Цианид. Виолетта Малышенко

глава 28

– Это очередная уловка, – вымолвила я и хладнокровно продолжила прихорашиваться перед зеркалом, но внутри уже вовсю набирало обороты дурное предчувствие.

В конце концов я отложила косметику и закрыла лицо руками. Виолетта обняла меня и сказала:

– Я понимаю твой страх, но думаю, стоит поехать. Ты будешь жалеть, если... – Она не стала договаривать, но я поняла, что она имеет в виду.

– Да ложь это все, – прошептала я, не в силах отделаться от чувства, что семья снова взяла меня на крючок. – Виолетт, они держали меня на препаратах, лишь бы я не ушла! Обращались как с собственностью! Я поеду туда, а меня там ждет конвой, нанятый отцом...

– Я пойду с тобой. Пока я рядом, никто не посмеет тронуть тебя, – сказала она.

– У моей семьи нет страха ни перед чем. Ни перед людьми, ни перед богом, ни перед совестью.

– Есть кое-что, чего боятся все, – усмехнулась Виолетта. – Например, сломанный нос. Но, кажется, твоему отцу и так не сладко.

Я невольно улыбнулась и крепко обняла ее. Только она и могла смягчить мое неизбежное столкновение с реальностью, навстречу которой я неслась с сумасшедшей скоростью.

* * *
Я страшно нервничала всю дорогу, жалела о своем решении и цеплялась за локоть Виолетты, будто нас собирались навеки разлучить. Но как только мы прибыли в госпиталь и как только мама сжала меня в объятиях, вся нервозность тут же ушла.

– Ты прекрасно выглядишь, – прошептала она, пристально разглядывая нас с Виолеттой.

Пожалуй, мы были слишком принаряжены для больницы: на мне было легкое вечернее платье и слишком много бижутерии, а на Виолетте – одна из ее роскошных рубашек и черный пиджак.

– Прости, что мы одеты совершенно не к месту. Мы собирались на ужин к друзьям, когда ты позвонила. Не было времени переодеваться, – пояснила я, поначалу решив, что мама шокирована нашим внешним видом: на ней-то был скромный кардиган и длинная серая юбка. Волосы собраны в пучок, на лице ни следа косметики.

Но скоро до меня дошло, что удивило ее совсем другое: Виолетта. Мама так долго разглядывала ее, словно вообще не узнавала или не могла поверить, что она может выглядеть, как адвокат из ее конторы. А потом – я глазам своим не поверила – протянула Виолетте руку. Наверно, выпила столько валерьянки, что опьянела, – другого объяснения я просто не находила.