в «В отношениях изменять нельзя». Впрочем, он и до этого вроде понимал такую простую прописную истину, но после фильма эта мысль заиграла другими, новыми красками, освещая последствия. Больше всего, по итогу, Фред сочувствовал обманутой жене и дочери, которая могла умереть из-за тупости своего отца! Остальные, по его мнению, заслужили такой исход. Включая Чарльза, он заслужил эти недели душевных мучений, побоев ЛяРоша и постоянное угрызение совести за убийства. Если конечно, у того имелась совесть и работала как положено.
   Поёжившись от воспоминаний, оставленных фильмом навсегда, Фред всё же продублировал фразу Чарльза, озвученную ещё до всех этих страшных событий. А вот, к слову, если бы Чарльз не был бы женат, всего этого и не произошло бы. Его бы попросту не могли бы компрометировать изменой, если изменять было бы некому. С другой стороны, Люсинда тогда в поезде его и не выбрала бы. Он ведь сразу озвучил, что у него есть жена, Люсинда услышала и...
   Фред зажмурил глаза и опустил голову. Сейчас ему не к чему размышлять о всех тонкостях жизни и переплетениях, причинно-следственных связях. «А что если бы не сказала? А что, если бы не опоздал? А что, если бы не позвонил? А что, если бы прервал эту связь раньше? А что, если бы не пошёл с ней в бар, соврав жене про работу?», — слишком много вопросов, слишком много случайных моментов, от которых зависит дальнейшая жизнь.
   А если бы сам Фред тогда, ещё в Лос-Анджелесе, не напился? Если бы не поспорил с Джеймсом? Если бы попал на другой рейс? Если бы не встретился с Кейт в аэропорту? Если бы Софа просто не приехала в полицейский участок? Или если бы она отказалась водить его по экскурсиям, показывать город? А может просто уже была бы в отношениях?
   «Кольцо», —в памяти всплыл момент, кадр, когда они сидели в каком-то ресторане, друг напротив друга. Первый день знакомства, Фред рассматривал девушку и все тонкости её поведения и внешности. Кольцо. На безымянном пальце левой руки было кольцо. Как-то, вроде невзначай, он спросил у Кейт, на какой руке в их стране носят обручальные кольца. На правой, не минуты не задумавшись, как на духу ответила та. А в отношениях ли Софа? И точно такой же быстрый ответ - нет. Тогда зачем это тонкое кольцо, всем своим видом напоминающее обручальное?
   —Ты шутишь? Это невозможно! —перебив все мысли, как разрубают саблей веревочные узлы, и прыснув смехом, заявила Софа.
   Фред перевёл взгляд с изумрудно-малахитовой скатерти на лицо девушки, которая казалась уже более живой, менее бледной и глаза не было такими уставшими красными.
   —Спорим? На двадцать долларов. —прищуривая один глаз, с вызовом во всём теле, позе, взгляде, тоне голоса, бросил американец.
   Софа довольно улыбалась, но не потому, что была уверена в своей победе, а потому что всё поняла, вспомнив фильм «Цена изменены». Фред прямо сейчас должен отдать ей деньги, поцелует, даже не пытаясь выиграть, а потом скажет, что оно того стоило. Возможно, раньше, Софа попробовала бы перевести всё это в шутку и сменить тему, но теперь она изо всех сил старалась держать в уме слова Натальи Владимировны и фразу, которую она сегодня, прогуливаясь после странного разговора в редакции и нелепого случая на остановки с апельсинами, между домов, на одной стене здания прочла: «Никакое количество вины не сможет изменить прошлое. Никакое количество тревоги не сможет изменить будущее».
   —Двадцать долларов? Дорогой мой, мы в России, зачем мне твои зелёные купюры?
   Прикидывая в уме курс доллара к рублю и делая скидку на будущий поцелуй, девушка довольно заявила, что спорить будут на синюю купюру или пару сине-зеленых купюр, с изображением Ярослава Мудрого.
   Фред, решил действовать аккуратно, не желая давить или спугнуть. Если сейчас девушка отреагировала спокойно, значит подсознательно позволит поцеловать её чуть позже уже без всяких глупых споров. А даже если сейчас она ещё относится к этой мысли с недоверием, то Фред хотя бы увидит реакцию.
   Американец вынул из своего бумажника синюю купюру и, продемонстрировав девушке, положил на её сторону стола. Софа, обделяя вниманием цветную бумажку, устремив взгляд на мужчину, лёгким движением руки взяла деньги и кинула в сумку. Фред приподнялся со своего места, отодвинул с середины стола все лишние предметы ближе к краю, девушка последовала его примеру и тоже привстала, потянувшись лицом вперёд. Почувствовав сладкий аромат её духов, напоминающий кофе или запах в кофейне. На самом деле это был запах ванили с корицей, но он не мог этого различить и поэтому поддался ещё ближе, касаясь своей, вновь отросшей, ухоженно выровненной бородой женской щёчки, которая пылала жаром, немного налившись кровью.
   Медленно двигая головой, он цеплял бородой её нежную бархатистую кожу и слегка царапал. Правой рукой мужчина отодвинул пряди золотых волос, тронутых волной, и завёл за ухо. Он робко прикоснулся губами к её шее и нежно поцеловал. После этого он плавно отпрянул, заглядывая в девичьи глаза, состоящие из миллионов маленьких звёздочек, образовывающие целую галактику, со своими созвездиями и планетами, и всё это было обрамлено тонкими кофейными кольцами. Вселенные не спеша закрылись длинными пушистыми ресницами и вновь показались, но в этот раз звёзды горели ещё ярче и, Фреду показалось, что одна звезда упало, а значит пора загадывать желание.
   —Ты проиграл.
   Прошептала Софа, чувствуя, как дыхание перехватывает. Американец согласно кивнул и сел обратно на стул из тёмного дерева, дизайном напоминающий начало двадцатого века, но разумеется, этот представитель лишь напоминал своих предков, а на самом же деле был гораздо новее и точно не застал ни одну из мировых войн. Софа последовала примеру мужчины, слегка заторможенно реагируя, будто только проснулась и не понимала где она, что ей нужно делать, кто враг, а кто друг.