Hurt (hell) me

ten

Чимин проснулся от страшного холода; одеяло закрывало его лишь наполовину, и открытая кожа была покрыта мурашками. Разлепив глаза, он тут же огляделся и обнаружил знакомую комнату: полупустая, с коричневой мебелью, двумя кроватями, одна из которых была не заправлена, и спальным мешком, так же нетронуто лежащим на полу; вспомнив события прошлого дня, он припомнил, что данная комната отводилась ему, Тэхёну и Хосоку. Однако никого из юношей не было. Вокруг была тишина: даже за дверью не доносилось ни звука. По комнате витал запах нового дерева и свежего белья.

Художник приподнялся и, полуобнимая себя худыми руками, осмотрелся вокруг, приостановив взор на окне: на улице уже рассвело, и свет бледного неба освещал помещение своими тусклыми, бесцветными лучами; на его фоне виднелись голые деревья, украшенные множеством набухающих почек. Опустив взгляд вниз, Чимин осознал свою полноценную наготу и панически перевёл взгляд в сторону; правая половина кровати, однако, была пустой. Внезапно юношу пронзила страшная боль в области висков, и он, согнувшись, схватился руками за голову; глаза его закрылись. «Что же произошло?!» - тревожно бился в нём один вопрос.

Покопавшись в памяти, юноша всё же припомнил подробности игры в «Я никогда не...», танцы с Хосоком, какие-то отрывки из воспоминаний; обнимающиеся Тэхён с Юнги, хихикающий Намджун, поющий Джин... Не сводящий с него глаз Чонгук. Художник вспомнил, с каким нечитабельным и странным любопытством осматривал его музыкант весь вечер. Он вспомнил, как его стало тошнить вином и водой на втором этаже; хорошо, что он успел добраться до ванной комнаты. Затем он из неё вышел, встретил Чонгука, и потом...

- О нет, - завыл Чимин и резко распахнул наполненные безумством глаза.

Его сердце стало биться чаще, и воспоминания, одно за другим, посыпались на него, подобно песку в песочных часах; его щёки зарделись, и по телу пробежалась приятная искра. Поджав к себе колени, всё ещё укрытые тонким белым одеялом, он стал выуживать события по порядку, тем самым лишь усиливая головную боль и тут же корчась от неё. Нет, они не переспали; но между ними произошло что-то.

Горячие и пламенные поцелуи, подавленные и громкие стоны, их обнажённые тела, касающиеся друг друга; состояние эйфории, чувство безопасности и неудержимая страсть. Будучи в трезвом и осознанном состоянии, Чимин не мог представить себе, как он смог позволить всему этому произойти. Как же так вышло, что в его голове не обнаружилось ни одной причины одуматься и остановиться? Почему же он не смог сказать «нет»? Почему он, в конце концов, не посмотрел на ситуацию со стороны, не оценил всё здраво и не задался вопросом: как такое может происходить вообще? Но больше его волновало другое: как же так вышло, что Чонгук был инициатором происходящего? Почему он так поступал, что же побудило его поступить так?