Водоворот желаний

3

К дому стаи Джису шла под прицелом взглядов. В некоторых читались ненависть и осуждение, в то время как другие смотрели на неё с жалостью и разочарованием. С терзавшими её эмоциями, дорога к дому была схожа с прогулкой сквозь холодный туман. Как обычно, никто и слова не промолвил. Несмотря на то, что она ещё находилась в стае, Джису оставалась социальным изгоем.

Джису мучал вопрос, Мэтт вызвал её, потому что Суен выдвинула ещё обвинения. Или, может, её наказание стало куда серьёзнее? Доен говорил, что Мэтт не собирается изгонять её из стаи, но это не значит, что он не передумал. Ну, был единственный способ узнать это.

Придя в главный дом, Джису постучала в кабинет Мэтта и тут же услышала:

- Войдите!

Отказываясь показывать панику или тревогу и расправив плечи, Джису вошла. И замерла на месте при виде двух незнакомых волков. Она окинула взглядом мощно сложенного мужчину с короткими бронзовыми волосами и неукротимым взглядом, и внутренний голос прошептал Джису: "Безжалостный". Да, и она видела, что его стоит опасаться. Смесь нетерпения, сомнения и недоверия сочились из незнакомца, заставляя затылок Джису покалывать и чесаться.

Переводя внимание к мрачному, в высшей степени брутальному мужчине рядом с первым, Джису поняла, что тот оказался не таким уж незнакомым. Она видела его в колонии для несовершеннолетних. С тех пор он изменился: стал высоким и широкоплечим парнем с крепким и рельефным телом. Сейчас он настороже, напряжён и неподвижен, причём не сводит с неё взгляда тёмных, бархатных, бездонных глаз, словно прожигая насквозь. Чувственные губы сжаты в жёсткую линию, но этой жёсткости много лет назад не было. Будучи тогда подростком, Джису испытывала к нему лишь любопытство. А теперь, сокрушительный плотский голод лизал кожу, распалял кровь и узлом сворачивался в животе... и всё это мгновенно, стихийно и совершенно не имело смысла. В отличие от своего друга, парень не излучал эмоций, и был так насторожен, что лишь на мгновение через холодное безразличие появились вспышки - подозрительности, злобы, презрения и замешательства. Этого хватило, чтобы остудить пыл Джису. Этот холод смягчил искры чувственного голода, от которых тепло расцветало там, где не имело права быть.

Она видела, как парень возмущён этим голодом. Может, она и привлекала его, но ему это не нравилось. Это раздражало её волчицу, которая - тоже узнав его - поднялась и села, восхищаясь его превосходством и уверенностью в себе.