Попробуй достать меня со дна

ничтожество

На следующий день я снова осталась дома. Еле открываю глаза после долгого сна. Лицо опухшее, чувствую себя выжатым лимоном. Состояние так себе. Ведь когда прокручиваю в мыслях события недавних выходных, то в душе хочется плакать. Подсознательно готовлюсь к многочасовой истерике, но по щекам спускается лишь пару одиноких слезинок, от чего глаза начинают щипать. Видимо уже наконец-то всё выплакала.
Вздыхаю, поднимаюсь с кровати. Нужно выбираться из этого состояния, мыслей о ней, образовавших терновник, об который ранюсь из раза в раз. Ведь не думать о той, чьё имя не хочу произносить даже в мыслях, невозможно. Но я справлюсь. Уверена, это пройдёт уже в ближайшем будущем. Это мотивирует и придаёт сил. Скоро я снова буду собой, такой же, как и до сентября.
А пока направляюсь в душ, где провожу не менее часа, приводя себя в чувства. После этого направляюсь на кухню, где нахожу в холодильнике вчерашнюю порцию ужина, который оставили мне, разогреваю в микроволновке. Принимаюсь за пищу без особого аппетита, но понимаю, что мне это нужно. Иначе придётся туго не только в эмоциональном плане. Доев, мою тарелку в раковине и отправляюсь в гостиную, где, подогнув ноги под себя, сижу на диване и смотрю какую-то передачу. Особо не вникаю, да и вообще стараюсь не думать о чём-либо.
Через пару часов просмотра слышу, как дверь открывается, а после появляются голоса подруг. Они заглядывают в гостиную, приветливо улыбаются, удивляясь тому, что не страдаю в своей комнате, как это происходило вчера. Переодевшись, девушки подключаются ко мне. Притащили вкусняшки с кухни. Уплетаем лакомства, посмеиваемся с тупости героев реалити. Так и проходит время до того, как расходимся, дабы лечь спать. Никто не затрагивает провокационную на данный момент тему. Я тому рада. Сегодня и правда легче. Может я окончательно всё приняла, а может это лишь передышка. Но сейчас я со спокойной душой ложусь в постель. В царстве Морфея она мелькает лишь раз, про что я сразу же забываю.

