Границы жестокости

Шипы, письмо и ветер.

— « Жду на скалистом берегу... © Феликс».

— Я дурак, а ты дурнее... — Протянул сквозь зубы Питер, сворачивая письмо в бесформенный ком бумаги, — Это же надо было додуматься... Да, ранее я никак не мог представить себе, что какая-то девчонка сделает из тебя такого уязвимого червя.

   Зеленоглазый сидел на обрыве, комментируя только что полученное письмо так, словно его некогда друг стоял перед ним.  

   Питер буквально шипел каждое слово подобно змее, пытаясь вложить в него всё своё отвращение к мирским слабостям, до которых опустился блондин.

   С одной стороны он понимал, что Феликс ему не ровня и, скорее всего, он никогда не смог бы встать на одном уровне с Пэном, но с другой стороны... Столько совместных лет, а он выбрал её? Выбрал какой-то мусор, абсолютно бесполезное безмозглое создание, хотя всегда выбирал его. Питер буквально был всем миром для Феликса и остальных потеряшек... До сих пор.

— Решил предать предателя... Забавно однако.

  Подобная ситуация сильно веселила его. Он улыбался во все зубы, желая приблизить момент расправы, ведь он был и остается лучшим. Не смотря на то, что сероглазый оступился, он покажет ему, что данная ошибка ничего не изменит. Он покажет ему, что вставать на пути у Питера Пэна - главная ошибка, за которую придется платить.

   Желание править любой ценой - губительно и Феликс как никто понял это, ведь пока Пэн ждет его, упиваясь властью, блондин постарается приложить все усилия, чтобы его этой власти лишить.

   Долгие годы остров жил под гнетом злого волшебника, не взирая на ужасы, что он творил, ведь даже самая страшная пытка тут уже казалась обыденностью. Настолько жестоким был их правитель.

   Проживая последние несколько суток с такими мыслями, блондин сделал всё как и велела Динь. Будучи хорошим стрелком он заготовил арбалет, стрелы которого были пропитаны ядом мор-шиповника - самого страшного растения этих лесов. Одна капля яда была способна свалить весь лагерь потеряшек, заставив тех умирать в ужасных муках...

   Не то, чтобы Пэн не знал об этом «орудии»... Знал, но никак не мог предположить, что это далеко не главный подарок, ожидающий его на смертном одре. Было вполне ожидаемо, что таким простым способом волшебника не взять, поэтому Динь-Динь заготовила кое-что еще... Кое-что, что могла создать только добрая фея.

— Вот. Возьми еще это, — Протягивая какой-то мешочек, сказала фея, — Это сонная пыль.

— Сонная пыль? Против Пэна?

   Признаться честно, Феликс не до конца понимал абсурдность того, что ему предлагает Динь... Усыпить Пэна? Он слишком силен для такого простого заклинания, это смехотворно.

— Подожди, ты серьезно? Предлагаешь усыпить его? — С сомнением в голосе спросил сероглазый.

— Она самая, только вот... Я изменила рецептуру. Теперь этим мешочком можно уложить весь ваш лагерь, в конце концов... Я не уверена, что просто выстрелить в него без вспомогательных условий будет легко.

— И правда...

   Немного помедлив, Феликс взял мешочек, который протягивал ему фея. Хоть план и был полным абсурдом, но в безвыходных ситуациях любая идея имеет вес и может стать решающей.

« Приходи на закате к скалистому берегу. Нам есть, что обсудить. Приходи один, я тоже буду один. Будь честен, хотя бы сегодня.

P. S. Твой друг. »

   Смеркалось. Попрощавшись с девушкой возможно в последний раз, блондин прижал еë к себе, вдыхая едва источаемый, но уже такой родной запах жасмина, что исходил от брюнетки.

    Попрощавшись с ней, он попрощался с частичкой себя, абсолютно точно зная, что завтра может уже не наступить. На плаву его держала только мысль о том, что его смерть принесет гарантированную погибель и ей, но именно этого он всеми силами и старался избежать, спасти то, что дороже ему собственной жизни.

   Как и было задумано, Питер прибыл ровно к назначенному часу. Волшебник стоял близь обрыва, умиротворенно наблюдая за морем, что нервно колыхалось, будто бы намекая, что внешняя холодность ни в коем случае не скрывает тот шторм, который бился внутри каждого из участников этой встречи.

— Я рад тебя видеть, мой друг.