Дотторе и Т/И (р)

"Дождь" пишется с семью "ь"

Дождььььььь
— Вставай!
— Ты о чем?..
— Вставай говорю! Это срочно!
— Сейчас пол четвертого утра...
— Это важно, Зандик!
«Ты как меленький ребёнок...»— думал про себя Дотторе.
Т/И оделась, будто все вещи заготовила ещё с вечера, и мелкими шажками метнулась к двери.
— Быстрее!
— Я стараюсь!
— Дождевик возьми.
— А?...— тупо-сонным голосом промямлил Зандик. Ну или же Дотторе.
Выглянув в окно тот увидел, что на улице ливень, будто в ванне включили кран на всю катушку и вышли из дома в магазин за пачкой кофе, и теперь вода переполняет бортики, выливаясь на кафель, а следом заливает соседей снизу.  Да и сверху, кажется, тоже. И темно так! Видимо, добралась до щитков. Кстати, правда, стоит спросить.
— Эй, Т/И,— он потер глаз, кожа вокруг немного смялась,— А электричества нет что ли?
— Нет.
— Плохо...
— Сейчас три тридцать три, никому нет дела до электричества!
— И то верно... А на улицу зачем?
— На улицу? Э-хе!
Пожалуй, только с ней он всегда чувствовал себя на семнадцать, нет, на четырнадцать лет. А не насколько он там есть.
Как фонтан на красивых праздничных площадях, дождььььььь бил по вам. Только фонтаны эти были не из земли, а сверху, почти сбоку из-за ветра.
Твои волосы бурлили на потоке сильных пинков воздуха, выливая из капюшона, откидываясь назад.
— Так что ты хотела?
— Веришь мне?
— Верю.
Его брови чуть не улетели к солнцу, которое было даже не над вами, увидев, как ты плюхаешься на дорогу, где был слой воды как у ручья, большого такого ручья. А потом ты стала разбрызгивать воду в стороны, делая снежного ангела, правда от снежного тут только название.
Не долго думая, Дотторе улыбнулся и завалился рядом, как студенты заваливаются на кровать после экзамена у самого противного профессора.
Так вы и барахтались в этой уличной луже, которая была размером с район, в котором вы жили.
Стало весело.
Всё так глупо и безрассудно, что только смех нашёл смысл во всей затеи и забарабанил в груди, из которой прорвался наружу. И казалось, что нибудь этого смеха, выталкивающего капли изо рта— оба захлебнулись бы.
И какой-то ребенок, грустный из-за чего-то, стоял на подоконнике и смотрел на вас, думая, что всё в этой жизни такое-нетакое, что только таким-нетаким быть и может.
— Поцелуй меня!
— Что?!
— Поцелуй меня!!
— Я не слышу, мне дождь по ушам бьет!!
— Я говорю: ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ!
И Дотторе поцеловал. Во рту, что у него что у тебя, было куча воды, так несчастный ливень тек по всему лицу, прямо в нос. Но это было неважно. Вы всё равно нащупали тёплые губы друг друга, слились, что капюшоны дождевиков закрылись, как коробочка из ореха, пряча подарок внутри, чтобы раньте праздника его никто не увидел и ждал в предвкушении.
А когда вы, дураки счастливые такие, вернулись домой и клацали зубами, что последняя буква каждого слова повторялась ещё не один раз.
Дождььььььь!