Любовь под напряжением

Глава тридцать четвёртая

Зайдя утром в аудиторию, я обнаружила за своей партой Ивана. Он сидел как ни в чем не бывало, разложив на столе тетрадь, ручку, планшет... Сам в это время что-то читал с телефона и в мою сторону не смотрел. Я замялась у входа. Застыла с шоколадной слойкой и стаканом кофе в руках. Интересно, почему он не рядом со своей обожаемой Лидочкой? Хотя какая она ему обожаемая? Я ведь этого не могу знать... Не умею читать его мысли, к сожалению. По моим наблюдениям, Лида сама первая к Ване все время липла... Видимо, допекла окончательно. Но по какой причине он уселся именно за ту парту, где все время сижу я? И что мне теперь делать? Демонстративно уйти на другой ряд? Черт, ну кого я обманываю? Больше всего на свете мне хотелось, чтобы мы сидели на занятиях рядом...
Я по-прежнему топталась в дверном проеме, когда до меня донесся язвительный голос нашей старосты Коробейниковой:
– Глядите, кто на занятия ходит! Товарищ Журавлева!
За этого «товарища» Коробейникову хотелось четвертовать. Никто в группе не любил нашу старосту. Надменная заноза и ябеда.
Тогда Иван повернул голову в мою сторону, а Коробейникова, как назло, громко продолжала:
– Что на этот раз было? Пес помер? Или аннунаки с Нибиру высадились в твоем дворе возле «Пятерочки»?
Иван не сводил с меня взгляда, и я молча пошла вперед. К той самой парте у окна, за которой сидел новенький. В голове крутились десятки ядовитых ответов для Коробейниковой. Не знаю, с чего это она так оперилась. Видимо, за время своей болезни забыла, что я могу дать отпор и высмеять ее при всех так, что мало не покажется. Но я молчала. Коробейничиха обязательно смертельно оскорбится... А я так рисковать не могу. Слышать в голове мысли старосты – это вообще катастрофа. Можно сойти с ума!
Так я и дошла до своей парты, не проронив ни слова. Хотелось показать себя мудрой, воспитанной... А еще вдруг стало жутко обидно, что все эти слова летят в мой адрес. Хотя, конечно, я и их заслужила. Действительно, прогуливая занятия, порой сочиняла самые бредовые отмазки, на которые почему-то велись преподаватели. Или они просто делали вид, что мне поверили? А потом насмехались, как сейчас это делает Коробейникова. Староста проводила меня надменным взглядом, а затем, склонившись над журналом посещаемости, все-таки сделала пометку, что я явилась на лекцию.
– Привет! – проговорила я, подойдя к своей парте.
– Привет! – улыбнувшись, отозвался Иван.
А Вали в аудитории все не было, хотя скоро должен был прозвенеть звонок. Видимо, Злобинец с самого утра отправилась на работу, решив прогулять единственную пару. После нашей ссоры в такси мы еще не разговаривали. Я написала Вале сообщение, но она на него не ответила. Или слишком занята, или будет демонстративно дуться пару дней. Что ж, всем нужно время, чтобы остыть. Как и в случае с мамой, у подруги за эти годы накопилось слишком много претензий ко мне...
Я молча уселась за парту рядом с Иваном. Тут же почувствовала уже знакомый запах его парфюма. Так мои мокрые после дождя магнолии и лимонное дерево омыло морской водой и соком грейпфрута. Парень молчал.
Я поставила на парту картонный стаканчик с кофе, откусила слойку и принялась жевать. Иван, подперев голову рукой, наблюдал за мной. Я снова впилась в слойку зубами. Сделала глоток кофе. Прожевала. Внезапно одногруппник протянул к моему лицу руку и большим пальцем осторожно провел им рядом с нижней губой...
– Шоколад, – негромко проговорил он.
– Ты сменил место жительства? – все-таки не выдержала я, кивнув в ту сторону, где сидели Лидка и ее компания.
Нет, против этих девчонок я ничего не имела. И мне бы, наоборот, не хотелось с ними ссориться. Просто этот новенький никак не выходил из головы. А когда он отсел от Лиды, я испытала настоящее облегчение.
– Ну да, переехал. Решил сделать тебе одолжение, – улыбнулся Иван.
– Это какое же?
– Ты так часто оборачиваешься ко мне во время занятий...
– Боишься, что я себе шею сверну? – покраснев, отшутилась я.
– Что-то вроде того, – тепло рассмеялся Иван. – Вдруг переклинит!
Я засмеялась в ответ. В другой раз жутко бы разозлилась на такое нахальство, но сейчас отрицать очевидное было глупо. Меня действительно переклинило. С того самого вечера, когда я поднялась на крышу десятиэтажки. И захотелось, чтобы после случившегося все было по-другому. И я стала другой. Это странное чувство, будто теперь меня всюду преследует свежий запах майских гроз и счастья.
На скучной лекции Иван положил голову на мое плечо. Кажется, ему было абсолютно все равно, что подумают о нас другие. Мне тоже резко стало не до одногруппников. Я уже представила, как после пар Ваня пригласит меня в кафешку или предложит прогуляться по парку... Поэтому очень разочаровалась, когда после звонка в дверном проеме возник Рэд. Девчонки тут же зашушукались, а Лидка слишком громко хохотала, пытаясь привлечь к себе внимание парня. Я же в сторону Рэда не смотрела. Но, собирая сумку, чувствовала на себе внимательный взгляд Ивана. Возможно, он наблюдал за моей реакцией, пытаясь понять, что я испытываю к Рэду. На той вечеринке на крыше я первое время крутилась возле него, и мы даже танцевали под дождем. А еще я специально расхваливала Рэда перед Ваней по пути к Жабе. Но на самом деле мне правда было давно уже все равно.
Когда Рэд подошел к нашей парте, Лидка отчего-то примолкла. Девчонки сверлили нашу троицу любопытными, нетерпеливыми взглядами.
– Привет, Лера! – дружелюбно поздоровался со мной Рэд.
– Привет! – отозвалась я.
– Ты мне нужен, – быстро проговорил Ивану Рэд. – С утра услышал, как под капотом стучит...
– С двигателем что-то?
– Посмотришь?
Я разочарованно выдохнула. Тяжело быть девчонкой. Он тебе всего лишь положил голову на плечо во время лекции, а ты уже расписала весь дальнейший день, ваш поход в парк и в кафе; распланировала свадьбу, медовый месяц и решила, что глаза у ваших детей будут, как у него, карие.
Рэд мельком взглянул на меня.
– Заодно и от этой стервы тебя избавлю, дружище!
Я обиженно закусила нижнюю губу. И чего он так на меня взъелся? Там, на крыше, я была с ним очень даже милой... Ну подумаешь, номер телефона не оставила, когда узнала, о чем он думает. Парни – дураки!
Иван растерянно проговорил:
– О'кей, посмотрю, конечно... Но тебе бы лучше сразу в сервис.
– Не хочу там один торчать, поехали со мной. Или все-таки сам разберешься? Ты же шаришь! С меня пиво!
Иван взял со стула свой черный спортивный рюкзак.
– Что ж, до завтра, Лера! – сказал он, взглянув на меня. Мне сразу понравилась эта его привычка – смотреть прямо в глаза...
А еще показалось, что в голосе парня все-таки было сожаление. И сердце счастливо застучало в ребра.