***

На следующее утро возле входа в универ никто не встречает. И это снова становится обыденным, будто по-другому не может быть и никогда не было. Даже не замечаю знакомых татуированных и красноволосую. Словно никогда их и не знала. А быть может и нет их сегодня. Неважно. Мне уже нравится этот день, поэтому надеюсь, что он не испортится. И правда. Первые две пары проходят хорошо, на перерывах стоим в коридоре нашей троицей. Просто общаемся на типичные студенческие темы. К примеру, говорим про бесячих преподавателей и одногруппников, смешные или в какой-то степени неловкие ситуации на парах. Я правда забываюсь. Мне хорошо, я смеюсь, даже не вспоминая про то, что я должна на самом деле чувствовать. Как я и думала, всё нормализуется, чему я рада.
Даже по возвращению домой это настроение не покидает меня. Вместе готовим ужин, прикалываемся друг над другом, подкалываем Ди, насчёт их с Кирой тупизма по поводу отношений. Уже год не могут разобраться в себе, чтобы наконец-таки подтвердить статус отношений. За этот год и целовались, и спали вместе, не говоря уже многократных встречах, влюблённых взглядах. Интересно, как же у них всё сложится?
Усмехаюсь своим мыслям, когда домываю посуду. Вытираю руки и собираюсь сходить в душ, после чего лечь спать. Предварительно пробегусь по конспектам, дабы лучше отложился материал. В этот момент кто-то звонит в квартиру. От резкого звука дёргаюсь, смотрю на девочек.
- Кира на смене, - отметает наши с Рони подозрения Диана, когда взгляды останавливаются на ней.
Разворачиваюсь в сторону прихожей. Подхожу к двери, смотрю в глазок. Отскакиваю, дыхание учащается, как и биение сердца. Только не это.
- Ками, кто там? - Рони выглядывает с кухни. Видит моё состояние, подходит ближе. - Она? - шепчет подруга. Всё это время звонить в дверь не прекращают. Киваю, сглатываю горечь досады, ведь только заикнулась, что состояние наладилось. - Иди, я разберусь.
Останавливаю подругу за руку, качаю головой.
- Не надо, я сама. Мы должны поговорить, чтобы поставить точку, - смотрю в глаза напротив. Блонди вздыхает, возвращается на кухню.
Прикрываю глаза, снова взглатываю. В горле резко пересохло, а мысли снова начали путаться. От долгого звона шум повторяется в ушах. Наконец открываю дверь, выхожу в парадную, закрываю за собой квартиру. Решаюсь поднять взгляд на татуированное лицо. Закусанная губа, глаза-тучи смотрят прямо в мои, которые вот-вот станут стеклянными.
- Привет, - хрипло шепчет, отчего мурашки бегут по коже. Лишь киваю. - Ты как? - интересуется, переминаясь с ноги на ногу, а я вскипаю от этого вопроса. Как? Отлично, не считая того, что ты сорвалась, начала нести какую-то чушь, а ещё не сдержала обещание бросить. Но это мелочи жизни, в остальном всё хорошо, и последние события совсем никак на меня не повлияли, разве что я чувствую себя полуживой.
Но я лишь спрашиваю:
- Зачем ты пришла? - стараюсь, чтобы голос звучал чётко и уверенно. Темноволосая отводит взгляд.
- Камилла, я понимаю, сама не люблю это слово, ведь оно ничего не меняет, но прошу, прости меня. Кира рассказала, что было. Мне правда жаль, что так получилось, - начинает Виолетта надломленным голосом. Слёзы просятся наружу, но не допускаю, чтобы они потекли.
- Жаль? Виолетта, - при обращении полным именем девушка дёргается. Не привыкла, - ты обещала бросить, а что в итоге? - голос всё-таки выдаёт эмоции в конце фразы. Татуированная же даже не пытается скрыть свои эмоции. Глаза стали стеклянными, цветом напоминают мокрый асфальт.
- Я понимаю. Мне тяжело, пойми. Я употребляла на протяжении нескольких лет, в последние года два - регулярно. Но старалась сдержаться, правда. Я оступилась и возможно не заслуживаю тебя. Даже не возможно, а так и есть, - жмурит глаза, пытаясь убрать пелену с них. Рука поднимается, дабы прикоснуться к девушке, успокоить её, но вовремя останавливаю себя. Нельзя. Это сейчас всё испортит и даст надежду темноволосой. А ещё сломит мою броваду и мне придётся вернуться. Но всё повторится вновь, я уверена. И снова я буду страдать.
- Но я хочу всё вернуть. Мне тебя очень не хватает. Ты сильнее любого наркотика. Я люблю тебя, искренне. Но, прошу, дай мне время. Совсем немного. Я исправлюсь. Брошу наркоту, только будь рядом, пожалуйста. Ты нужна мне, - лицо напротив искажено болью, из глаз текут слёзы не переставая, рот приоткрыт. Судорожно вдыхает вопреки накатившим эмоциям. В горле встаёт ком. Меня тоже прорывает. Эти слова, эти эмоции. Всё так искренне.
Срываюсь, укорачиваю расстояние. Кладу руки на подрагивающую спину Виолетты, поглаживаю, ощущая тепло. Опешив, девушка аккуратно обнимает меня. Так мы и стоим долго-долго, упиваясь запахом и болью друг друга. Внутри всё разрывает, по горлу режет обида.
- Ты веришь мне? - тихо, словно это ветер или дождь за окном, шепчет Виолетта. Мне действительно хочется верить, что всё это правда. Что всё будет хорошо, что мы забудем про всё это. Но я не забуду. Мне будет больно. Ведь ей тяжело держаться, а значит темноволосая в любом случае сорвётся.
- Прости, - татуированная фигура замирает. Собираюсь с силами и, взглотнув, отстраняюсь. Девушка будто и не дышит, как и я. Делаю решающий шаг назад. Эмоции на лице с веткой-молнией сменяются одна за другой. В конце концов остаётся гримаса боли, отражающая в моей душе, в моём сердце. Отступаю к двери, хватаюсь за ручку. Напоследок смотрю на Виолетту, следящую за мной сквозь пелену слёз. - Я напишу, когда смогу забрать вещи, - тут же разворачиваюсь и залетаю в квартиру. Закрываю её и опускаюсь на пол по стенке рядом с дверью. Запрокидываю голову к потолку, свожу брови к переносице, словно это облегчит ситуацию. Жмурюсь, а слёзы прорываются даже сквозь сомкнутые веки. Вспоминается взгляд тёмных глаз, наполненный вселенской печалью, когда я отстранилась. Дала надежду и тут же оторвала её. Какая я дура. Быть может, лучше бы правда тогда вышла Рони?
Не знаю. Острая боль отдаётся в горле, сердце, она разрезает его на мелкие кусочки. Сейчас даже виноватой себя чувствую. Ведь можно было бы дать ей шанс. А сейчас она скорее всего уже ушла. Ей плохо, ей тяжело, а я её добила. И себя тоже. Только вчера думала, что всё выплакала и больше никогда не смогу выдавить из себя хоть слезинку. А сейчас думается, что затоплю соседей снизу своими слезами. И если уж и так, то пусть Виолетта не будет плакать, не будет страдать. С неё хватит. Хочу, чтобы все тяжести перевалились на меня, ведь ей и без того сложно.
Я снова верю, что она может бросить. Она тоже в это поверила и обратилась ко мне за поддержкой, на что я её оттолкнула. Какого ей теперь? Не знаю. Одно осознаю точно: сейчас я повела себя как ничтожество.