Цианид. Виолетта Малышенко

глава 29

В тот момент я подумала, женщины – всегда легкая добыча. Даже если они трезвы, осторожны и бдительны. Немного манипуляций, газлайтинга, шантажа, ласковых угроз – и сама не поймешь, как это произошло. А потом еще и винить во всем будешь только себя.
Есть хищники, которым не нужны ни нож, ни удавка. Они не караулят за углом, не набрасывают мешок на голову, у них нет клыков и когтей. Но у них есть особое умение: хорошо подвешенный язык. Они, как пауки, искусно плетут паутину, в которую ты влетаешь и из которой уже не выберешься живой.

* * *
В ту ночь я снова увидела кошмар. Такой реалистичный, что плакала во сне. Ко мне снова явился Андрей. Он весь был окутан серым туманом, но я знала, что это он: слышала его голос и чувствовала запах его одеколона – приторно-сладкий, с какими-то ядреными специями.

Он коснулся моего лба, но я не смогла сбросить его руку: Андрей, как черный маг, навел на меня какие-то страшные чары, и меня парализовало полностью.

«Я так скучаю по тебе, малышка, – проговорил Андрей, лаская мое лицо, засовывая пальцы мне в рот, похлопывая по щекам. – И ты скучаешь, я знаю это. Ты решила заставить меня ревновать, связавшись с этой нищенкой, и у тебя получилось. У тебя это отлично получилось. Но мы оба знаем, что эта молокососка со мной рядом не стояла. Отброс, вообразившая себя твоим избавителем. Ты лежишь рядом с ней с ровным лицом и сухой киской. А она наверно еще и спрашивает, можно ли тронуть тебя пальцем. Может, даже просит подписать согласие на соитие? – Андрей глухо рассмеялся, взял прядь моих волос и намотал ее на свой кулак. – А потом, помяв тебе слегка сиськи, десять раз сказав «простите», «извините», «позвольте» и «моя госпожа», она слезает с тебя и шепчет в ушко милые банальности. И это то, о чем ты мечтала?»

«Катись ко всем чертям, проклятый психопат», – ответила я, но изо рта вышла только слюна, густая и горькая.

«Что ты говоришь? – переспросил Андрей, отпуская прядь моих волос и расстегивая рубашку на моей груди. – Хочешь, чтобы я тебе напомнил, насколько лучше все может быть?»

Он так сильно стиснул мою грудь, что я захлебнулась воплем, но опять этот вопль не вышел дальше моего горла. Потом Андрей поднял одеяло, обнажил мои ноги и таз и притянул к себе. Я пыталась сбросить с себя кошмарное оцепенение, но не могла. Мое тело было как ватой набито: я чувствовала все, что он со мной делает, но не могла пошевелиться.