Американские дикари "Дж. Дж. МакЭвой" (3 часть)

ГЛАВА 16

   «Пожилые люди объявляют войну. Но сражаться и умирать должна молодежь».
   — Герберт Гувер

МЕЛОДИ
Сидя на кровати, я расчесывала волосы Итана, пока он лежал у меня между ног. Он становился таким большим. Казалось, что с каждым днем он рос, и его ухмылка тоже. Каждый раз, когда я смотрела на него, все, что я могла видеть, был Лиам. Они были так похожи, как будто он ничего от меня не унаследовал.
— Если ты будешь выглядеть как он, ты должен вести себя как я, — прошептала я ему сверху вниз, нежно постукивая по его маленькому носику. Он хихикнул и попытался ухватиться за мой палец, как будто это было что-то, чего он никогда раньше не видел.
— Я научу тебя стрелять, и если он когда-нибудь скажет тебе, что стреляет лучше меня, скажи мне, и я покажу тебе все пулевые ранения, которые он получил от меня. — Я снова похлопала его по носу, и на этот раз он громко рассмеялся.
— Когда ты станешь достаточно взрослым, чтобы понять, он расскажет тебе все эти правила, которые, как он утверждает, были переданы из поколения в поколение в его семье, но, клянусь, он придумывает их по ходу дела.
Он нахмурился, и мне хотелось бы думать, что это потому, что он боялся услышать эти правила, но я была почти уверена, что он просто хотел, чтобы я снова щелкнула ему по носу.
Дверь в нашу спальню открылась, и Лиам прислонился к косяку, ухмыляясь как сумасшедший. Я сердито посмотрела на него и взяла Итана на руки, прежде чем посадить его к себе на колени.
— Как долго ты подслушивал?
— Достаточно долго, чтобы услышать, как ты пытаешься настроить нашего сына против меня, — ухмыльнулся он, подходя к нам.
— Я не настраивала его против тебя, я просто хотела убедиться, что он любит нас в соотношении 51 % на 49 %.
— Не сработает. Я классный родитель, — ответил он. И когда он наклонился, чтобы поцеловать Итана в лоб, Итан заплакал.
— Я чувствую, приближаются хорошие времена, — засмеялась я, притягивая его обратно. Лиам выглядел таким смущенным, что это было почти грустно, но Итан любил Лиама, хотя бы из-за того, чтобы потягать его за волосы. — От тебя воняет, детка, попробуй еще раз после душа.
Он нюхает свою майку.
— Ах, неудивительно, что он в слезах.
— Да, именно по этой причине, — саркастически ответила я. И когда он снял майку, я поймала себя на том, что борюсь с желанием посмотреть на его грудь… но я проиграла и поймала себя на том, что таращусь, как подросток.
— Видишь что-нибудь, что тебе нравится? — Спросил Лиам, оглядывая себя, прежде чем встретиться со мной взглядом.
— Я вольна смотреть на то, что
— Помни об этом, когда я буду повторять эти слова. — Он сбросил штаны и боксеры.
Прикусив язык, я пошла к двери с Итаном.
— Будь готов через час. Как прошла пробежка?
Он достал из шкафа полотенце.
— Все прошло так хорошо, как могло бы пройти.
— Нил вернулся час назад.
— Да. Я еще поработал с Монте.
Я кивнула, но не стала настаивать на большем. Нил знал, что ему нужно сделать выбор. Надеюсь, надгробия будут преследовать его, они были поддельными, никто этого не знал, кроме Лиама и меня, но суть оставалась той же. Независимо от того, что Лиам чувствовал к Нилу, я знала, что он не хотел его убивать.
Я вошла в комнату, которую мы использовали как детскую здесь, в Вашингтоне, и увидела Седрика и Эвелин, которые стояли у окна и тихо разговаривали друг с другом. Они были похожи на подростков, крадущихся повсюду.
— Я не помешала? — Я спросила их.
— Да, но поскольку ты принесла Итана, мы тебя прощаем. — Эвелин усмехнулась, подходя к нам с распростертыми объятиями.
Поцеловав Итана в макушку, я передала его ей на руки.
— Ты хочешь принять ванну? — спросила она, покачивая его вверх-вниз, пока они шли к ванной.
— Я уже переодела его, — сказал я ей.
— Но ты хочешь принять ванну. Не так ли, Итан? — Она усмехнулась, а я закатила глаза и наблюдала, как они исчезли.
— Она целую вечность ждала внука. Позволь ей повеселиться, — сказал Седрик и улыбнулся, прислонившись к окну.
— Ну, пока ей весело, — ответила я, подходя к нему. — Как тебе нравится роль няни?
— Мне нравилось гораздо больше, пока ты не назвала это так. У меня появилось несколько новых увлечений, почему Великая Мелоди хочет знать?
— Свободные руки — это инструмент дьявола.
Он слегка оживился, как будто ждал кости, которую я брошу в его сторону. Я выглянула в окно и уставилась на памятник Вашингтону, который возвышался вдалеке.
— Ты планируешь долго держать меня в напряжении?
Уделив ему свое внимание, я вздохнула.
— Мне нужно, чтобы ты создал для нас новые документы.
— Разве у тебя их уже нет? — Он нахмурился.
— У нас есть, но мне нужно, чтобы они охватили все аспекты. Записи о рождении, паспорта, налоги, образование, ежегодники — мне нужно, чтобы ты построил нам восемь совершенно новых жизней.
— Ты имеешь в виду девять, включая Итана.
— Нет, восемь, включая Итана. Может быть, даже семь, но пока восемь.
Он пристально посмотрел мне в глаза, и я не дрогнула.
— Оливия и Нил…
— У тебя есть выбор.
— Вы действительно верите, что понадобятся новые личности?
— Я не знаю. Но я предпочла бы быть в безопасности, чем игнорировать ситуацию. Авиан другой. Если что-нибудь случится, я хочу, чтобы моя семья была прикрыта.
— Хорошо. Я начну работать, но это займет время.
— Вот почему я говорю тебе сейчас. И Седрик, никому не рассказывай, чем ты занимаешься, даже Эвелин. Даже Лиам не знает, что я попросила тебя. Я не хочу, чтобы он думал, что я сомневаюсь в нас.
Он кивнул, когда дверь открылась и вошел Лиам, одетый в джинсы и рубашку, с сумкой через плечо.
— Вы оба выглядите подозрительно, — осторожно сказал он.
— Мне тоже так показалось, — заявила Эвелин, когда она вошла с сонным Итаном на руках. Лиам поцеловал его в макушку, и на этот раз он не заплакал, а вместо этого зевнул.
— Нам нужно успеть на встречу, — сказала я, и Лиам кивнул.
ЛИАМ
— Имя? — спросил светловолосый телохранитель, преграждая нам путь в особняк руками.
Из-за того, что было так рано, можно было подумать, что здесь уже не так много людей, но, похоже, это было не так. Ничто так не заводит людей, как миллионер, устраивающий вечеринку у бассейна.
Поправив очки на фальшивом носе, я посмотрел на Мел, когда она раздраженно сжала руку, короткие волосы ее парика слегка разлетелись в сторону. На ней было короткое красное пляжное платье, которое уже привлекло внимание нескольких мужчин, слонявшихся по территории дома. Музыка была такой громкой, что, казалось, снаружи вибрируют закрытые двери.
— Мы коллекторы, — сказал я, и здоровяк в замешательстве посмотрел на второго охранника.
— Мы уже заплатили налог. Я знаю это, потому что я лично заплатил его, — усмехнулся он, глядя на нас обоих.
— Ты всего лишь швейцар.
— Пошли вы. У вас есть десять секунд, чтобы убраться отсюда, прежде чем я всажу пулю в вас двоих.
— Я думаю, ты должен позволить нам поговорить с кем-нибудь, кто стоит немного выше в пищевой цепочке, — ответила Мел, и он в ответ облизал зубы.
— Пропусти их, Белл, — сказал второй охранник, слегка сдвинув свой блейзер, чтобы мы полностью увидели пистолет у него на поясе.
— Белл? Как Тинкер-Белл? Разве это не мило, — передразнил я, задевая его за плечи, когда мы поднимались по лестнице.
— Тебе лучше молиться, чтобы ты был тем, за кого себя выдаешь, или я лично медленно убью тебя, — рявкнул он, направляясь вперед.
Никто из гостей не обратил на нас никакого внимания, когда мы вошли. Все они были слишком заняты выпивкой и лапанием друг друга, чтобы обратить на нас внимание. Единственными, кто сосредоточился на нас, были охранники; они выделялись, как секретная служба в классе детского сада. Мужчина, с которым мы хотели поговорить, сидел под пляжным навесом с тремя женщинами, все из которых были поглощены поцелуями и прикосновениями к его телу.
  Я ненавидел встречаться с дилерами.
