Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы

Глава 8. Ostende mihi secretum tuum

Я медленно намазывала «Мармайт» на тост и смотрела в огромное витражное окно столовой. На нём единорог пронзал длинным винтовым рогом солнце. Студенты поговаривали, что в лесах вокруг академии единороги водились, но на деле никто никогда их не видел. Как и вампиров. Забавно. Я опустила взгляд ниже, туда, где на тёмных деревянных панелях выделялись золотые рамы портретов великих ведьм и ведьмаков, окончивших Стоунклад. Среди них было знакомое лицо Мелинды Блэквуд — моей пра-пра-сколько-то-бабки, основательницы ковена Блэквуд. Они с мамой были похожи — одинаковые носы с горбинкой, острые скулы и тонкие губы с приподнятыми уголками. Глаза тоже были похожи, только у Мелинды карие, как у меня, а маму природа наградила гетерохромией: один глаз у неё был карий, а второй — голубой. На этом сходство заканчивалось. Мелинда была бледна, собирала светлые волосы в строгий пучок и смотрела тяжело, даже грозно. Светлых бровей и ресниц было не видно на бесцветном лице. Мама же носила распущенные чёрные кудри, была смуглой и обожала красную помаду. В ковене Мелинду уважали, но вспоминать о ней лишний раз почему-то не любили. Думаю, если бы я не пялилась на этот портрет четыре года подряд за завтраком, обедом и ужином, то даже бы не разглядела сходств.

Правее, среди десятка незнакомцев висел портрет Корнелиуса Клиффорда. Главный прокурор Надзора и по совместительству папаша Генри смотрел на столовую презрительным взглядом, а меня воротило от одного его вида. Чёрные волосы с проседью, прямой нос точь-в-точь, как у Генри, низкие, густые брови и серые глаза, которые почти год снились мне в кошмарах.

— Ты пойдешь? — спросила Джиа, судя по тону, уже не в первый раз.

Я перевела на неё удивлённый взгляд.

— А?

Джиа закатила глаза, забросила в рот пару оливок и нетерпеливо повторила:

— Сегодня Генри в Солнечной гостиной устраивает ночь кино, будем смотреть классику ужасов. Ты пойдёшь?

— «Дракула» и всякое такое? — пробубнила я, надкусывая тост и всё ещё с трудом заставляя себя концентрироваться на словах.

— С «Дракулы» и начнём.

Я промямлила что-то невразумительное про иронию. Джиа вскинула брови, призывая меня повторить, но тут за стол села Мэй. На её подносе высилась гора картофельного пюре и такая же гора капустного салата. На отдельной тарелке лежали пять сосисок, щедро политые кетчупом и горчицей.