В следующие выходные мы отправились навестить тетю Синтии, Тесс, живущую в небольшом, скромном доме на полпути к Дерби, рядом с идущей лесом дорогой из Милфорда. До нее было всего двадцать минут езды, но мы навещали ее не так часто. Поэтому в особых случаях, например, на День благодарения, Рождество или, как на сей раз, день ее рождения, обязательно к ней ехали.
Меня это вполне устраивало. Я любил Тесс почти так же сильно, как Синтию. Не только за то, что она была замечательной старушкой, как я ее называл, когда позволял себе с ней шутливо пофлиртовать, но прежде всего за заботу о Синтии после исчезновения ее семьи. Она взяла к себе четырнадцатилетнюю девочку, которая, по признанию самой Синтии, порой бывала трудным подростком.
- Так у меня не оставалось выбора, - как-то сказала мне Тесс. - Она была дочерью моей сестры. А сестра пропала вместе со своим мужем и моим племянником. Как еще я могла поступить, черт возьми?!
Тесс была сварливой, немного резкой, но этот способ она выработала, чтобы защитить себя, белую и пушистую. Кстати, она вполне заслужила право на некоторую вздорность. Муж бросил ее еще до того, как в доме появилась Синтия, предпочтя ей официантку из бара в Стамфорде, и, по словам самой Тесс, убрался куда-то на запад к чертям собачьим, так что она ничего о них больше не слышала, и слава Богу. Тесс, которая за несколько лет до этого ушла с фабрики радиодеталей, нашла бумажную работу в дорожном управлении и зарабатывала ровно столько, чтобы содержать себя и платить за коммунальные услуги. Растить подростка ей было практически не на что, но она поступила так, как должно. Тесс не имела собственных детей, а когда ее недотепа-муж сбежал, ей было приятно, что в доме появился другой человек, хотя обстоятельства этому сопутствовали таинственные и, вне всякого сомнения, трагические.
Сейчас Тесс было под семьдесят, она жила на пенсию и те деньги, что получала от графства по социальной страховке. Она возилась в саду, выращивала цветы в горшках и иногда путешествовала, как, например, прошлой осенью, когда ездила через Вермонт и Нью-Гемпшир, чтобы посмотреть на осенние листья: «Господи, полный автобус старичья, я думала, что повешусь». Но Тесс редко выходила из дома. Не играла в карты, не посещала собрания пенсионеров. Но следила за новостями, подписывалась на «Харперз», «Нью-йоркер» и «Атлантик манфли» и никогда не стеснялась озвучить свои левые политические убеждения.
- Этот президент, - однажды сказала она мне по телефону. - В сравнении с ним можно присудить Нобелевскую премию мешку с гвоздями.
Большую часть своей юности Синтия провела рядом с Тесс, и это помогло ей сформироваться и, несомненно, способствовало тому, что в ранние годы, после замужества, она собиралась делать карьеру социального работника.
И Тесс обожала, когда мы приезжали. Особенно радовалась Грейс.
- Я копалась в старых коробках с книгами в подвале, - сказала она, после того как мы обнялись и расцеловались, - и взгляни, что там нашла.
Она наклонилась в кресле, отодвинула экземпляр «Нью-йоркер», под которым пряталось что-то, и протянула Грейс огромную книгу в жестком переплете - «Космос» Карла Сагана. Глаза Грейс расширились при виде калейдоскопа звезд на обложке.
- Книга довольно старая, - вроде как извинилась Тесс. - Ей почти тридцать лет, и парень, который ее написал, уже умер, а в Интернете можно обнаружить кое-что и получше, но и здесь ты, возможно, сумеешь найти что-то для себя интересное.
- Спасибо! - сказала Грейс, забирая книгу, и чуть не уронила ее - не ожидала, что она такая тяжелая. - Здесь есть что-нибудь про астероиды?
- Вероятно, - ответила Тесс.
Грейс побежала вниз, где, как я знал, она свернется калачиком на диване перед телевизором, возможно, прикроет ноги одеялом, и начнет листать книгу.
- Очень мило с твоей стороны. - Синтия наклонилась и поцеловала Тесс - наверное, в четвертый раз после нашего приезда.