Они были неизбежным злом, от которого я обнаружил, что чаще всего избавляюсь. Он не обращал на нас никакого внимания и вместо этого предпочитал пускать слюни на окружающих его женщин. Мел взяла охлажденную бутылку шампанского и разлила его по девочкам.
— Сука! — закричали они, когда двое охранников вышли вперед.
— Двинешься еще на дюйм, и ты окажешься лицом вниз в этой луже, — заявил я, и он замер, когда в центре его груди появилась красная точка.
— Мы не хотим устраивать сцену, Гас. Это потрясающая вечеринка. Но мы можем и сделаем это, если потребуется, — сказала Мел, усаживаясь в шезлонг и скрещивая ноги.
Он сжал челюсть, отчего шрам на ней стал довольно заметным.
— Ушли, сейчас же.
Женщины уставились на нас и, пошатываясь, побрели прочь.
— Мы уже заплатили боссам нашу долбаную долю. — Он сплюнул в сторону. — А вы двое не обычные коллекторы.
— Насчет этого, мы на самом деле не коллекторы, — сказал я, глядя на Гаса, когда он сел.
Его охранники окружили нас сзади, в то время как Белл начал улыбаться как идиот. Вот почему я ненавидел тратить свое время на лакеев, они всегда были сборищем помешанных на спусковом крючке идиотов.
— Что ты собираешься делать? Застрелить нас? Устроить сцену и вызвать полицию, потому что мы оба знаем, что они охотятся за тобой уже несколько месяцев.
— Надо быть особым типом тупицы, чтобы вот так испортить мою гребаную вечеринку. — Его челюсти сжались, когда он налил себе бокал шампанского.
— Либо мы испортим ее сейчас, либо ФБР позже. — Мел улыбнулась, и я хорошо знал эту улыбку. Нам придется найти себе другого дилера в округе.
— Что, черт возьми, это означает?
Мел наклонилась вперед.
— Я буду использовать короткие слова, поскольку ты не способен понять; у тебя завелась крыса, и не просто крыса, а федерал.
Он сидел неподвижно, мгновение глядя на нас, прежде чем поставил свой стакан на стол рядом с собой.
— Кто?
— Окажешь нам честь, Тинкер-Белл? Или мне следует рассказать? — Спросил я, глядя на него.
Он замер на мгновение, прежде чем рявкнуть.
— Они сошли с ума, сэр! Мы даже не знаем, кто эти ублюдки!
— Боже милостивый, прекрати орать, — Мел прижала пальцы к ушам. — Это можно довольно легко доказать, просто проверь свою электронную почту, Гас.
Он достал свой телефон и пролистал электронную почту, читая файлы, которые ФБР пыталось скрыть, даже файлы семьи Тинкер-Белла. Семья, о которой никто не знал: две маленькие девочки и беременная жена.
Три.
Два.
Один.
— Ты ублюдок! — Гас взвизгнул, бросаясь на него.
Прежде чем он смог добраться до него, Тинкер-Белл попытался убежать. Это была жалкая попытка. Я думал, он погибнет с большей честью, чем это. Схватив его за руки, охранники оттащили его обратно к Гасу. Он сопротивлялся, но это не имело значения.
— Ты будешь жалеть, что не умер, к тому времени, как я закончу с тобой.
— На самом деле, — сказала Мел, поднимаясь со стула, — мы хотели бы получить удовольствие избавиться от него.
— Почему? Какого хрена вам от него нужно?
— Давайте просто сойдёмся на том, что наши боссы хотят сделать из него пример. Но не волнуйся, у тебя будут доказательства того, что он умер, — заявил я.
Мел захлопала в ладоши, повернувшись, чтобы посмотреть на его людей.
— Теперь, кто из вас, джентльмены, хотел бы проводить наш приз до машины?
— Что заставляет тебя думать, что я просто так быстро отдам его? — Гас слишком много думал.
— Потому что, если ты этого не сделаешь, каждый из твоих клиентов подумает, что ты работал с ФБР, и твои боссы тоже. Так скажи мне, Тинкер-Белл действительно так много значит для тебя? — Я спросил его.
Он сглотнул и покачал головой.
— Просто пришлите мне доказательства.
— Мы сказали, что ты получишь их. Однако небольшой совет: начни искать новый город. Я уверен, агент Тайсон уже рассказал им более чем достаточно, чтобы упрятать тебя за решетку на всю жизнь. — Я стоял перед мужчиной, который высоко держал голову, как будто он только что не пытался убежать, как маленькая сучка, которой он был.
— Мы собирались убить тебя быстро, но потом ты пригрозил нам.
