Он хороший,просто так получилось

Глава Х"нет слов"

Вспышка. Жарко.
Распахиваю глаза и хватаю ртом воздух. Снова этот чёртов сон! Никак не могу понять, что он значит, но ведь наверняка что-то важное… И нехорошее. Одно и то же почти два месяца…
Я приложила ладонь ко лбу и вздохнула. После него запоминаются только ощущения и эмоции, но увидеть лица я никак не могу…
— Люси? Снова кошмары?
Я чуть улыбнулась. Да, за прошедшие с моего Дня Рождения семь недель не изменилось почти ничего. Немного взъерошенный Локи, приоткрыв дверь, подозрительно щурился, заглядывая ко мне в комнату.
— Ага. Ло-о-оки…
— Чего?
— Я есть хочу.
Друг фыркнул.
— Ты всегда есть хочешь. Скоро сможешь смело вызывать на дуэль бегемота: готов поспорить, что ты слопаешь больше бедного зверька. А потом, собственно, и самого зверька.
Я показала Локи язык.
— Да, пожалуй, бегемотину я ещё не ела.
Дух закатил глаза и прошёл в комнату. Опустившись на край моей кровати, он пробормотал:
— Сегодня доктор приезжает.
Я зажмурилась, а друг нахмурился.
— Ты чего это?
— Я боюсь, Локи.
— Чего?
— Перед тобой всё та же Люси Хартфелия, которая до безумия боится боли. И ещё кучи всяких вещей, вроде «ребёнок», «роды», «ответственность», «обязанности»… Ну, и в таком духе.
— Мне позвать Водолея?
— НЕ НАДО!
Друг усмехнулся и, подмигнув мне, вышел из комнаты со словами:
— Мы с Девой ждём тебя внизу. Возле холодильника теперь стоит зеркало, в котором ты можешь созерцать свою фигурку в полном размере. Смотри на неё, любовь моя, уничтожая наши годовые продовольственные запасы.
— Иди к чёрту, — бурчала я, запуская в закрывшуюся за Локи дверь подушку и вставая с кровати. Хотя нет, не вставая, а еле выползая…
Внизу меня ждал чай с корицей и яичница. Нет, не так. Термос с чаем и три сковородки яичницы, съеденные мною за один заход. Просто чудо, что по каким-то непонятным причинам я ещё не вешу больше тонны.
Когда Дева мыла посуду, появилась ОНА. ОНА вышла прямо из раковины и, оставляя на полу лужи, поползла ко мне. Ну, да… Полдень. Время визитов Водолея. Я уже смирилась…
— Ну, как поживаешь тут, тюфячка Люси?
— Перестань обзываться, — пробормотала я, ёрзая в кресле и пытаясь спрятаться за ухмыляющегося Локи.
Итак, Водолей начала увлечённый диалог с моим животом. Это было каждый день: русалка появлялась из самых неожиданных мест и, игнорируя мои протесты, беседовала с ребёнком, который, признаться, откровенно хохотал над ней сидя там, внутри. Не знаю, с чего я это решила, но объяснить свои внезапные приступы хохота и радости я могла только его эмоциями. Такая тесная связь, признаться, даже пугала.
— Знаешь, по-моему, Кейтаро будет принимать вас с Локи за своих родителей, — фыркнула я.
Локи хмыкнул и апатично уставился в окно, а Водолей, пригрозив моей макушке тяжёленьким таким кувшином, принялась дальше сюсюкаться с гигантским пузом. Я вздохнула. У моего мальчика будет самая чокнутая семья на свете…
Через час Водолей ушла, но приехал доктор. Страх снова вихрем ворвался в моё сознание, лихорадочно спутывая мысли.
— Я открою, — напряжённо бросил Локи.
Я нервно ёрзала на диване. Сегодня мне должны были сообщить максимально точную дату дня Икс, а также сказать, всё ли протекает нормально.
— Добрый день, — от тревожных мыслей меня отвлёк появившийся в дверном проёме доктор преклонного возраста. Странно, но я вдруг перестала бояться: наверное, это его добрая улыбка внушала доверие.
Док быстро развеял мои сомнения насчет здоровья ребёнка и, чуть приподняв уголки губ в беззлобной усмешке, пробормотал:
— Не позже, чем через три дня, отойдут воды.
Сердце сжалось: непонятно, правда, из-за чего. Три дня. Три. Дня.
День пролетел быстро. Слишком быстро. Так всегда: когда очень сильно чего-нибудь боишься, время бежит, словно обезумевшее. Обняв Плю, я забылась беспокойным сном, но ненадолго.
