Энео

Глава 29. То, что труднее всего.

— Ох.. Охохонюшки... — Сана, лёжа на засыпанных пеплом камнях, робко накрыла ладонями лицо. — На месте глаза-то! Целые!

Она села и огляделась по сторонам. Земля вокруг была изрыта глубокими канавами, повсюду лежали камни и вывороченные с корнем деревья. На месте больницы остался лишь огромный чёрный кратер, края которого оплавились и блестели, словно стекло.

— Лю-у-уди! — Сана, опершись на торчащую из земли балку, осторожно встала на ноги. — Есть кто живой?

— Сана, я тут! — раздался голос Богдана из разлома. — Меня землёй присыпало, выбраться не могу!

— Сейчас помогу, Богдан Сергеевич! — девочка склонилась над краем пропасти и протянула руку. — Ой!

Только сейчас Сана заметила, что у её указательного пальца и мизинца начисто срезано по фаланге. Ни крови, ни боли не было, только кожа обуглилась. Богдан хрипло кашлянул. Он лежал под грудой земли, видны были лишь голова, плечи и рука. Его правая щека заметно обгорела, от волос тоже почти ничего не осталось. Сана, спрятав пострадавшую ладонь в карман, бросила взгляд на другую руку и, убедившись, что все пальцы целы, протянула её Богдану.

— Живой, живой! — Ояра незаметно подошла сзади и спрыгнула в разлом. Она подхватила валявшийся рядом обломок доски и принялась откапывать Богдана. Оярины волосы тоже пострадали. Шикарной косы больше не было, неровные огрызки едва прикрывали уши. Исчезли и оранжевые пряди, а глаза заметно потемнели. Вдвоём девушки приподняли Богдана. Тот вскрикнул, зажмурился и прикусил губу. Штаны его были покрыты коркой из засохшей крови, обе ноги неестественно вывернулись.

— Ох, силы нет, нет больше силы, — Ояра помогла Богдану улечься и осторожно провела рукой по его плечу.

— А ведь и правда, — Сана нахмурилась. — Я госпожу Таканами больше не слышу. И сову тоже не чувствую... Что же получается, все бэюны наши сгинули, когда Софья Сергеевна... А сама-то она где? И жива ли?

*

— Софья! Софьюшка! — Иван, перепрыгивая через беспорядочно лежащие на земле камни и поваленные деревья, бежал к тому месту, где ещё несколько минут назад возвышались арки. Теперь там осталась лишь куча валунов, чёрных от копоти. На одном из них отпечатался белый силуэт гигантской птицы с раскинутыми крыльями. Иван притормозил, снял фуражку и перекрестился: