Люди мало что смыслят в вопросах, касающихся жизни. Ещё меньше - в смерти. Король Видар именно в этом разбирался прекрасно, но никогда не понимал, почему должен участвовать в людских войнах (не столько глупых, сколько бессмысленных); почему отец ко...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Солнечный свет не беспокоит Видара только по одной причине – он самолично опустил мрак на всю страну. Точно такой же, что царил в его душе. Его грудь едва заметно вздымалась, но на самом деле он прилагал невероятные усилия, чтобы просто заставить себя дышать.
Видар скользит взглядом в сторону Паскаля Бэриморта – короля Пятой Тэрры, стоящего недалеко от него. Края королевского мундира трепал тёплый ветер, а сам король слепым взглядом гипнотизировал постамент для гроба перед склепом семьи Видара. Холодная усмешка застревает в лицевых мускулах.
Паскаль выглядит убитым. Растерзанным. Мёртвым.
Видар знал, что ему пришлось пройти: вернувшись в родной дом – Паскаль едва не распрощался с рассудком. Как только королева-консорт Адель узнала о смерти мужа, она покончила с собой, сбросившись с одной из башен замка. Но Паскаль хоронил не двоих. Троих: любимого брата, его красавицу жену и... не рождённого племянника.
Сегодня молодой король, задыхаясь от боли, хоронил сестру. И только от его вида Видару становилось легче дышать. Эти эмоции были неправильными, эгоистичными, тёмными, но он не мог ничего сделать с собой. Осознание, что Паскаль испытывал адскую боль, такую же, как и он сам, убаюкивало, успокаивало. Как минимум одна живая душа чувствовала то же; так же разлагалась; вынуждалась вести за собой страну, а не лечь в могилу, позабыв о боли.
Видар, опираясь плечом на колонну, наблюдает за тем, как к кладбищу тянется вереница альвов, малварских ведьм и маржан. Только Тьма не спешила появиться и справиться об успешном исполнении приказа.
— Я не смогу, Видар, — надломленный голос Паскаля служит королю раем для ушей. Дарует облегчение.
Он не один в своей разъедающей внутренности боли. Не один.
— Тебе придётся, — бесцветно отвечает он, отталкиваясь от колонны и разворачиваясь на сто восемьдесят градусов.
