На грани || 18+

8 ГЛАВА

Один поворот замка где-то между рваными ударами моего сердца.
Второй. И дверь медленно открывается…
*
Ярослава.

Я практически ничего не вижу из-за бесконечно льющихся слёз. Фигура Егора расплывается. Он шагает в прихожую. Мне становится ещё больнее. От его родного запаха, оставшегося на чужом теле. От его дыхания. От его голоса, отчаянно звучащего в моих ушах.
Мы стоим друг напротив друга и не двигаемся.
Знал бы он, сколько сил у меня ушло на то, чтобы просто встать с пола после первого шока. Как сложно мне сейчас стоять рядом с ним. Как тяжело дышать.
Внутри меня месиво из внутренних органов и осколков невидимого стекла. Я не понимаю, как буду жить без его карих глаз и поцелуев по утрам. Без влажных после пробежки футболок и неожиданных свиданий. Как завтракать без него? А ужинать? Засыпать? А потом просыпаться одной и вспоминать — всё разрушено.
Мы стоим на руинах наших отношений, сгорая от боли.
Как он мог? Как?!
Этот вопрос не даёт мне покоя.
Почему это произошло именно с нами? Я же так люблю его.Я так сильно люблю его…
Напряжённые пальцы, пропахшие бензином, едва ощутимо касаются щеки, а мне кажется, это удар. Пощёчина.
Увожу голову от касания. Егор роняет руку вдоль тела и судорожно вдыхает.
— Я ехал, чтобы рассказать, — глухо звучит его голос. — Сломался по дороге. Звонил тебе, а ты…
— Уже знала.
— Я понял. Можно мне пройти?
— Это твоя квартира.
— Наша, — поправляет он.
Мне сложно передвигаться. Всё мое тело категорически отказывается шевелиться. Тянет лечь и застыть на неопределённое время.
Егор проходит к нашей спальне. Задерживается у дверного проёма. Врезается кулаком в косяк и идёт на кухню.
На столе всё так же разложены мои тетради. На микроволновке мигает таймер. Мясо разморозилось. Я хотела готовить ужин к нашему любимому вину, а тут...разрушиваются наши отношения...
Не представляю, что он сейчас будет говорить.
По полу с грохотом двигается табуретка. Его горячая ладонь касается моей ледяной. Пальцы Егора сжимаются. Он выдыхает, а я отстранённо думаю о том, что вдох слышала в прихожей. Не дышал?
Мне тоже даётся сложно. Приходится делать усилие, чтобы протолкнуть кислород в лёгкие. Если не контролировать этот процесс, всё останавливается и начинает кружиться голова.
Кораблин подводит меня к табуретке. Усаживает на неё. Сам опускается на пол на колени.
Мы снова смотрим друг на друга. Это тоже похоже на мазохизм, как было с просмотром ролика. Мне больно, но я не могу оторваться от его глаз. В них агония. В них полыхает пламя. Его скулы стали ещё острее. Губы сжаты. Нижняя челюсть и шея сильно напряжены.
— Малышка, — меня давно никто так не называет. Только он. — Ясь, ты знаешь, я почти не пью.