Было где-то часа два ночи, когда я почувствовала, будто бы телу становится легче. Подумав, что это сон, я открыла глаза, чтобы увидеть очередную яркую картинку… А вместо этого теперь созерцала свою комнату и чуть подрагивающего во сне Плю. Какого чёрта?
Стало страшно. А что я делаю, когда мне страшно?
— Локи! — тихонько пискнула я. Через минуту передо мной уже предстал немного заспанный друг.
— Люси? Что случилось? — пробормотал он.
— Не знаю, — буркнула я севшим голосом. Локи же, не менее замогильным, прохрипел:
— Врача позвать?
— Ага, — вот так вот, без лишних расспросов. Я его обожаю! Но мне всё равно неуютно и боязно.
Прибежал не менее заспанный доктор, что-то бормоча. Я его не слушала, потому что была очень занята: дрожала от страха. Меня приподняли с кровати, сводили в ванную. Какого чёрта? Неужели у меня не будет и этих трёх дней? Паника снова подкатила к горлу, в глазах уже стояли слёзы. Но перед тем, как сорваться и отдаться в лапы чему-то непонятному, я должна кое-что сделать.
— Локи, свали, — прошептала я.
Друг поднял на меня какой-то безумный взгляд.
— Что значит свалить?
— Уноси свою задницу в мир духов. Останешься — придушу.
Может ли дух побледнеть? Локи — да…
— Но я не…
— Заткнись и проваливай, — опять ощущение дежавю. А, это, кажется, были когда-то слова Нацу. Мда…
— И ещё, Локи…
Парень поднял на меня глаза, пылающие надеждой на разрешение остаться, но я была непреклонна.
— Ты помнишь, что обещал не вмешиваться в мою личную жизнь? Ни другие духи, ни ты не можете косвенно или же прямо вернуться в гильдию и разболтать всем о происходящем. Ты помнишь? Что бы не случилось, ты никогда не расскажешь никому ничего. Локи?
— Хорошо.
— А теперь проваливай, — стискивая зубы и жмурясь прошептала я. Меня снова укладывали на кровать и одновременно с этим совершали ещё тысячу мелких манипуляций, но мне было всё равно. Главное — пережить всё это, потому что морально накрутила я себя очень сильно…
Локи, с гримасой какого-то непонятного отчаяния, всё же ушёл. Я была благодарна ему за это… И за всё остальное.
Всё было словно в тумане. Кто-то что-то бормотал, кричал, шипел, а мне было всё равно. Я думала о маме и о том, что она тоже через это прошла, а значит, смогу и я.
Потом началось нечто странное. Моё тело делало что-то на уровне инстинктов, это пугало, но было не таким уж болезненным. Я старалась прислушиваться к тому, что мне говорил доктор… Всё вроде бы было неплохо, но совершенно неожиданно моё тело пронзила резкая боль. Она очень отличалась от тех, что были прежде. Кто-то испуганно что-то зашептал, кто-то что-то прокричал… А я корчилась на кровати, надеясь, что боль утихнет, как и в предыдущие разы, но, видимо, что-то пошло не так. А мне всё ещё было плевать на то, что мне кричат и что советуют: я просто не слышала никого из-за туманной пелены, окутавшей сознание. Док что-то вколол, чувства притупились, а боль поменялась. Она то нарастала, то затухала, но никогда не уходила полностью, не давая передохнуть и сделать глоток такого желанного сейчас воздуха. Наверное, прошло уже гигантское количество времени, ведь в комнату скользнули лучики рассвета. И если раньше рвались мышцы, то теперь мне казалось, будто бы тазовые кости разламывает на части. Я была уже совершенно измотана, когда к этому добавилась ещё и обжигающая боль. Не знаю, сколько прошло времени, но воздух в комнате рассёк плач, а меня накрыла эйфория. Не знаю, что это было, да и нормально ли это вообще: тело избавилось от боли и тяжести, но я казалась самой себе выпотрошенной курицей. Разум снова затянула пелена, отдаляя меня от суеты реальности и детского плача. И только одно могло вернуть меня сейчас к действительности.
— Девочка, — прошептал док. Выкупанную малышку положили мне на живот, а я, в свою очередь, затаила дыхание.
Значит… Это не Кейтаро? Ну и пусть. Дочка — тоже замечательно!
Опустив глаза на своего новорождённого ребёнка, я резко выдохнула. На меня рассеянно смотрели серые глаза, а розовый пушок на голове казался малиновым из-за того, что был мокрым. Девочка была такой крохотной… Имя пришло в голову моментально.
— Ну здравствуй, Никки, — прошептала я, улыбаясь, а потом отключилась. Измученное сознание требовало отдыха. Сердце утопало в странной, неописуемой радости, гордости за то, что малышка здорова и так прекрасна, а ещё из-за того, что она была точной копией своего отца.