Stockholm Syndrome

11.2

Дело в том, что Дазай уходил из мафии не ради благих намерений, а лишь для того, чтобы проверить рыжего на прочность.

Разумеется, для Накахары была выдумана история о том, как Осаму захотелось поиграть в правильного мальчика, работающего на благо общества. Рыжий лишь рассмеялся на подобное заявление и сказал, тыкая пальцем в его грудь:

- Ты? Хороший парень? Звучит так же уёбищно, как если бы я сказал, что никогда в жизни больше не стану пить.

И всё же, его удовлетворил такой расклад дел, и постепенно ярость и обида угасли. После этого случая Осаму стал другим. Вернее, он остался самим собой, однако, Накахара стал замечать то, чего не видел раньше. Да, он мог смириться с тем, что Дазай иногда превращался в сопливую размазню. Когда Осаму судорожно хватался за руки Накахары и неразборчиво бубнил себе под нос что-то в духе «прости меня, я больше никогда не уйду», Чуе становилось даже жаль его. И он всё простил ему.

Всё. И предательство, и молчание, которое затянулось, и недельный запой с последующим овощным состоянием, и даже его бесящее "Чуечка". Простил, потому что не мог так долго дуться на действительно родного человека.

Причину, по которой Осаму стал таким, Накахара не знал до сих пор. Всё потому, что он не помнит и восьмидесяти процентов того, что творит в состоянии аффекта. И именно в тот день, когда он увидел его впервые, после ухода, он вовсе не игнорировал Дазая.

Глубокий вздох и краткое:

- Чуя.

Тело рыжего пробивает током, и он с опаской оборачивается, вглядываясь вглубь тёмного коридора. Дыхание учащается, а брови удивлённо взмывают вверх.

- Дазай?

Больше никаких слов. Он просто бежит вперёд и падает в объятия (хотя так сильно хотелось избить этого придурка). Сжав кремовое пальто и уткнувшись в грудь Осаму, Накахара стоял и содрогался, вдыхая такой родной запах горьковатого парфюма и медицинских бинтов. Дазай в этот момент понял, что натворил. Он никогда ещё не видел Чую настолько разбитым. Он почувствовал, как его рубашка постепенно намокает, а тело рыжего обмякает в объятиях.

- Чуя?

- Ты вообще представляешь, какой ты ублюдок? - каждое слово он произносил с огромным трудом, беря огромные паузы между ними.
- Я... Я же... Столько раз тебе звонил, - Дазай запустил пальцы в его волосы и стал осторожно поглаживать затылок, чтобы хоть как-то успокоить рыжего.
- А ты даже не взял трубку, - рубашку Осаму можно выжимать.
- Я думал, что ты не вернёшься больше никогда.