— Пока, Гас.
Мы с Мел уходим, когда его люди потащили агента. Самое замечательное на вечеринках Гаса было то, что наркотики были настолько распространены, что почти все там были под кайфом. Никого из них не волновало, что мы тащим сопротивляющегося мужчину через весь дом. Они были в своем личном кайфе.
Люди были эгоистичны и корыстолюбивы. Они были безжалостны и даже не знали об этом.
МЕЛОДИ
— Лиам, он мертв, ты можешь остановить, — сказала я, прислонившись к перилам моста Теодора Рузвельта. Мост был перекрыт, так что у кого-либо не было шансов проехать по нему. Все, что нам было нужно, — это полицейские на обоих концах, чтобы сообщить автомобилистам, что мост закрыт. Откупиться от полиции округа Колумбия было сложнее, чем от полиции Чикаго, но ненамного.
Лиам так сильно ударил Тинкер-Белла по лицу, что оба его глаза заплыли и закрылись. Мы знали, что он многого не знал, но мы не ожидали, что он будет таким невежественным. Он работал под прикрытием в течение восьми месяцев, скорее всего, ожидая, когда Гас упомянет семью Каллахан. Но наше имя никогда открыто не упоминалось. Мы называли себя боссами, а всех тех, кто напрямую общался с дилерами, называли просто коллекторами.
— Убийца веселья, — пробормотал Лиам, когда я вытащила значок мужчины вместе с запиской с надписью «Крыса». Я надела оба предмета на голову агента Тайсона.
Взяв веревку, Лиам обмотал ее вокруг шеи Тайсона, прежде чем привязать другой конец к перилам. Затем мы подняли его и перекинули через борт, наблюдая, как вес его тела натягивает веревку. Он подпрыгивал и дергался, как марионетка, прежде чем затихнуть. Его тело раскачивалось и поворачивалось, когда дул ветер.
— Кто-то попадет в вечерние новости, — прошептал Лиам.
— Всего за день работы, второй агент, который облажался. Авиан получит свое подтверждение. — Я улыбнулась. Он никак не мог остановить нас, не зная, за кем мы охотимся дальше. Коулмен дал нам список имен, который охватывал всю страну. О следующем человеке должны были позаботиться Коралина и Деклан в Чикаго.
Подойдя к машине, Лиам открыл для меня дверцу, и мы оба сели. Мы проехали через мост, и полицейские уехали, не сказав больше ни слова. Я подождала, пока мы не отъехали на несколько миль от моста, прежде чем повернуться к нему.
— Ты им доверяешь?
— Ни на каплю. — Он ухмыльнулся и притормозил, когда полицейский перед нами рванулся вперед.
Я вздохнула.
— Я тоже.
Достав одноразовый телефон, я набрала номер, и когда люди начали нам сигналить, полицейская машина загорелась.
— Никто из них никуда не спешит, — пробормотал Лиам, глядя в зеркало заднего вида. Несколько человек, вышедших из машины, быстро разговаривали по своим мобильным телефонам.
— Ну что ж, это так, поехали домой.
— У нас заказан столик, — ответил он, снимая свой фальшивый нос.
Я повернулась так быстро, что моя голова дернулась.
— Ты шутишь, — я уставилась на него.
— Ты согласилась.
— Вряд ли сейчас подходящее время.
— А есть ли какое-нибудь подходящее время?
Скрестив руки на груди, я откинулась назад и отказалась разговаривать с ним. Это было немного по-детски, но мне было все равно. Лиам, к большому моему раздражению, положил руку мне на бедро, заставляя меня оглянуться на него.
— Мне нравится ходить с тобой на свидания, Мел. Они заставляют меня чувствовать, что мы встретились нормально и у тебя ноги подкосились от меня.
— Подкосились ноги? Есть ли причина, по которой я не могу ходить? — Спросила я его, улыбаясь.
Он закатил глаза.
— Я никогда в жизни не встречал женщину, настолько настроенную против романтики. — Он покачал головой и посмотрел в лобовое стекло.
— Ты должен признать, что я становлюсь лучше. Однажды я, возможно, даже попрошу цветы. — В тот момент, когда я сказала это, я рассмеялась, заставив его нахмуриться. На этот раз я положила руку ему на бедро. — Лиам, мое определение романтики — это не шоколад, цветы и свидания… Но если ты умираешь от желания сводить меня в какой-нибудь ресторан, прекрасно. Поддайся своему безумию.
Он хихикнул.
— О, я хочу, детка, хочу. Возможно, ты захочешь снять этот парик.
