Королевская Академия. Элитная семёрка.

Глава двадцать пятая

Снег продолжал падать и на следующий день, правда, очарование свое потерял, превратившись к обеду в унылую серую кашу под ногами. Небо тоже было затянуто тучами, воздух напитан стылой влагой, отчего желание гулять по улице напрочь отсутствовало. Впрочем, у нас с Джином и времени на это не было: мы усиленно практиковались в создании очередной лекарственной настойки. Рецепт был сложный и требовал повышенного внимания и точности.

— Ничего, завтра выходной, немного отдохнем, — подбадривал меня Джин, пока я старательно выжимала сок из ягод горного чаура. Сам он занимался взвешиванием порошка лагоджи, кустарника, произрастающего только в степях Рин-Ках.

— Завтра буду спать допоздна, — начала мечтать я. — А то порой забываюсь и не понимаю, явь вокруг или сон.

— Надо ближайшие две недели поднапрячься, потом станет полегче…

— А я думаю, полегче станет только со следующего семестра, — усмехнулась я, — когда мы перейдем на нормальный темп обучения…

— Но второкурсниками мы станем уже в следующем месяце, — заметил Джин. — Я уже жду этого с нетерпением. Если не трудно, подай мне, пожалуйста, экстракт рибусты, — попросил он меня потом. — А то если отойду, значения на весах может съехать… Порошок усыхает на воздухе быстро.

— Конечно, сейчас, — я как раз покончила с соком, вытерла руки и взялась за стремянку. — Он же на четвертой полке? — уточнила, поднимаясь по узким ступенькам.

— Да, чуть левее…

Я принялась искать нужный флакон, читая на них названия, выведенные не очень ровным почерком профессора Чхве. Экстракт нашелся в глубине, и чтобы добраться до него, пришлось передвигать другие емкости. Для удобства я чуть приподнялась на цыпочках, и в этот момент, как назло, стремянка качнулась. Мне удалось удержать равновесие, однако я случайно зацепила рукавом некую узкогорлую бутылочку, и та полетела на пол. Я вскрикнула и в испуге прикрыла ладонью рот. Флакон не разбился, однако хватило одной тонкой трещины, чтобы из него начала вытекать густая красная жидкость. Джин, все же оторвавшись от своего порошка, бросился ко мне. Помог слезть, затем опустился перед поврежденной бутылкой. Осторожно поднял ее, увидел, что написано на этикетке, и тихо выругался.

— Что это? — я присела рядом. Внутри все дрожало от испуга и тревоги.

— Кровь канджурской летучей мыши, — сказал он, осторожно обмакивая палец в алую субстанцию. Немного растер ее и понюхал. — Точно она.