Осень на двоих. Последнее мгновение вечности

Глава 4. Освобождаясь от масок

«Я слеп, ибо не вижу их боли.

Я глух, ибо не слышу, как молят меня о милосердии.

Я нем, ибо не могу сказать им, за что они проливают свою кровь.

Я ненавижу себя.

Но пока у меня есть цель, я буду продолжать терзать их.

Никто не узнает.

Никто не оправдает перед потомками моих деяний.

Я стану чудовищем. Я уже чудовище».

 

 

Северус поставил локти на ручки кресла, сцепил пальцы замком, и подался вперед, пристально изучая початую бутылку огневиски на столе. Странно. Раньше он никогда не был склонен решать душевные проблемы алкоголем, что изменилось с тех пор? Быть может, он просто… устал. Да. «Устал» — подходящее определение. «Сломлен» было бы слишком преувеличено. «Испуган» слишком далеко от истины. А вот «устал» — самое то.

Забавно, как меняются жизненные приоритеты и убеждения с течением времени. Когда-то гибель любимой женщины пробудила в нём пожар ярости, что горел многие годы, питая жаждой отмщения и давая силы продолжать жить дальше. Но вот произошедшее с сыном этой женщины оказало на Северуса полностью противоположный эффект. Его внезапно покинули все силы: не осталось ни на ненависть, ни на месть, ни даже на самосохранение. Ему вдруг стало совершенно безразлично, что с ним случится, что каждый способный сражаться на счету, что знания и умения самого Северуса могут оказать неоценимую помощь.

Война, магглы, Волдеморт…

Уже больше года назад всё это вдруг потеряло всякий смысл.

 

Северус до сих пор хорошо помнил, как Минерва и Альбус едва ли не хором настаивали на том, чтобы он оставил пост зельевара в Хогвартсе, уже открыто намекая, что это может плохо для него закончиться, и как он сам просто отмахнулся от них, прикрываясь аргументом, что замену они всё равно найти не успеют. Ему надоело убегать и прятаться. Если его убьют, значит так тому и быть. Снейп не хотел больше задумываться о грядущем, продолжая существовать в своей жалкой пародии на жизнь.

Начало учебного года и обыденная рутина на какое-то время даже отвлекли его от гнетущего чувства бессилия. По крайней мере, когда его кабинет не осаждали некоторые студенты с расспросами о том, куда подевался знаменитый Мальчик-Который-Выжил.