- Бессмысленно было выбрасывать эту проклятую книгу. Я могла пожертвовать ее библиотеке, но как ты думаешь, им нужны книги тридцатилетней давности? - спросила она Синтию. - Ты выглядишь усталой.
- Нет, я в порядке. А ты? Ты тоже сегодня выглядишь вымотанной.
- Ну, думаю, я тоже в порядке. - Тесс смотрела на нас поверх очков, которые надевала для чтения.
Я поднял повыше большой пакет с двумя ручками.
- Мы кое-что привезли.
- Ой, это вы зря. Но давайте сюда мою добычу.
Мы позвали Грейс, чтобы она полюбовалась новыми садовыми перчатками, которые мы подарили Тесс, красным с зеленым шарфом и красивой коробкой печенья. Тесс охала и ахала над каждым предметом, появлявшимся из сумки.
- Печенье от меня, - объявила Грейс. - Тетя Тесс?
- Да, милая?
- Почему у тебя так много туалетной бумаги?
- Грейс! - одернула ее Синтия.
- Вот это, - объявил я дочери, - точно «фокс пас».
Тесс отмахнулась, показывая, что так просто ее не смутишь. Как у многих пожилых людей, у Тесс появилась привычка складировать некоторые товары. Полки в ее подвале заставлены двухслойной бумагой.
- Когда она появляется в продаже, - пояснила Тесс, - я всегда покупаю лишнюю.
Когда Грейс снова спустилась вниз, Тесс заявила:
- Если наступит апокалипсис, мне единственной будет чем вытереть задницу. - Похоже, раздача подарков утомила ее, и она с глубоким вздохом откинулась в кресле.
- Ты в порядке? - забеспокоилась Синтия.
- Лучше всех, - ответила Тесс. Затем, как будто только что вспомнила, воскликнула: - Надо же, совсем забыла! Хотела купить для Грейс мороженое.
- Ничего страшного, - успокоила ее Синтия. - Мы вообще собирались пойти с тобой куда-нибудь поужинать. Например, «У Никербокера»? Ты ведь любишь, как он готовит картошку.
- Прямо не знаю, - засомневалась Тесс. - Что-то я сегодня не в форме. Устала. Почему бы нам не пообедать здесь? У меня кое-что есть. Но я в самом деле хотела бы купить мороженое.
- Могу съездить, - предложил я. Можно было смотаться в Дерби и найти там продовольственный магазин.
- Мне еще кое-что нужно, - сказала Тесс. - Синтия, не хочешь съездить сама, ты ведь знаешь, если мы пошлем его, он обязательно все перепутает.
- Очень может быть, - не стала спорить Синтия.
- И еще я хотела попросить Терри отнести кое-что из гаража в подвал, пока он здесь. Ты не возражаешь, Терри?
Я не возражал. Тесс составила короткий список, отдала его Синтии, которая обещала управиться минут за тридцать, и пошла к двери. А я побрел на кухню и посмотрел на доску, висящую рядом с настенным телефоном, куда Тесс пришпилила фотографию Грейс, сделанную в Диснейленде. Затем открыл морозильную камеру в холодильнике в поисках льда, чтобы положить в стакан воды.
На самом виду в морозильнике стояла коробка с шоколадным мороженым. Я вынул ее, открыл крышку. Не хватало всего одной ложки. К старости Тесс стала рассеянной, решил я и крикнул:
- Слушай, Тесс, у тебя уже есть мороженое.
- Да неужели? - отозвалась она из гостиной.
Я убрал коробку в морозильник, вернулся в гостиную и сел рядом с Тесс на диван:
- Что происходит?
- Я была у врача...
- И что?
- Я умираю, Терри.
- Что ты этим хочешь сказать? В чем дело?
- Не волнуйся, это не произойдет в ближайшие сутки. Возможно, проживу еще полгода, может, год. Никто точно не знает. Некоторые умудряются протянуть довольно долго, но мне не хотелось бы слишком затягивать. Так уходить не стоит. По правде говоря, я бы предпочла уйти быстро, раз - и все, понимаешь? Так намного проще.
- Тесс, расскажи мне, что случилось.