Я внимательно посмотрела на него, прежде чем снять парик и вытащить шпильки из волос.
— Что ты планируешь, Каллахан?
Он ничего не сказал, когда мы подъехали к дизайнерскому бутику, и пожилой мужчина подошел к двери и придержал ее для меня.
— Добро пожаловать в Лувр, миссис Каллахан, — сказал мне мужчина, помогая выйти из машины.
Я хранила молчание, когда Лиам вышел из машины и обошел ее, чтобы встретить меня. Один из камердинеров сделал движение, чтобы припарковать машину, однако Монте, которого я до этого момента не видела, обошел машину и сел на водительское сиденье.
Лиам привел меня в магазин, полный роскошных платьев, белых мраморных полов и антикварной мебели. Три женщины, одетые в черное, стояли в ожидании. У одной из них был пояс для макияжа и щипцы для завивки.
— Макияж? Если бы ты сказал мне, я бы заказала платье…
— Дамы, не обращайте на нее внимания. Она в ваших руках.
Лиам проигнорировал меня, прежде чем извинился и вышел в другую комнату, которая, по-видимому, была мужской частью бутика.
— Сюда, миссис Каллахан. Не хотите ли шампанского? — спросила улыбающаяся женщина в черном, положив свою костлявую руку на мою.
Я почувствовала, как моя бровь дернулась от ее прикосновения.
— Я предпочитаю красное вино.
— Мистер Каллахан предупредил о ваших предпочтениях, — добавила другая женщина, протягивая мне бокал. Я уставилась на дверь, через которую исчез Лиам, когда женщины повели меня в раздевалку и предложили сесть.
  Не устраивай сцен. Не убивай.
— Мы подобрали несколько платьев, просто дайте нам знать, если что-нибудь привлечет ваше внимание; лимита нет, — сказала костлявые руки с такой широкой улыбкой, что ее лицо, казалось, вот-вот треснет.
  Интересно, сколько она зарабатывает на комиссионных.
— Как я могу выбрать платье, если понятия не имею, куда его надену? — Спросила я их, потягивая свой напиток. Я сделала паузу; это было мое любимое вино.
  Как, черт возьми, он все это спланировал?
У нас было десять миллиардов дел, и он заставляет меня ходить по магазинам.
— Не волнуйтесь, миссис Каллахан, ваш муж все нам рассказал, и все варианты отлично подойдут на эту ночь.
— Он вам все рассказал? Хорошо. Куда мы идем?
Она хихикнула, совершенно не понимая, насколько я серьезна.
— Мы не можем вам сказать, и вы могли бы с таким же успехом перестать спрашивать, потому что вы ничего от нас не получите.
  Так ты думаешь.
Навскидку я могу придумать по меньшей мере шесть различных способов разговорить ее, четыре из которых включали в себя какое-то расчленение.
Мой телефон зазвонил, и я схватила его, чтобы найти сообщение от Лиама.
  Будь милой. Или ты потеряла хватку? Женщина, на которой я женился, могла обмануть ангелов, заставив поверить, что она одна из них.
Он дразнил меня, прекрасно зная, что я докажу ему, что ничего не изменилось. Он умел играть мной, как на скрипке. С каких это пор он успел узнать меня так хорошо?
Со вздохом я откинулась на спинку стула и одарила их ослепительной улыбкой.
— Прекрасно. Вы победили. Ослепите меня.
— Великолепно! — Они захлопали. — Первое платье, которое у нас есть для вас, — черно-золотое от Dolce & Gabbana.
Я осматриваю его и хмурюсь:
— Оно красивое, но у меня для него не подходящая фигура.
— О, миссис Каллахан, вы прекрасны! — Они заорали, когда я закатила глаза.
Нет ничего, что женщине нравилось бы больше, чем заставить другую женщину чувствовать себя лучше после того, как она унизила себя.
ЛИАМ
Я вышел и натянул рукава, когда вошла Мел, одетая в облегающее черное платье. Ее волосы были распущены и завиты, макияж естественен, а глаза сияли. Она была потрясающе красива.
— Ты прихорошился, — сказала она мне, проходя вперед.
Я притянул ее к себе и поцеловал как можно сильнее. В ответ она обвила руками мою шею и застонала.
— Мы должны идти, или из-за тебя мы опоздаем, — прошептал я, вырываясь из ее объятий.
— Мне трудно следить за временем, если я не знаю, куда мы направляемся.
— Терпение — это добродетель.
Она наклонилась ко мне и поцеловала в губы.
