Осень на двоих. Последнее мгновение вечности

Глава 20. Сжигая мосты и возводя бастионы

«Как изменчиво сердце человеческое, как хрупка воля, как алчен разум.

Я пролил столько крови, но пожалел последнюю каплю,

о которой просило Равновесие. Я слаб, и в том мой грех.

Я человек. И слабости мои станут моим же приговором.

Но придет день, и миру явится тот, кто не будет знать страха.

Однажды, дитя моё, ты спасешь всех нас».

Хельга раскурила трубку, откинулась на спинку кресла и осмотрела собравшуюся в кабинете Тёмного Лорда компанию.

— Ну и дел вы наворотили, детишки, — проворчала она, когда Гарри, Дафна и Том, вернувшийся к облику Арчера, по очереди поведали ей о последних событиях. — А ты, — она ткнула трубкой в сторону Тома, — к тебе у меня отдельная беседа, Темнейшество.

— Только давайте не будем мусолить грехи прошлого и темы раскаяния, — чуть скривившись, попросил Арчер. — Это уже вышло из моды.

— Нет уж, юноша… — Долохова запнулась, досадливо цокнув языком. — Впрочем, обращение «юноша» тебе уже не очень-то и подходит, а?

— Я предпочитаю думать, что это была моя прошла жизнь, — известил Том, дипломатично решив не упоминать, что он и в версии Риддла ей во внуки годился.

Хельга дымила трубкой, с ястребиным вниманием наблюдая за невозмутимым собеседником.

— Так выходит, ты переродился в теле собственного внука, — заключила она. — И как у тебя рука поднялась сотворить такое с родной кровью?

— Мне тогда было плевать, чья там кровь.

— Бедняжка Элен, — покачав головой, посетовала Хельга. — Она ведь и правда любила тебя, мерзавец ты эдакий.

— Не меня, — терпеливо возразил Том, стараясь игнорировать Поттера и Гринграсс, которые сейчас внимательно слушали все эти признания. Если насчёт Гарри Арчер не возражал, то вот присутствие Дафны сильно раздражало. — Она любила Тома Риддла, — он нахмурился. — Всё, что мне осталось от него, это воспоминания и осколки души.

— Да-да. И дочь. Помнишь ещё это дитя? — Хельга вопросительно изогнула тонкие брови. — Скажи мне, это ты убил её?

Том неуютно повел плечами под пристальными взглядами присутствующих. Это был не тот разговор, который он хотел бы вести с кем бы то ни было. Не то, что он стремился вспоминать.