Она пожала плечами:
- По сути, это не важно. Сделали какие-то анализы, потом решили повторить, чтобы убедиться, но скорее всего результат будет тем же. Вывод следующий: я уже вижу финишную прямую. Хотела сначала сказать тебе, потому что Синтии и так в последнее время достается. Двадцать пять лет, это телевизионное шоу.
- Позавчера был анонимный звонок, - сообщил я. - Она очень скверно прореагировала.
Тесс на секунду прикрыла глаза и покачала головой.
- Психи. Как только увидят что-то по телику, тут же достают телефонную книгу.
- Я тоже так подумал.
- Но рано или поздно Синтия узнает, что я болею. Мне кажется, ты должен выбрать подходящее время.
Мы услышали какие-то звуки на лестнице. Появилась Грейс, обеими руками прижимая к груди свою новую книгу.
- А вы знаете, - сказала она, - что хотя по виду на Луну попадало куда больше астероидов, чем на Землю, на самом деле Земля пострадала не меньше, но поскольку у нее есть атмосфера, то поверхность сглаживается, и мы не видим всех кратеров. А на Луне атмосферы нет, так что астероид, падая, оставляет свой след навечно.
- Хорошая книга, верно? - улыбнулась Тесс.
Грейс кивнула и заявила:
- Есть хочу!
- Мама поехала кое-что купить, - сообщил я.
- Ее здесь нет?
Я покачал головой.
- Она скоро вернется. Но в морозильнике есть мороженое. Шоколадное.
- Почему бы тебе не забрать коробку вниз вместе с ложкой? - предложила Тесс.
- Правда? - воскликнула Грейс. Это нарушало все известные ей правила этикета.
- Валяй, - кивнул я.
Она побежала в кухню, подтащила стул, чтобы достать до морозильной камеры, схватила коробку и ложку из ящика и кинулась вниз.
Снова взглянув на Тесс, я заметил слезы на ее глазах.
- Мне кажется, тебе надо самой сообщить Синтии.
Она протянула руку и коснулась меня.
- Ну конечно, я не заставляю тебя это делать. Мне только хотелось сначала сказать тебе, чтобы ты был готов помочь Синтии, когда она обо всем узнает.
- Ей тоже придется помочь мне это пережить...
Тесс усмехнулась.
- Ты оказался неплохой добычей для нее. Сначала я не слишком была в тебе уверена.
- Ты так и заявила, - улыбнулся я.
- Ты показался мне слишком серьезным. Очень озабоченным. Но оказался идеальным. Я так рада, что она нашла тебя после всех неудач.
Затем Тесс отвернулась, но сжала мою руку еще сильнее.
- Есть еще кое-что...
Ее тон подсказал мне, что она собирается поведать мне нечто более важное, нежели сообщение о близкой смерти.
- Есть вещи, которые я должна тебе открыть, пока в состоянии снять этот груз с души. Ты понимаешь?
- Наверное.
- И у меня не слишком много времени для этого. Вдруг что-то случится, и я завтра умру? Что, если у меня больше не будет возможности все тебе рассказать? Беда в том, что я не уверена, готова ли услышать Синтия. Я даже не уверена, стоит ли ей это знать, поскольку мой рассказ вызывает больше вопросов, чем дает ответов. Это может мучить ее, вместо того чтобы помочь.
- Тесс, в чем дело?
- Попридержи лошадей и выслушай. Ты должен это знать, поскольку когда-нибудь то, что я тебе расскажу, может стать важной частью отгадки. А пока я сама ничего не понимаю. Возможно, в будущем ты узнаешь немного больше о том, что случилось с моей сестрой, ее мужем и Тоддом. И в таком случае тебе это поможет.
Я продолжал дышать, но у меня появилось ощущение, будто я задержал дыхание в ожидании, когда Тесс наконец скажет, что собирается.
- В чем дело? - спросила она, как будто я был дурачком. - Ты не хочешь узнать?
- Милостивый Боже, Тесс, я жду.
- Это насчет денег.
- Денег?
Тесс устало кивнула:
- Были деньги. Они просто появлялись.
- Откуда?
Ее брови взметнулись вверх.
- Ну, в этом-то и весь вопрос, верно? Откуда они появлялись? Кто их присылал?