— Кто когда-либо говорил, что я добродетельная?
Со стоном я еще раз заставил себя отстраниться, прежде чем взял ее за руку и вышел из бутика. Там оба, Кейн и Монте, одетые в костюмы, стояли перед новой черной машиной.
Мел повернулась ко мне, слегка приоткрыв рот, прежде чем обратиться к ним.
— Ничего ей не говорите, — быстро сказал я, прежде чем они уступили ее приказам.
Она промолчала и вошла в машину. Я знал, что она расстроилась, и это меня позабавило. Она ненавидела такой вид внимания, просто потому, что не могла себя контролировать. Не дай Бог, чтобы кто-нибудь когда-нибудь застал ее врасплох. Но, к счастью, до места, куда мы направлялись, было недалеко.
В течение последних нескольких дней мы марали руки, и было правильно, что именно сегодня из всех дней мы насладимся тем коротким временем, которое проведем вместе.
Я вытащил коробку и подождал, пока она почти прижалась лицом к окну и уставилась на здание впереди.
— Центр исполнительских искусств имени Джона Ф. Кеннеди? Лиам, что… — Она повернулась ко мне, затем резко замерла, уставившись на коробку в моей руке. Вздохнув, она посмотрела мне в глаза.
— Когда я сказала поддаться безумию, я на самом деле не имела в виду поддаться безумию, Лиам, — прошептала она.
— Ты не можешь забрать слова обратно, теперь открой.
Она этого не сделала, поэтому я открыл ее для нее.
Она мгновение смотрела на бриллиантовый браслет, прежде чем перевести свой разъяренный взгляд на меня.
— Ты изменил мне, не так ли?
Я кашлянул, в то время как мужчины впереди оба захихикали. Когда я уставился на них обоих, они поймали мой разъяренный взгляд в зеркале заднего вида и немедленно замолчали. Повернувшись к ней, я ухмыльнулся.
— Правда, это лучшее, что ты можешь придумать?
Она нахмурилась.
— Спасибо за браслет, платье, туфли, вино, и я предполагаю, что это опера?
— Да. «Бьянка и Фальеро», Феличе Романи. Но перед этим симфонический оркестр сыграет пьесу, написанную исключительно для тебя. — Я улыбнулся, когда ее глаза слегка расширились.
— Ты сочинил симфонию для меня? Симфонический оркестр сыграет ее? — медленно спросила она. — Может, я и не привыкла к этим свиданиям, но разве большинство парней просто не пишут песню?
  Интересно, откуда у нее взялась эта идея.
— Ты бы вышла за меня замуж, если бы я был как большинство парней?
  Выражение ее лица прямо сейчас…
— Лиам, для простого свидания ты слишком стараешься. Как ты вообще узнал, что «Бьянка и Фальеро» — моя любимая пьеса?
— Джинкс. — Я нахмурился при этой мысли. — И это не простое свидание.
— Я знал аэто. Что происходит, там есть кто-то, от кого нам нужно избавиться? Я не помню ни одного…
Взяв ее руку в свою, я притянул ее к себе и прижался губами к ее губам сильно и быстро. Я чувствовал ее вкус, и в этот момент у нее не осталось бы ни капли помады до начала нашего свидания.
— Это не перестрелка, это свидание, наше свидание. В конце концов, это наша годовщина, — прошептал я всего в нескольких дюймах от ее губ.
У нее отвисла челюсть, и это выглядело так, как будто она перебирала в памяти каждый момент, который мы когда-либо провели вместе. Она взглянула на платье, а затем на браслет, который все еще лежал в бархатной коробочке у нее в руке.
— Теперь я чувствую себя стервой.
— Да, но это часть твоего очарования. — Я улыбнулся, забрал шкатулку из ее рук и надел тяжелое украшение ей на запястье.
Она провела рукой по моим волосам.
— Я забыла, так волновалась за Авиан.
— Я знаю, — прошептал я. — Мы доберемся до него. Я клянусь. Но он не может завладеть всей нашей жизнью. Для нас, ирландцев, вредна любая работа и никаких развлечений, а для вас, итальянцев, это считается грехом.
Кейн открыл перед нами дверь и стоял, ожидая, пока мы вылезем. Проходя мимо меня, Мел повернулась и одарила меня злобной ухмылкой.
— Чем быстрее мы справимся с этим, тем быстрее я смогу вручить тебе свой подарок, — сказала она, прежде чем исчезнуть в толпе, которая стояла перед центром.
  Играть с ней было моим любимым занятием.