Спаси меня от этого холода

1. Трудности бытия.

Никчемная, дряхлая, холодная квартира, из любого уголка которой, казалось, воняет сыростью, уже была невозможна для моего восприятия. Обшарпанные стены, кое-где покрытые обоями, местами уже заросли плесенью и мхом. Каждая вещица, каждая трещинка на потолке, каждый звук, который эхом отзывался в моей голове, нервировали меня, выводили из себя, заставляли царапать ногтями стены. Все уже мне приелось и надоело, находиться в этом месте стало пыткой, а тараканы и муравьи, ползающие по стенам, навевали ещё больше тоски.

Я не знаю, сколько я уже находилась в этой квартире взаперти. Здесь не было окон, чтобы я могла отслеживать рассветы и закаты. Часов и календарей тоже. Да о чем вообще речь: чтобы перечислить те предметы, которые находились в доме, хватило бы пальцев рук.

Я встала с пола и прошла на маленькую кухню, которая по размерам была около четырёх квадратных метров. Заглянув в единственный ящик, я ничего не увидела, даже крошки хлеба не осталось. Поморщившись от голода, а я не ела около трех дней, опять же, я не могу сказать точно, я снова легла на сальный матрас. Развлечений у меня не было никаких, единственный журнал с кроссвордами я уже давно прорешала, а парень не особо заботился о моих прихотях. Он считал, что самое главное - биологические потребности, которые тоже у меня были восполнены еле-еле. Оставалось только снова лечь спать.

Мне кажется, точнее, я надеюсь, что из-за такого образа жизни я скоро умру. Во всяком случае, с каждым днем моя смерть становилась все ближе и ближе. В этих условиях я могла размышлять только об этом, ведь спасения у меня не может быть никакого. Да и думать об этом грех, ведь Лешка для меня столько всего сделал. Эти слова всегда криком отдавались в моем подсознании, однако с каждым днем им я верила все меньше и меньше.

Яростный стук в дверь прервал мои мысли, и я, аккуратно встав, побежала к ней на носочках. С внутренней стороны она никак не открывалась, мой парень хорошо позаботился об этом, поэтому мне оставалось только посмотреть в глазок.

Увидев за дверью его, меня начало трясти. То ли от страха, то ли от счастливых воспоминаний, связанных с ним. Во всяком случае и то, и другое не привело меня к счастливому концу, в который я верила, когда мне было девять.

Спустя минут пять Леша вспомнил, что у меня нет возможности открыть дверь. Когда он зашел, я сидела на матрасе, поджав под себя ноги. Он всегда был парнем импульсивным, резким или даже эмоциональным, поэтому я боялась его. Никогда не знаешь, чего от него ожидать.