Я провел ладонью по волосам, чувствуя, что теряю терпение.
- Пожалуйста, начни с начала.
Тесс медленно втянула носом воздух.
- Растить Синтию было нелегко. Но, как я уже сказала, выбора у меня не было. Она моя племянница, плоть и кровь моей родной сестры. Я любила ее так, как любила бы собственного ребенка, поэтому, когда все случилось, забрала к себе. Она тогда была довольно трудным ребенком, во всяком случае, до исчезновения семьи. Каким-то образом это ее утихомирило. Она стала более серьезно относиться к вещам, лучше учиться. Разумеется, бывало всякое. Однажды ее привели домой копы, поймали с марихуаной.
- Надо же, - удивился я.
Тесс улыбнулась.
- Предупредили и отпустили. - Она приложила палец к губам. - Ей ни слова.
- Конечно.
- Ведь если с тобой такое происходит, ты считаешь, будто получил разрешение делать все, что заблагорассудится, черт побери, ходить, куда хочешь, поздно возвращаться, словно все тебе должны. Понимаешь?
- Думаю, да.
- Но существовала часть ее, которая стремилась к порядку. Вдруг ее родители вернутся? Она хотела представлять собой что-то, показать, что не пустышка. Хотя их не было, ей хотелось, чтобы они ею гордились. Поэтому она решила поступить в колледж.
- Коннектикутский университет.
- Верно, - подтвердила Тесс. - Хорошая школа. Недешевая. Я задумалась, каким образом смогу себе это позволить. Отметки у нее были неплохие, но для стипендии недостаточно высокие, ты понимаешь, о чем я. Мне требовалось найти для нее кредиты, другого выхода не было.
- Ясно.
- Первый конверт я нашла в машине, на пассажирском сиденье, - сказала Тесс. - Он просто лежал там. Я собралась на работу, вышла, села в машину и увидела белый конверт. Дело в том, что я оставила приоткрытым окно, всего на полдюйма, уж очень жарко было на улице, и мне хотелось, чтобы машина проветривалась. В эту щель можно было сунуть конверт, но только с трудом. Он был довольно толстым.
Я склонил голову набок.
- Наличные?
- Около пяти тысяч долларов. Разными купюрами - двадцатки, пятерки, несколько сотенных.
- Полный денег конверт? Никаких объяснений, никаких записок, ничего?
- Да нет, записка была.
Она встала и подошла к старинному секретеру, стоящему возле входной двери, и открыла единственный ящик.
- Я все это нашла, когда начала прибирать в подвале, копаться в ящиках с книгами. Я приводила в порядок свои вещи, чтобы помочь вам с Синтией разобраться в них после моей смерти.
В руках у нее была стопка конвертов, стянутых резинкой, с десяток или больше, толщиной в половину дюйма.
- Разумеется, сейчас они пустые, - сказала Тесс. - Но я все равно не выбрасывала конверты, хотя на них ничего не было написано, никакого обратного адреса или почтового штампа. Я думала: «А вдруг сохранились отпечатки пальцев или что-то еще полезное не сейчас, так в будущем?»
Разумеется, конверты были захватаны самой Тесс, так что вряд ли на них сохранились какие-то улики. С другой стороны, судебная медицина не моя область. И химию я не преподаю.
Тесс вытащила из-под резинки листок бумаги.
- Это единственная записка, которую я получила. С первым конвертом. Во всех остальных были только деньги и ни одного слова.
Она протянула мне стандартный лист бумаги, пожелтевший от времени, сложенный втрое.
Я развернул листок.
На нем было напечатано:
Это чтобы помочь вам с Синтией. Для ее образования и для остального, что потребуется. Деньги будут поступать и дальше, но вы должны придерживаться следующих правил: никогда не рассказывать Синтии про эти деньги. Никогда никому про них не рассказывать. Никогда не пытаться узнать, откуда они приходят. Никогда.
И все.
Я перечитал записку трижды, прежде чем взглянуть на стоящую передо мной Тесс.
- Я послушалась, - произнесла она. - Ничего не сказала Синтии. Никому ничего не рассказывала. Никогда не пыталась узнать, кто оставлял их в моей машине. И не знала, когда они снова появятся. Однажды я нашла конверт в «Нью-Хейвен реджистер» вечером, на первой ступеньке, у двери. В другой раз вышла с почты, и в машине лежал еще один конверт.
- И вы никогда никого не видели.
- Нет. Думаю, тот, кто это делал, следил за мной, убеждался, что я далеко и можно подойти к машине. И знаешь, после первого конверта я никогда не забывала приспустить окно. На всякий случай.
- И сколько в итоге?
- За шесть лет сорок две тысячи долларов.
- Господи!
Тесс протянула руку за запиской. Она снова сложила ее, подсунула под резинку к конвертам и положила стопку в ящик секретера.
- И как давно это кончилось? - спросил я.
Тесс немного поразмыслила.
- Лет пятнадцать, так я думаю. Ничего с той поры, как Синтия окончила колледж. Это был дар Божий, говорю я тебе. Я никогда не смогла бы дать ей образование без этих денег, не продавая дом, не перезакладывая его и не делая еще чего-то в этом роде.
- Итак, - сказал я, - кто же их оставлял?
- Вопрос на сорок две тысячи долларов. Все эти годы я только об этом и думала. Ее мать? Отец? Оба?
- А следовательно, все эти годы они были живы, или по крайней мере один из них. Может, жив и до сих пор. Но если кто-то из них мог все это проделать - следить, оставлять деньги, почему они не связались с тобой или Синтией?
- Я понимаю, - покачала головой Тесс, - это полный бред, черт побери. Поскольку я всегда считала, что моя сестра, все они умерли. Умерли в ту ночь, когда исчезли.
- А если они умерли, - подхватил я, - то тот, кто посылал тебе деньги, считает себя ответственным за их смерть. Пытается как-то компенсировать.
- Теперь понимаешь, о чем я говорила? Возникает больше вопросов, чем появляется ответов. Эти деньги не означают, что они живы. И не означают, что умерли.
- Но что-то они все-таки значат, - возразил я. - Когда деньги перестали поступать, когда стало ясно, что больше ничего не будет, почему ты не заявила в полицию? Они бы могли возобновить расследование.
Тесс устало взглянула на меня.
- Я понимаю, ты можешь считать, что я никогда не останавливалась перед тем, чтобы разворошить кучу с дерьмом, но в этом случае, Терри, я сомневалась, хочу ли знать правду. Боялась, что правда может навредить Синтии. Если бы удалось что-то узнать. На меня все это очень подействовало. Я даже думаю, этот стресс подтолкнул мою болезнь. Ведь говорят, что стресс действует на твое тело.
- Я тоже такое слышал, - кивнул я. - Может, тебе следует с кем-нибудь поговорить?
- Ну, так я пыталась. Ходила к вашей доктору Кинзлер.
Я моргнул.
- В самом деле?
- Синтия как-то упомянула, что вы ходите к ней, так что я позвонила и была у нее пару раз. Но знаешь, выяснилось, что я не готова раскрыться перед посторонним человеком. Есть вещи, которые можно рассказать только членам семьи.
Мы услышали, как к дому подъехала машина.
- Сам решай, говорить Синтии или нет, - сказала Тесс. - Я имею в виду, о конвертах. Насчет себя сообщу ей сама. Скоро.
Дверца машины открылась, потом захлопнулась. Я выглянул в окно, увидел, как Синтия обошла машину и открыла багажник.
- Мне надо подумать. Пока не знаю, как поступить. Но спасибо тебе за то, что рассказала. - Я помолчал. - Жаль, что так долго молчала.
- Мне тоже жаль.
Открылась входная дверь, и в дом вошла Синтия с парой пакетов. В тот же момент появилась Грейс, прижимая к груди коробку с шоколадным мороженым, словно плюшевую игрушку. Губы были измазаны шоколадом.
Синтия с любопытством оглядела дочь. Я видел, как вращаются колесики в ее голове, рождая догадку, что ее убрали из дома под дурацким предлогом.
Тут Тесс сказала:
- Как только ты уехала, я вдруг сообразила, что у меня есть мороженое. Но мне все равно нужны были другие вещи. Это же мой день рождения, черт возьми! Давайте устроим вечеринку.
